Вероника Сагаш - Сны Вероники (сборник)
Но поскольку я сирота, я перечитываю это письмо самой себе как волшебную мантру, позволяющую искренне верить в существование мам на земле.
Полное отсутствие мечт
Еe полное имя было Маргарита. Она всегда требовала, чтобы ее называли Магги. Не Марго и не Рита, как обычно было принято сокращать это имя, а именно это непривычное для слуха «Магги». Почему? А пёс её знает. Но, к слову сказать, её пёс тоже был не в курсе. Скорее всего, ему вообще не было никакого дела до её паспортных данных. Ведь, согласно странным взаимоотношениям многих собачников со своими питомцами, Магги считала пса чуть ли не своим ребёнком, а он, в свою очередь, знал её не по имени, а как «мамочка».
Возможно, неприятие такого красивого, даже можно сказать, величественного имени «Маргарита» было связанно с тем, что Магги с детства считала его абсолютно для себя неподходящим, словно ненужный подарок; как будто не смогла она идентифицироваться с ним, своим именем, самым первым смысловым кодом своей жизни в форме букв и звуков связывая с этим фактом все свои жизненные неурядицы и передряги.
Но, надо заметить, проблема звучания имени была, отнюдь, не самой главной причиной её переживаний. Было еще кое-что посущественнее, что-то более волнующее девочку и влияющее на её восприятие окружающего мира: сколько Mann себя помнила, у неё всегда было ощущение собственной непринадлежности этой семье.
Несмотря на то что с самого рождения мама, папа и бабушка едва ли не дрались за право подержать девочку на руках или искупать в ванночке, она, почему-то, всегда чувствовала себя в этой семье неродной, словно при рождении в роддоме её перепутали и отдали чужим людям. По недосмотру медперсонала, разумеется, но почему же родители не чувствовали подмену?! Этот вопрос омрачал её существование. Он почти ежедневно преобладал над другими детскими мыслями, удручающий в своей безответности. Порой Магги представляла себя прекрасным цветком, который вырвали из земли, поставив в обычную вазу, и теперь только подливают воду, чтобы на какое-то время продлить красоту природы. Но, оставшись без корней, ни один цветок долго не выдерживает – рано или поздно он всё равно вянет и превращается в мусор.
Видимо, от таких размышлений и развилось в ней щемящее чувство своей ненужности. И теперь любые, даже самые благостные действия родных воспринимались ею как что-то бездушное, искусственное, подобное тому доливанию воды в вазу с цветком. «Они делают это потому, что так надо, а не из искренней любви ко мне», – горько думала про себя Магги. Наверное, именно поэтому ей и было так необходимо присутствие в её жизни собаки – символа безусловной преданности и единственной безусловной любви.
В подростковом, ещё далеком от принятого законом возрасте, Магги очень хотелось, чтобы у нее как можно скорее появился мужчина. Она искала его, заискивающе заглядывая в глаза каждому встречному. Так, наверное, детдомовцы жаждут увидеть в каждом входящем человеке своего будущего родителя.
Не сразу, но это желание стало исполняться. Но, к сожалению, радость обладания «своим» мужчиной была неполной и, как правило, скоротечной. Каждый раз, буквально сразу же после нового знакомства, Магги охватывала волна жуткого страха неумолимо приближающейся потери и она снова заглядывала мужчине в глаза всё тем же сиротским взглядом и задавалась вопросом, когда же он её бросит.
А когда ее все-таки «бросали», она вновь чувствовала себя не имеющей ни малейшей ценности, вещью, оставленной по ненужности.
Это чувство или скорее состояние, которое она в какой-то момент назвала про себя «комплексом брошенности», стало для неё настолько привычным, что по прошествии времени другого она уже и не знала.
Всю свою жизнь Магги стеснялась себя и боялась причинить малейшее неудобство окружающим каким-нибудь вопросом, просьбой или даже просто присутствием. Не потребовать сдачу у обсчитавшего её продавца или постесняться спросить прохожих, как пройти на нужную улицу, предпочитая плутать по незнакомому району, было для неё обычным делом.
Даже когда её первый мужчина, наутро после «случившегося», вскочил как ужаленный и заявил что он скорее сядет в тюрьму, нежели женится на ней, Магги робко кивнула головой, стеснительно подвинув своё голое, теперь уже женское тело, в сторону, добровольно-покорно уступая дорогу такому отношению к себе.
Потом она отчаянно пыталась быть счастливой, каждый раз заново наполняя себя мужской любовью. Но после того как очередной мужчина уходил навсегда из её жизни, Магги вновь и вновь чувствовала себя глубоко несчастной и абсолютно никчёмной.
Иногда она пробовала наполнять себя любовью родительской, даже требовала её, думая, что имеет на это право. Но стоило родителям отдалиться, пусть даже на короткое время, как опять чувство своей ненужности заполняло все её существо.
В общем-то все, кого она безумно не хотела отпускать, из страха лишиться счастья обладания чем-то «своим», со временем, так или иначе, оставляли её. Даже любимые чашки разбивались с завидной частотой, каждый раз заставляя бедную Магги вновь и вновь погружаться в замкнутый круг саморазру-шающих мыслей о своей неуклюжести и последующим за этим глобальным ощущением собственной незначимости.
«Я вянущий цветок и, пока ещё увядание не так заметно, я обязана наслаждаться…» – убеждала себя Магги и, в очередной раз, кидалась в «новую любовь», которую, увы, через какое-то время неизменно и привычно теряла.
Всё это продолжалось до тех пор, пока потери, видимо, не перелились через край чего-то там внутри неё и Магги, вдруг, захотелось что-то изменить, что-то повернуть так, чтобы снова вспомнить забытые ощущения далёкого детства, когда можно просто жить и чувствовать себя главной героиней своей жизни. А самое главное – оставаться самой собой, не боясь, что кто-то это не поймёт и не примет. Наконец-то ей захотелось сделать что-то для себя.
Девушка стала даже гордиться тем, что самостоятельно смогла прийти к такому важному решению в своей жизни. Теперь оставалось только воплотить его, но тут оказалось, что это не так легко сделать. Магги с удивлением обнаружила, что думать
о себе она совсем не умеет, что у неё попросту нет своих собственных желаний! Всё, чего она хотела, изначально, было навязано ей другими. «Как это странно и ужасно, – думала Магги, – иметь свои желания, которые на самом деле являются чужими пожеланиями: учиться, добиться, выйти замуж, купить дом, родить детей…» Причём пожелания эти были обязательно с уточнениями: если учиться, то только на востребованную в будущем профессию, а не ту, которую искренне и естественно хочет она. Если семью, то такую как «у всех». Если работу, так в престижной фирме и обязательно высокооплачиваемую. Если дом, то… и т. д. «Полное отсутствие своих собственных мечт», – с горькой улыбкой на душе констатировала она. Измучив себя переживаниями, после неких робких попыток найти свой путь в этой жизни, Магги сдалась и далее всё вернулось на круги своя.
По совету родителей она поступила учиться в среднего уровня колледж. Ведь уверенности в своих силах на учебу в университете у неё не было. Ровно как не было денег заплатить даже за один семестр в престижном частном учебном заведении, о котором она даже и не смела думать. Но это всё отговорки: Магги просто не знала, чем же ей хотелось на самом деле заняться…
* * *В первые месяцы учёбы в колледже девушка зарекомендовала себя как робкая, старательная, вежливая и бесконфликтная тихоня, помогающая всем и во всём, даже когда об этом совершенно не просили. «Надо быть полезной и удобной для окружающих», – постоянно думала Магги и спешила, в очередной раз, помогать неизвестно кому и неизвестно зачем. Она даже устроилась волонтёром в кампусе, чтобы её полезность приобрела хоть какой-то официальный характер. А когда её обижали или с издёвкой отпускали презрительные комментарии в её адрес, то Магги в ответ только растерянно улыбалась, глотая невидимые никому слёзы. Она полагала, что прежде чем что-то получить, нужно сначала дать, прежде чем требовать любви от других, нужно уметь любить самой. Но, при всём при этом, она, порой, отчётливо чувствовала, что в этой формуле чего-то явно не хватает. Наверное, потому что видела, как её старание делать добро принималось за глупость, а искренняя, но непрошенная помощь оказывалась, как правило, ненужной и неоцененной.
Но однажды что-то произошло. Так бывает: происходит какое-то «случайное», казалось бы, незначительное событие, а мы вдруг видим в нём особую знаковость, неосознанно чувствуя, что оно является своеобразной железнодорожной стрелкой, переводящий наш жизненный путь в совершенно иную, новую колею.
В тот день она, как всегда, зашла в свой любимый книжный магазин за очередной порцией духовной пищи. Двигаясь между стеллажами, Магги ненароком задела стоявшую в проходе женщину и у той из рук выпала книга и, ударившись об пол, переломилась по корешку переплета. Магги бросилась на колени и бормоча слова сожаления, подняла растрепанную книгу, но потом растеряно остановилась, не зная что делать дальше… Покупательница же, преувеличенно громко ойкнув, раздражённо и грубо вырвала у неё из рук пострадавшее печатное издание, бросила обратно на стеллаж и направилась к выходу, всё также нарочито громко причитая о глупости и неловкости современной молодёжи. То ли от чувства несправедливости, то ли от досады на собственную нерасторопность, но Магги нагнала обидчицу и потребовала объяснений, та же лишь презрительно фыркнула ей в лицо и будто назло увеличила громкость своих изобличений. Вокруг стали собираться люди. И тут неведомое доселе, удивительное чувство решимости вдруг охватило её. Магги, сама себя не узнавая, взяла первую попавшуюся под руку толстую книгу и просто опустила ее на голову обидчицы. Та, никак не ожидая от этой тихой девушки подобного поступка, мгновенно замолчала, глядя на Магги совершенно изумленно и даже как-то растерянно. А Магги, повернувшись и спокойно пройдя через толпу зевак, просто вышла из магазина, тем самым переступив важную границу привычного течения своей жизни.
