Иван Коневской - Мечты и думы
Где давно уж в мечтах кружимся.
2. Наглядимся на тамарисы,
Разбежимся по странным взморьям,
А потом проникнем в край лысый,
К незапамятным плоскогорьям.
3. Что в тех странах свершится с нами,
На безвестных лугах Памира,
Заодно с волшебными снами,
В праотчизне людского мира?
4. Обретем ли родник гремучий,
Где впервые жизнь закипела,
Где, под шорох кедров дремучий,
Няня рода людского пела?
5. Нет, змея, вся в бронзе узорной,
Из-под трав суровых восстанет,
Потрясет главой непокорной
И на нас внимательно взглянет.
6. Мы прильнем к ее кольцам гибким
И за ней поплывем без страха,
Вниз по травам крупным и зыбким,
На волне воздушного взмаха.
7. Будет пышно гордиться небо
Глубиной и ширью лазури,
Но оно — не наша потреба:
Мы вручились мудрой лемуре.
В начале зимы 1898
ОТГОЛОСКИ
Le pays de mon rêve…
VerlaineЯ прохожу меж вас, неслышный и незримый.
О Боже, от меня как все вы далеки!
И жму я руки всем — и протекают мимо
Таких различных душ живые тайники.
В несбыточных странах, обширных и уютных,
Я дух свой позабыл, и где его сыскать?
Ужель отдаться играм проблесков минутных,
Ужель махнуть рукой и вне себя порхать?
Друзья, я вас люблю, но чужды вы безмерно.
Вот несколько уж лет я вашим миром жил.
Что ж — сердце старое всему осталось верно,
Что было родиной, чем я не дорожил.
Мне кажется порой, что снова в путь далекий
Направлюсь я в тот край, где дышат города,
Где лентой голубой развиты рек притоки,
Где горы грозные и кроткие стада.
Меж ясных мудрецов и полных тайн поэтов
Там, в теплый летний день, я сяду на холме.
И много я приму от этих мест приветов,
Прохладой веявших в младенческом уме.
Так я вкушу опять от сладости врожденной,
Твоей, о вольный и преданий полный край!
Так и всегда, воображеньем огражденный,
Вокруг меня свои пределы простирай.
Февраль-март 1899
ПО ПРАВУ РОЖДЕНИЯ
Среди старинных зал, по матовым паркетам,
Где дремлют по стенам поблекшие холсты,
Блуждаю часто я в раздумий, согретом
Негаснущим теплом наследственной мечты.
Мне снятся пращуры, столь полные преданий,
Облюбовавшие то творчество веков,
Что созидалось там, в земле великих зданий,
Под белым пламенем нетленных облаков;
Но что-то душам благородным их сказало,
Внушило чувство их покоев родовых —
И убрана стена блистательного зала
Наследием племен отживших, но живых.
Привет вам, мужи достославных поколений,
Служители полков, служители земли!
Лишь пред иконами склоняли вы колени,
А перед обществом вы только честь блюли.
В тиши угодия вы чудно возрастали,
Как чужеземный плод, возросший в парниках,
В столицах стройными палатами блистали,
Где в кружеве носился бал, как в облаках.
И кто почил вдали, под небом виноцветным,
Близ мраморных террас и благостных холстов;
Кто — в дебрях и степях, в гнезде своем заветном —
И принесли на гроб из парка сонм цветов.
Пойми же, селянин, без племени, без роду,
С тобой пойду я в лес, заслушаюсь дроздов:
Я так же, как и ты, молюся на природу
И пить ее млеко бегу из городов.
Но не понять тебе, бездомному, нагому,
Какой есть у меня торжественный приют,
Где я причастен достоянью дорогому,
Святому золоту, что мне отцы куют.
ИЗДАЛЕКА
Ивану Билибину
Были великие, славные брани…
Брошен я в диких полях,
Здесь, под кустарником… рана на ране.
Ветер шуршит в ковылях.
За мной дымятся дальние Карпаты,
И корни дубов въелись в грудь земли.
Где вы, друзья? Беритесь за лопаты,
Курган насыпьте, кости чтоб легли.
В дали степей еще сеча гуляет.
Люди иль пыль — не видать.
В небе уж ястребы вольно ширяют:
С ними ли вам совладать?
Забылся я под тению ракиты…
И все мне снились темные глаза,
Что в плоть мою вклевались, ядовиты —
И смолкла вдруг побоища гроза.
Снова и день… и ногой мне не двинуть,
Ну же, взметайте курган!
Братцы, о дайте под землю мне сгинуть:
Пусть веселится каган.
Здравствуй, ночь слепая и глухая!
Рыхло, сыро сыпется песок…
Любо жить под ним мне, издыхая.
О курган мой, гордо ты высок!
1 февраля 1899
В РОДЫ И РОДЫ: II
Много на свете сокровищ несметных,
Много таинственных руд.
Мужайся ж, искатель кладов заветных:
Не тщетен твой труд.
Там, под скалами крутого Рифея,
Много людей удалых.
Рвут они жемчуг из пасти у змея,
У карликов злых.
После же выйдут в загорные степи
С прибылью ценной в руках.
Воздвигнут они свой храм благолепий
На зыбких песках.
Храм пошатнется, и дальше направят
Витязи вольный свой бег.
Так они всей своей жизнию славят
Тебя, Человек!
Январь 1899
Петербург
СОН БОРЬБЫ
Я лугами иду: ветер свищет в лугах.
Холодно, странничек, холодно!
Некрасов
В великом сне бродя, в покинутых пределах
Я долго шел по буеракам и кустам.
Полесья дикие порой вставали там…
И даже до границ полей осиротелых
Раскидывался ветр везде, по всем местам.
И ветер видел я: он был мой верный вестник.
Непостоянный дождь он нес мне как привет.
Я страстно восклицал, как вдруг его уж нет:
Непонятых богов тот призрачный наместник
Опять умчался в те края, где кончен свет.
Как я любил тоску бродячего Ветрила!
И вот он налетал… я, пав к нему на грудь,
С суровой радостью стремил вперед свой путь.
Рыдающая песнь так вольно говорила
И увлекала век бесчестие тянуть.
И равнодушием, и горем упоенный,
И с ветром сладостным ликуя и скорбя,
Не постоял бы я ни перед чем смущенный,
Но, всей заботою земною возмущенный,
Я разорил бы все, распространив себя.
Я проходил, как град, в безумные селенья.
И там был связан я, а там я сам разил.
А ветр усердствовал, и гнал свои моленья
В такую даль, где пусто все, где нет творенья,
И за крылах своих, ширяясь, уносил.
Но как очнулся я и как я жив, не знаю.
Я волен был и зол. Теперь я тих и слеп.
На светлом берегу былое вспоминаю
И что такое жизнь людей — не понимаю.
Но ветер — властелин единственный судеб.
28 мая 1899
ИЗ ДРУГОГО МИРА
И вот опять звонит тот колокол глухой,
Что слышал столько раз я в воздухе полдневном.
А я лежу, хриплю, поверженный, нагой,
В недуге мерзостно-волшебном.
Что хочешь ты сказать, о колокол живой,
О вещий колокол, набат богослуженья?
Да, бей тревогу, бей над жалкой наготой,
Дошедшей до пределов униженья.
Великий страж судьбы, гремишь ты: с нами Бог!
Как тот нежданный глас, что грянет над веками.
И не поймет мудрец, а голос будет строг,
Но благ перед пустынными песками.
Между 2 и 13 февралем 1899
ПЕРЕГАР
Если нет на свете славы,
Верь, что свет взойдет.
Гул полуночи-державы
Слово соблюдет.
И властительные руки
Распрострет эфир.
И под звуки, бранны звуки
Полетишь на пир.
Кем ты страстно будешь встречен
На ночном пиру,
Тот был знойной славой вечен
В Боге и в миру.
О, гряди ж под темной вьюгой,
Верь глуши дорог —
И пройдешь сквозь тлен недуга
В огневой чертог.
Ноябрь-декабрь 1898
ЗИМНЯЯ НОЧЬ
Александру Билибину
Я слышу — на осях бегут шары,
Светящиеся точки небосвода.
И вот уж член я мерной той игры,
И снова мне дарована свобода.
Над теменем вращаются миры,
Звездятся с легким шипом год от года.
Встают снегов печальные пары…
Я — член живой ночного хоровода.
Все — шум колес, все — твердый бег игры,
А где же грань победного похода?
Неизъясним размер ночной поры.
Я сам кружусь по воле кислорода.
Январь 1899
«Вязи медленно-искусное плетенье…»
…Subtilitas naturae—
о sancta simplicitas!
Вязи медленно-искусное плетенье,
Гибкой мысли завитки —
Вейся ввысь, тянись, волшебное растенье,
Оперяй свои листки!
Пусть в безоблачной, сияющей лазури
Зыбко зубрится твой лист,
В этой призрачной, причудливой фигуре
