Генрик Ибсен - Драмы. Стихотворения
Доктор Стокман (встает). Глядите-ка, да ведь это хозяин типографии Аслаксен!
Аслаксен. Я самый, господин доктор.
Ховстад. Вы не за мной ли, Аслаксен?
Аслаксен. Нет, я не знал, что застану вас тут. Мне, собственно, с самим доктором…
Доктор Стокман. Чем могу быть полезен?
Аслаксен. Правда ли, что я слышал от господина Биллинга… будто господин доктор задумал выхлопотать нам водопровод получше?
Доктор Стокман. Да, для водолечебницы.
Аслаксен. Так, так, понимаю. Так вот я и пришел сказать, что это дело я готов поддерживать всеми силами.
Ховстад (доктору). Видите?
Доктор Стокман. Сердечное вам спасибо за это, но…
Аслаксен. Потому что вам, пожалуй, нелишнее будет иметь за собою нас, мелких обывателей. Мы составляем тут в городе в некотором роде сплоченное большинство… когда захотим, то есть. А всегда хорошо иметь за собой большинство, господин доктор.
Доктор Стокман. Бесспорно; но только я не могу себе представить, чтобы тут понадобились какие-нибудь особые меры. Мне кажется, самое дело столь просто и ясно…
Аслаксен. Ну-у, все-таки, пожалуй, нелишнее; я ведь хорошо знаю наших местных заправил. Власть имущие не больно-то охотно сдаются на предложения, которые идут не от них самих. Вот я и думаю, что не мешало бы нам устроить маленькую демонстрацию.
Ховстад. Вот-вот, именно.
Доктор Стокман. Демонстрацию, вы говорите? Да какую же, собственно?
Аслаксен. Разумеется, весьма умеренную, господин доктор; я всегда за умеренность, потому что умеренность — первая добродетель гражданина… насколько я, то есть, понимаю.
Доктор Стокман. Вы и славитесь этим, господин Аслаксен.
Аслаксен. Да, мне думается, я смею это сказать. А это дело с водопроводом — очень уж оно важно для нас. Водолечебница обещает ведь стать настоящим золотым дном для города. Заведением этим нам всем предстоит кормиться, особенно же нам, домохозяевам. Оттого-то мы и готовы поддержать его, чем только можем. А так как я старшина союза домохозяев…
Доктор Стокман. Да?..
Аслаксен. И, кроме того, агент «Общества друзей трезвости»… Да, доктору, верно, известно, что я стою за трезвость?
Доктор Стокман. Само собой.
Аслаксен. Так вот понятно, что мне приходится встречаться со многими людьми. И так как меня знают за благомыслящего и соблюдающего законность гражданина, — как сказал сам доктор, — то я кое-что и значу у нас в городе… пользуюсь некоторым влиянием… если позволено будет так выразиться.
Доктор Стокман. Я это очень хорошо знаю, господин Аслаксен.
Аслаксен. Так вот, для меня нехитрое дело наладить хотя бы, к примеру, адрес, коли на это пойдет.
Доктор Стокман. Адрес, вы говорите?
Аслаксен. Да, в некотором роде благодарственный адрес от городских обывателей за то, что вы подняли этот важный для общества вопрос. Само собой, адрес должен быть составлен с подобающей умеренностью… чтобы не задеть местные власти… и вообще власть имущих, так сказать. А только соблюсти это — и уж никто к нам придираться не может, не так ли?
Ховстад. Ну, если бы им и не совсем по вкусу пришлось…
Аслаксен. Нет, нет, нет, нельзя задевать начальство, господин Ховстад. Никакого сговора против тех, от которых мы так зависим. Я уже проучен по этой части; ничего путного из этого никогда не выходит. Но благоразумные, чистосердечные заявления граждан никому не возбраняются.
Доктор Стокман (жмет ему руку). Не могу высказать вам, любезнейший господин Аслаксен, как сердечно я рад встретить такое сочувствие среди своих сограждан. Я так рад… так рад!.. А что вы скажете насчет рюмочки хереса? А?
Аслаксен. Нет, премного благодарствую. Я не употребляю крепких напитков.
Доктор Стокман. Ну, а что вы скажете насчет стакана пива?
Аслаксен. Благодарствуйте, и от этого откажусь, господин доктор, — я ничего не употребляю в такую раннюю пору. А теперь пойду поговорить кое с кем из домохозяев и подготовить настроение.
Доктор Стокман. Это чрезвычайно любезно с вашей стороны, господин Аслаксен, но я все-таки не могу взять в толк надобности всех этих приготовлений. Мне сдается, дело пойдет своим чередом, само собой.
Аслаксен. Наши власти туги на подъем, господин доктор. Сохрани бог, чтобы я это в укор кому говорил, но…
Ховстад. Завтра мы расшевелим их в газете, Аслаксен.
Аслаксен. Только без крайностей, господин Ховстад. Соблюдайте умеренность, иначе вам не сдвинуть их с места. Можете положиться на мой совет: я уж набрался опыта в школе житейской… Ну, так я прощусь с доктором. Теперь вы знаете, что мы, мелкие обыватели, во всяком случае, за вас горой. На вашей стороне сплоченное большинство, господин доктор.
Доктор Стокман. Спасибо за это, дорогой мой господин Аслаксен. (Протягивает ему руку.) Прощайте, прощайте.
Аслаксен. А вы не зайдете в типографию, господин Ховстад?
Ховстад. Я после приду, у меня еще есть дельце.
Аслаксен. Так, так. (Кланяется и уходит.)
Доктор Стокман провожает его в переднюю.
Ховстад (когда доктор возвращается). Ну, что скажете теперь, господин доктор? Не пора, по-вашему, проветрить у нас немножко, встряхнуть всю эту косность, половинчатость, трусость?
Доктор Стокман. Вы намекаете на типографщика Аслаксена?
Ховстад. Да, на него. Он один из погрязших в болоте… каким бы ни был почтенным человеком вообще. И таково у нас большинство — ни шатко ни валко, и нашим и вашим. Из-за всевозможных соображений да сомнений никогда не смеют сделать решительного шага!
Доктор Стокман. Но Аслаксен, кажется, проявил такое искреннее доброжелательство.
Ховстад. Есть вещь, которую я еще больше ценю: готовность постоять за себя с полной уверенностью в себе.
Доктор Стокман. Я вполне с вами согласен.
Ховстад. Вот отчего я и хочу воспользоваться случаем — не удастся ли нам хоть теперь раззадорить наших благомыслящих граждан. Надо расшатать в городе этот культ авторитетов. Надо открыть глаза всем избирателям на эту непозволительную, огромную ошибку с водопроводом.
Доктор Стокман. Хорошо. Раз вы полагаете, что это нужно для общего блага, то пусть так и будет! Но не раньше, чем я поговорю с братом.
Ховстад. Я на всякий случай тем временем набросаю статейку от имени редакции. И если затем фогт не пожелает двинуть дело…
Доктор Стокман. Но как вы можете предполагать?..
Ховстад. Довольно правдоподобное предположение. Так, значит, тогда…
Доктор Стокман. Тогда я обещаю вам… Слушайте, тогда вы можете напечатать мой доклад… весь целиком.
Ховстад. Вы позволите? Даете слово?
Доктор Стокман (подавая ему рукопись). Вот он. Берите его. Не беда ведь, если вы его прочтете. А потом вернете мне его обратно.
Ховстад. Хорошо, хорошо, не беспокойтесь. И до свидания, господин доктор.
Доктор Стокман. До свидания, до свидания. Вот увидите, все пойдет гладко, господин Ховстад, как по маслу.
Ховстад. Гм!.. Увидим. (Кланяется и уходит через переднюю.)
Доктор Стокман (прохаживаясь по комнате, заглядывает в столовую). Катрине!.. А, ты уже дома, Петра?
Петра (входит). Только что из школы.
Фру Стокман (входит). Он все еще не приходил?
Доктор Стокман. Петер? Нет. Но я тут имел беседу с Ховстадом. Открытие мое совсем его захватило. Оказывается, оно имеет куда более широкое значение, чем я сначала думал. И он предоставит в мое распоряжение свою газету, если бы это понадобилось.
Фру Стокман. А ты думаешь, понадобится?
Доктор Стокман. Отнюдь нет. Но все же можно гордиться, имея на своей стороне свободомыслящую, независимую печать. И еще, представь, заходил старшина союза домохозяев.
Фру Стокман. Да? А он зачем?
Доктор Стокман. Тоже поддержать меня. Все готовы поддержать меня в случае чего, Катрине… Знаешь, кто стоит за мной?
Фру Стокман. За тобой? Нет. Кто же это стоит за тобой?
Доктор Стокман. Сплоченное большинство.
Фру Стокман. Вот как. А это хорошо, Томас?
Доктор Стокман. Я полагаю. (Потирает руки и ходит по комнате.) Да, боже ты мой, отрадно оказаться братски солидарным со своими согражданами!
