Рашида Бик - России родной посвящаю…
Большая свора гончих псов.
За ними – десять молодцов.
Не знает, рыжая, где скрыться.
Над нею вьётся сокол-птица!
Конец уж близок. Западня!
Ильмена, повернув коня,
Наперерез пустилась. Вмиг —
Лай, суматоха, ругань, крик…
Встал на дыбы конь молодой,
Но кто-то сильною рукой
Вдруг под уздцы коня схватил
И вороного осадил.
Конь захрапел и встал смиренно,
И тут увидела Ильмена
Младого князя. Смелый взгляд
Сковал ей сердце на мгновенье,
Открыв ему её смятенье.
А он тому смущенью рад.
Могучей наделён был силой
И статен юноша красивый!
Знакомьтесь: княжич молодой
Владимир, славный мой герой!
Князь ВладимирСтояли всадники гурьбой
И говорили меж собой,
И лай собак не утихал.
Ильмене юноша сказал:
– Сударыня! Я поражён
Поступком безрассудным вашим,
Но и приятно удивлён —
В округе нет девицы краше!
Предостеречь позвольте вас.
Вы, вероятно, позабыли,
Что неспокойно здесь у нас.
Что, если б в плен вас захватили?
– Я плену предпочла бы смерть! —
В ответ промолвила Ильмена.
Будь князем я, то, несомненно,
В бою могла бы умереть,
Не допустив к земле врага.
Судьба Руси мне дорога!
А коли правду молвить, Степь
Уж на границе, за рекой.
Глядишь наскочит. Нет иной
Нужды вам, вижу, и заботы,
Как забавлять себя охотой.
Но всё ж я вас благодарю,
Что вы спасли меня от смерти,
И в искренность мою поверьте.
Однако припозднилась я.
Прощайте! Вот уже светило
Закатом небо охватило.
И, тронув верного коня,
Умчалась вихрем в темноту,
Был слышен топот за версту…
С любовью князь смотрел ей вслед.
Он мысленно даёт обет,
Что эту девушку найдёт он
Хоть на самом краю земли.
А за рекой Днепром, вдали,
Костры мелькали. Видно, там
Расположился вражий стан.
И стало на душе тревожно
Владимиру: «Возможно,
Княжна была во всём права.
Сплотиться надобно сперва
Князьям. О розни позабыть
И землю нашу защитить,
Рать половецкую разбить!
ВечеШумит собравшееся вече:
Здесь именитые бояре
И умудрённый жизнью старец.
Великий князь, он издалече
С дружиной прибыл со своей.
Здесь знатных множества князей.
Здесь опытные воеводы
И прочих лиц полно народу.
Старейшина промолвил слово:
– Мой сказ таков! Князьям не ново,
Что половцы идут на Русь.
Я гнева божьего страшусь!
Сплотиться надо воедино
И распри прежние забыть.
Из смельчаков собрав дружины,
Должны мы половцев разбить!
Гнуть спины, слёзы лить
Негоже нам под степняками,
Судьбу Руси вершим мы сами!
Однако, русичи, досуг
Проводите вы с лёгким сердцем,
Когда грозят нам иноверцы,
Их полчища затмили юг!
Безмолвно озирая вече,
Великий князь сидел. На плечи
Корзно накинуто. Он слушал,
Доил рукой свои усы.
Лик светел. От былой красы
Сияли голубые очи.
Ещё был крепок, между прочим.
Поднявшись с места, молвил речь:
– Поганых надобно пресечь!
Чтоб неповадно было впредь
Набегами Русь донимать
И кровь людскую проливать.
И сколько нам ещё терпеть?!
Русь наша, матушка вольна,
И честь народная сильна,
И не сыскать земли великой!
Так с богом в бой со Степью дикой.
Тебе, Владимир, быть заглавным
И одержать победу справно!
………………
Тоской томима…Ильмена с думою своей
Проводит дни тоской томима,
И образ юноши незримо
Повсюду следует за ней.
«О, дитятко! Ты так бледна,
Бессонницей утомлена.
Мне на тебя глядеть нет мочи!
Поспи и станет день короче, —
Вздыхает мамка, – Знаю средство,
Что сразу успокоит сердце.
Настой из трав давно готов.
Тебе желаю добрых снов!»
ПобегВенчанья день уже назначен.
Прислуга вся украдкой плачет
Над участью княжны своей.
В светлицу мы заглянем к ней.
Одета в воинскую справу,
Ей князь-жених был не по нраву,
Ильмена на побег решилась.
Настала ночь. Она спешила,
На образа перекрестилась:
«Прошу, о Боже, сделай милость!
Мне путь-дорожку укажи
Средь трав разросшихся межи.
Где мой любимый, покажи».
Детинец спал, спал крепко князь.
Княжна в конюшню пробралась,
Тайком седлает скакуна,
На зорьке скачет в степь она.
А за детинцем её встретил
Примчавшийся на помощь ветер.
Он всю дорогу куролесил,
С Ильменой ласков был и весел,
Её смешил на всём пути,
Помог дружину ей найти
И вновь умчался. Только пыль
Взметнулась, и поник ковыль.
СхваткаТаинственная ширь степная,
Раздолье вольное без края!
Здесь гибли деды и отцы.
Рассвет дышал травой пахучей,
Блестевшей бусинкой росы.
Князь вдаль глядел с высокой кручи.
Враг виден, словно на ладони!
Стоял наш полк уже на склоне.
И сердце глядючи изныло —
Немало воинов тут было,
Все храбрые бойцы. Из них
Не все останутся в живых.
В примкнувшей поутру дружине
Он витязя узнал. Доныне
Как будто бы встречался с ним.
Юнец, но смел под стать другим.
С улыбкой доброю и милой.
Назвался отрок сей Данилой!
Раздались звучи трубача!
И вот столкнулись обе силы
В кровавой схватке. Видно было —
Рубились воины сплеча.
Сходились грудью в сече страшной,
И доносился звон мечей,
Дорвавшихся до рукопашной,
От крика тысячи людей,
Казалось, воздух содрогнулся.
Господь на небе ужаснулся
Кровопролитью. Кони ржали,
Кольчуги золотом сверкали.
Проклятья, стоны, вопли… Всюду
Росли из тел убитых груды.
Читатель мой, не обессудь,
Картина наводила жуть.
ДанилаДанила из последних сил
Насевших половцев рубил.
Владимир поспешил к нему,
Пришпорив верного коня,
Сквозь стрел смертельного огня,
И к удивленью своему,
Откуда ни возьмись дружина,
Ударила из луков с тыла,
В кольцо поганых окружила.
Все взяты в плен в одно мгновенье.
Гремит набат. Конец сраженья!
Был русских воинов спаситель
И сей дружины предводитель —
Князь Михаил. Он, безутешный,
Искал княжны след безуспешно.
…А на кровавом поле брани
Оставшиеся жить стонали.
Средь них узрел он князя Глеба,
И раскололось чисто небо!
Сверкнул очами Михаил,
Сжимая рукоять меча,
Коня пришпорив, горяча,
Но гнев свой разом подавил.
Злодей заклятый умирал
И напоследок он сказал:
– За тяжкий грех наказан я.
Ильмена, знаю, дочь моя!
За ней я часто наблюдал…
А нынче в витязе узнал.
Рубила половцев бесстрашно,
Ловка, отважна в рукопашной.
Найди её, я заклинаю.
Прости, о Боже, умираю…
Всё больше от душевных мук.
Князь Михаил глядит вокруг
И что же? Чуть поодаль воин
Был станом, как девица, строен,
И столь знакомые движенья…
Ильмена это, без сомненья!
БатюшкаДанила после долгой битвы
Прочёл короткую молитву,
Отёр с лица ладонью пот
И устремил свой взор вперёд.
Сквозь облака дорожной пыли
Два всадника к нему спешили.
Владимир-князь! А кто другой?
Неужто батюшка родной?!
И радость сердце охватила.
Снял шлем с главы своей Данила…
Застыли все от изумленья.
Девица! То была Ильмена!
Упали косы ей на плечи,
Владимир потерял дар речи.
Княжна бежать отцу навстречу.
В объятьях батюшки Ильмена
Ему открылась сокровенно:
Владимир-князь ей люб. Она
С ним будет лишь обречена.
На радостях князь Михаил
Дочь с юношей благословил.
СвадьбаВ соборе молодых венчали,
В хозяйском доме привечали:
Столешницы от яств ломились,
Прозрачной корочкой лоснились
Бока молочных поросят,
И тушки рябчиков, гусят
На блюдах расписных горами,
И в чашках, меж хлебов, рядами —
Сыр, холодцы из осетрины,
Икра белужья, буженина.
Хрен, всевозможные соленья
И в чарках, кубках для веселья
Питьё хмельное: пиво, мёд —
Как выпьешь, за душу берёт.
Себя представила за чарой,
Промеж князей сидела я.
Один шептал мне что-то с жаром,
Кружится голова моя…
Играли гусли. Пили, ели…
И многие уж захмелели.
Народ сбежался. Пир так пир!
Шумел, казалось, на весь мир.
За тыном ветер ликовал,
Он тучи лихо разгонял,
Свистел, плясал и наконец
Чуть повертелся и исчез.
Неделю свадьба продолжалась.
МачехаВладимир-князь, как оказалось,
Жил с мачехой своей. Она
Была безумно влюблена
В младого пасынка. От всех
Таила свой любовный грех.
Бывало, ночкою глубокой
Не спит в светлице одинокой.
Вздыхает тяжко и рыдает,
И прошлое всё вспоминает…
О, сколь огня в ней было, веры!
Её прекрасные манеры
Поступкам дерзким придавали
Очарование. Едва ли
Красавицы ближайших княжеств
