Владимир Высоцкий - Сочинения

Я полмира почти через злые бои
Прошагал и прополз с батальоном,
А обратно меня за заслуги мои
С санитарным везли эшелоном.

Подвезли на родимый порог, —
На полуторке к самому дому.
Я стоял — и немел, а над крышей дымок
Поднимался не так — по-другому.

Окна словно боялись в глаза мне взглянуть.
И хозяйка не рада солдату —
Не припала в слезах на могучую грудь,
А руками всплеснула — и в хату.

И залаяли псы на цепях.
Я шагнул в полутемные сени,
За чужое за что-то запнулся в сенях,
Дверь рванул — подкосились колени.

Там сидел за столом, да на месте моем,
Неприветливый новый хозяин.
И фуфайка на нем, и хозяйка при нем, —
Потому я и псами облаян.

Это значит, пока под огнем
Я спешил, ни минуты не весел,
Он все вещи в дому переставил моем
И по-своему все перевесил.

Мы ходили под богом — под богом войны,
Артиллерия нас накрывала,
Но смертельная рана зашла со спины
И изменою в сердце застряла.

Я себя в пояснице согнул,
Силу-волю позвал на подмогу:
"Извините, товарищи, что завернул
По ошибке к чужому порогу".

Дескать, мир да любовь вам, да хлеба на стол,
Чтоб согласье по дому ходило…
Ну а он — даже ухом в ответ не повел,
Вроде так и положено было.

Зашатался некрашенный пол,
Я не хлопнул дверьми, как когда-то, —
Только окна раскрылись, когда я ушел,
И взглянули мне вслед виновато.

Ах! В поднебесье летал
лебедь черный, младой да проворный.
Ах! Да от лета устал,
одинокий, да смелый, да гордый.
Ах! Да снижаться он стал
с высоты со своей лебединой.
Ах! Два крыла распластал —
нет уж сил и на взмах на единый.

Ах не зря гармонь пиликает —
Ваня песенку мурлыкает
С уваженьем да почтеньем,
Да, конечно, со значеньем.

Ах! На крутом берегу,
словно снег среди лета, не тая.
Ах! На залетном лугу —
лебединая белая стая.
Ах! Да не зря он кружил,
да и снизился не понапрасну.
Ах! Он от стаи отбил
лебедь белую — саму прекрасную.

Ах вы, добры люди-граждане,
Вы б лебедушку уважили —
Затянули бы протяжную
Про красу ее лебяжую.

Ох! Да и слов не сыскать,
вон и голос дрожит неумелый.
Ох! Другу дружка под стать —
лебедь черный да лебеди белой.
Ах! Собралися в полет
оба-двое крылатые вместе.
Ах! Расступися, народ,
поклонись жениху и невесте!

Ах спасибо, люди-граждане,
Что невестушку уважили,
Жениха не забываете
Да обоих привечаете!

Ах не стойте в гордыне,
Подходите к крыльцу.
А и вы, молодые,
Поклонитесь отцу!

Он — сердитый да строгий:
Как сподлобья взглянет,
Так вы падайте в ноги —
Может, он отойдет.

Вам отцу поклониться —
Тоже труд небольшой, —
Он лицом просветлится,
Помягчеет душой.

Вы с того начинайте,
И потом до конца,
Во всю жизнь привечайте
Дорогого отца!

Не сгрызть меня —
Невеста я!
Эх, жизнь моя
Интересная!

Кружи-ворожи,
Кто стесняется?
Подол придержи —
Подымается!

И в девках мне
Было весело,
А все ж любовь
Перевесила!

Кружи-ворожи,
Кто стесняется?
Подол придержи —
Подымается!

Сноха лиха
Да и кума лихая
Учат жить меня,
А я сама такая!

Кружи-ворожи,
Кто стесняется?
Подол придержи —
Подымается!

Кто старше нас на четверть века, тот
Уже постиг и близости и дали,
Им повезло — и кровь, и дым, и пот
Они понюхали, хлебнули, повидали,
Прошли через бригаду или взвод.

И ехали в теплушках — не в тепле,
На стройки, на фронты и на рабфаки.
Они ходили в люди по земле
И в штыковые жесткие атаки.

То время эшелонное прошло —
В плацкартах едем, травим анекдоты…
Мы не ходили — шашки наголо,
В отчаяньи не падали на доты!

И все-таки традиция живет:
Взяты не все вершины и преграды —
Не потому ли летом каждый год
Идем в студенческие наши стройотряды
И сверх программы мы сдаем зачет.

Песок в глазах, в одежде и в зубах —
Мы против ветра держим путь на тракте,
На дивногорских Каменных Столбах
Хребты себе ломаем и характер.

Мы гнемся в три погибели — ну, что ж,
Такой уж ветер… Только, друг, ты знаешь —
Зато ничем нас после не согнешь,
Зато нас на равнине не сломаешь!

Гули-гули-гуленьки,
Девоньки-девуленьки!
Вы оставьте мне на память
В сердце загогулинки.

Не гляди, что я сердит:
По тебе же сохну-то!
Я не с фронта инвалид,
Я — любовью трехнутый.

Выходите к Ванечке,
Манечки-мотанечки!
Что стоите, как старушки, —
Божьи одуванчики?

Милый мой — каменотес,
Сильный он да ласковый,
Он мне с Англии привез
Лифчик пенопластовый.

Здеся мода отстает.
Вот у нас в Австралии,
Очень в моде в этот год
В три обхвата талии.

Уж не знаю я, как тут,
А, к примеру, в Дании
Девок в ЗАГСы волокут
При втором свидании.

Я не знаю, как у вас,
А у нас во Франции
Замуж можно — десять раз —
Все без регистрации.

Ох! Табань, табань, табань,
А то в берег врежемся.
Не вставай в такую рань,
Давай еще понежимся!

Без ушка — иголочка,
Оля! Олька, Олечка,
Поднеси-ка инвалиду
Столько, да полстолечка.

На пути, на перепутьи
Молодуху сватал дед,
Сперва думали, что шутит,
Оказалося, что нет.

Мой миленок все допил
Дочиста и допьяна,
Потому и наступил
В мире кризис топливный.

Ты не вой, не ной, не ной —
Этот кризис нефтяной,
Надо больше опасаться,
Что наступит спиртовой!

Гляну я — одна семья
На таком воскреснике:
Все друг другу кумовья,
Али даже крестники.

Зря ты, Ванечка, бредешь
Вдоль оврага.
На пути — каменья сплошь,
Резвы ножки обобьешь,
Бедолага!

Тело в эдакой ходьбе
Ты измучил,
А и, кажется, себе
Сам наскучил.

Стал на беглого похож
Аль на странничка.
Может, сядешь, отдохнешь,
Ваня-Ванечка?!
Ваня!

Что, Ванюша, путь трудней?
Хворь напала?
Вьется тропка меж корней,
До конца пройти по ней —
Жизни мало.

Славно, коль судьбу узнал
Распрекрасну,
Ну а вдруг коней загнал
Понапрасну?!

Али вольное житье
Слаще пряничка?
Ах ты, горюшко мое,
Ваня-Ванечка!
Ваня!

Ходят слухи, будто сник
Да бедуешь,
Кудри сбросил — как без них? —
Сыт ли ты, или привык,
Голодуешь!

Хорошо ли бобылем
Да без крова?
Это, Ваня, непутем, —
Непутево!

Горемычный мой, дошел
Ты до краюшка!
Тополь твой уже отцвел,
Ваня-Ванюшка!
Ваня!

Эх, недаром говорится:
Мастер дела не боится,
Пусть боится дело это
Ваню — мастера паркета.

Не берись, коль не умеешь,
Не умеючи — не трожь,
Не подмажешь — не поедешь,
А подмажешь — упадешь!

Даже в этой пятилетке
На полу играют детки, —
Проливают детки слезы
От какой-нибудь занозы.

Пусть елозят наши дети,
Пусть играются в юлу
На натертом на паркете —
На надраенном полу.

Говорят, забудут скоро
Люди званье полотера, —
В наше время это мненье —
Роковое заблужденье.

Посреди родной эпохи
Ты на щетках попляши, —
С женским полом шутки плохи,
А с натертым — хороши!

На дистанции — четверка первачей, —
Каждый думает, что он-то побойчей,
Каждый думает, что меньше всех устал,
Каждый хочет на высокий пьедестал.

Кто-то кровью холодней, кто горячей, —
Все наслушавшись напутственных речей,
Каждый съел примерно поровну харчей, —
Но судья не зафиксирует ничьей.

А борьба на всем пути —
В общем, равная почти.

"Расскажите, как идут,
бога ради, а?"
"Телевиденье тут
вместе с радио!
Нет особых новостей —
все ровнехонько,
Но зато накал страстей —
о-хо-хо какой!"

Номер первый — рвет подметки как герой,
Как под гору катит, хочет под горой
Он в победном ореоле и в пылу
Твердой поступью приблизиться к котлу.

Почему высоких мыслей не имел? —
Потому что в детстве мало каши ел,
Голодал он в этом детстве, не дерзал, —
Успевал переодеться — и в спортзал.

Что ж, идеи нам близки —
Первым лучшие куски,
А вторым — чего уж тут,
он все выверил —
В утешение дадут
кости с ливером.

Номер два — далек от плотских тех утех, —
Он из сытых, он из этих, он из тех, —
Он надеется на славу, на успех —
И уж ноги задирает выше всех.

Ох, наклон на вираже — бетон у щек!
Краше некуда уже, а он — еще!
Он стратег, он даже тактик, словом — спец, —
Сила, воля плюс характер — молодец!

Четок, собран, напряжен
И не лезет на рожон, —

Этот — будет выступать
на Салониках,
И детишек поучать
в кинохрониках,
И соперничать с Пеле
в закаленности,
И являть пример целе-
устремленности!

Номер третий — убелен и умудрен, —
Он всегда — второй надежный эшелон, —
Вероятно, кто-то в первом заболел,
Но, а может, его тренер пожалел.

И назойливо в ушах звенит струна:
У тебя последний шанс, эх, старина!
Он в азарте — как мальчишка, как шпана, —
Нужен спурт — иначе крышка и хана!

Переходит сразу он
В задний старенький вагон,
Где былые имена —
прединфарктные,
Где местам одна цена —
все плацкартные.

А четвертый — тот, что крайний, боковой, —
Так бежит — ни для чего, ни для кого:
То приблизится — мол, пятки оттопчу,
То отстанет, постоит — мол, так хочу.
Не проглотит первый лакомый кусок,
Не надеть второму лавровый венок,

Ну а третьему — ползти
На запасные пути…

Сколько все-таки систем
в беге нынешнем! —
Он вдруг взял да сбавил темп
перед финишем,
Майку сбросил — вот те на! —
не противно ли?
Поведенье бегуна —
неспортивное!

На дистанции — четверка первачей,
Злых и добрых, бескорыстных и рвачей.
Кто из них что исповедует, кто чей?
…Отделяются лопатки от плечей —
И летит уже четверка первачей!