Аполлон Григорьев - Избранные произведения

Чредою быстрой льются годы, —
Но, боже мой, еще быстрей
И безвозвратней для людей
Проходят признаки свободы,
Надежды, участи иной,
Теней воздушных легкий рой!

И вы — не правда ль? — вы довольно
На свете жили, чтобы знать,
Как что-то надобно стеснять
Порывы сердца добровольно,
Зане — увы! кто хочет жить,
Тот должен жизнь в себе таить!

Блажен, блажен, кто не бесплодно
В груди стремленья заковал,
Кто их, для них самих, скрывал;
Кто — их служитель благородный —
На свете мог хоть чем-нибудь
Означить свой печальный путь!

И вы стремились, вы любили
И часто, может быть, любя
Себя — от самого себя —
С сердечной болью вы таили!..
И, верьте истины словам,
«По вере вашей будет вам!»

И пусть не раз святая вера
Была для вас потрясена,
Пусть жизнь подчас для вас полна
Страдания — награды мера!
И кто страданиям святым
Страдал — тот возвеличен им!

Да! словом веры, божьим словом,
На новый жизни вашей год
Я вас приветствую! Пройдет
Для вас, я верю, он не в новом
Стремленьи — хоть одной чертой
Означить бедный путь земной!

В час, когда утомлен бездействием душно-тяжелым,
Или делом бесплодным — делом хуже безделья —
Я под кров вхожу — с какой-то тоской озираю
Стены, ложе да стол, на котором по глупой,
Старой, вечной привычке ищу поневоле глазами,
Нет ли вести какой издалека, худой или доброй
Всё равно, лишь без вести, и роюсь заведомо тщетно —
Так, чтоб рыться, — в бумагах… В час, когда обливает
Светом серым своим финская ночь комнату, — снова
Сердце болит и чего-то просит, хотя от чего-то
Я отрекся давно, заменил неизвестное что-то —
Глупое, сладкое что-то — с суровым, холодно-печальным
Нечто… Пусть это нечто звучит душе одномерно,
Словно маятник старых часов, — зато для желудка
Это нечто здорове́й… Чего тебе, глупое сердце?
Что за вестей тебе хочется? Знай себе, бейся ровнее,
Лучше будет, проверь…Вести о чем-нибудь малом,
Дурны ль они, хороши ль, только кровь понапрасну волнуют.
Лучше жить без вестей, лучше, чтоб не было даже
И желаний о ком да о чем-нибудь знать, И чего же
Надо тебе, непокорное, гордое сердце, — само ты
Хочешь быть господином, а просишь все уз да неволи,
Женской ласки да встречи горячей… За эти
Ласки да встречи — плохая расплата, не все ли
Ты свободно любить ничего не любя… не завидуй.
Бедное сердце больное- люби себе все, или вовсе
Ничего не любя — от избытка любви одиноко,
Гордо, тихо страдай да живи презрением вволю.

Будет миг… мы встретимся, это я знаю- недаром
Словно песня мучит мня недопетая часто
Облик тонко-прозрачный с больным лихорадки румянцем,
С ярким блеском очей голубых… Мы встретимся — знаю,
Знаю все наперед, как знал я про нашу разлуку.
Ты была молода, от жизни ты жизни просила,
Злилась на свет и людей, на себя на меня еще злилась…
Злость тебе чудно пристала… но было бы трудно ужиться
Нам обоим… упорно хотела ты верить надеждам
Мне назло да рассудку назло… А будет время иное,
Ты устанешь, как я, — усталые оба, друг другу
Руку мы подадим и пойдем одиноко по жизни
Без боязни измены, без мук душевных, без горя,
Да и без радости тоже, выдохшись поровну оба,
Мудрость рока сознавши. Дает он, чего мы не просим,
Сколько угодно душе — но опасно, поверь мне опасно
И просить и жалеть — за минуты мы не платим
Дорого. Стоит ли свеч игра?.. И притом же
Рано иль поздно — устанем… Нельзя ж поцелуем
Выдохнуть душу одним… Догорим себе тихо,
Но, дорогая, мой друг, в пламень единый сольемся.

Часто мне говоришь ты, склонясь темно-русой головкой,
Робко взор опустив, о грустном и тяжком бывалом.
Бедный, напуганный, грустный ребенок, о, верь мне:
Нас с тобою вполне сроднило крепко — паденье.
Если б чиста ты была — то, знай, никогда б головою
Гордой я не склонился к тебе на колени и страстно
Не прильнул бы не разу к маленькой ножке устами.
Только тому я раб, над чем безгранично владею,
Только с тобою могу я себе самому предаваться,
Предаваясь тебе… Подними же чело молодое,
Руку дай мне и встань, чтобы мог я упасть пред тобою.

Была пора… В тебе когда-то,
Как и во многих, был готов
Я признавать по духу брата…
Еще тогда себя за злато
Не продал ты в рабы рабов.

Еще тогда тоской стремленья,
Тоскою общею томим,
Ты не чертил… для примиренья
Обычно-глупого теченья
Желаньем бешенным своим.

Была пора… но осквернели
Мы оба праздною враждой
Свое прошедшее, и ты ли,
Иль я был прав — мы оба были
Рабами глупости смешной.

И вновь мы встретилися оба,
Свела случайно нас судьба,
Давно ребяческая злоба
Прошла… но, видно уж до гроба
Мы вечно будем два раба.

Боясь узнать один другого,
Стыдясь взаимной клеветы,
Из-за тщеславия пустого
Один другому руку снова
Не подадим — ни я, ни ты.

Книга старинная, книга забытая,
Ты ли попалась мне вновь —
Глупая книга, слезами облитая,
В годы, когда, для любви не закрытая,
Душа понимала любовь!

С страниц пожелтелых, местами разорванных,
Что это веет опять?
Запах цветов ли, безвременно сорванных,
Звуки ли струн, в исступлении порванных,
Святой ли любви благодать?

Что бы то ни было, — книга забытая,
О, не буди, не тревожь
Муки заснувшие, раны закрытые…
Прочь твои пятна, годами не смытые,
И прочь твоя сладкая ложь!

Ждешь ли ты слез? Ожидания тщетные! —
Ты на страницах своих
Слез сохранила следы неисчетные;
Были то первые слезы, заветные,
Да что ж было проку от их?

В годы ли детства с моления шепотом,
Ночью бессонной потом,
Лились те слезы с рыданьем и ропотом, —
Что мне за дело? Изведан я опытом,
С надеждой давно незнаком.

Знать я на суд тебя, книга лукавая,
Перед рассудком готов —
Ты содрогнешься пред ним, как неправая:
Ты облила своей сладкой отравою
Ряд даром прожитых годов…

В час томительного бденья,
В час бессонного страданья
О тебе мои моленья,
О тебе мои стенанья.

И тебя, мой ангел света,
Озарить молю я снова
Бедный путь лучом привета,
Звуком ласкового слова.

Но на зов мой безответна —
Тишина и тьма ночная…
Безраздельна, беспредметна
Грусть бесплодная, больная!

Или то, что пережито,
Как мертвец, к стенаньям глухо,
Как эдем, навек закрыто
Для отверженного духа?

Отчего же сердце просит
Всё любви, не уставая,
И упорно память носит
Дней утраченного рая?

Отчего в часы томленья,
В ночь бессонную страданья
О тебе мои моленья,
О тебе мои стенанья?

Бывают дни… В усталой и разбитой
Душе моей огонь, под пеплом скрытый,
Надежд, желаний вспыхнет… Снова, снова
Больная грудь высоко подыматься,
И трепетать и чувствовать готова,
И льются слезы… С ними жаль расстаться,
Так хороши и сладки эти слезы,
Так верится в несбыточные грезы.

Одной тебе, мой ангел, слезы эти,
Одной тебе… О, верь, ничто на свете
Не выжмет слез из глаз моих иное…
Пускай любви, пускай я воли жажду,
В спокойствие закован ледяное,
Внутри себя я радуюсь и стражду,
Но образ твой с очами голубыми
Встречаю я рыданьями глухими.