Виктор Боков - Собрание сочинений. Том 2. Стихотворения
* * *
— Не надо, не спеши на мне жениться! —
Ты мне сказала, умница моя. —
Ведь это счастье может и разбиться
О грубые уступы бытия.
Ну, женимся, потянем честно лямку,
Убьем любви высокое чело
И заключим себя в такую рамку,
В которой даже предкам тяжело.
Давай мы будем два отдельных луга,
Два родника двух солнечных долин.
Пусть лучше нам недостает друг друга,
Чем мы друг другу вдруг надоедим.
Давай мы будем два сосновых бора,
Стоящих в стороне от всех сует.
Чтоб два больших, серьезных разговора
Сливались в наш один большой дуэт.
— Давай мы будем! —
Ты сидишь, сияешь,
Как купола старинные в Кремле,
И тихо землянику собираешь
На золотой захвоенной земле.
* * *
Завидую зиме, ее характеру,
Ее уменью лечь, спокойно спать.
И пусть ее когтями зверь царапает,
Медведь дерет — зиме не привыкать!
Сон у нее глубок, она не нервная,
Ей не нужны ни мединал, ни бром,
Она себе в своих привычках верная,
Ее подымет только майский гром.
Но до него, до грома, как до млечности,
Снега лежат, как скатерти, белы,
И нам с тобой они до бесконечности
Московским зимним вечером милы.
Нагнись и набери снежку в ладони,
Я выбегу вперед, не оглянусь,
И счастлив буду от такой погони,
Ну, попадай в меня, я не боюсь!
* * *
Иволга моя зеленоверхая,
Жаворонок звонкий, полевой,
Как ты неожиданно приехала,
Властно засияла надо мной!
— Здравствуй! —
Губы в губы, руки на плечи,
И молчим, и нам не надо слов.
А глаза как две большие каплищи,
Как два дыма двух степных костров.
Как теперь мне любится и верится,
Пальцы не ласкают — счастье ткут.
Ты со мной — и вся планета вертится,
Звезды в мироздании текут.
* * *
И я когда-то рухну, как и все,
И опущу хладеющую руку,
И побегут машины вдоль шоссе
Не для меня — для сына и для внука.
Мой цвет любимый, нежный иван-чай,
Раскрыв свои соцветья в знойный полдень,
Когда его затронут невзначай,
Мои стихи о нем тотчас же вспомнит.
А ты, моя любовь? Зачем пытать
Таким вопросом любящего друга?!
Ты томик мой возьмешь, начнешь читать
И полю ржи, и всем ромашкам луга.
А если вдруг слеза скользнет в траву,
Своим огнем земной покров волнуя,
Я не стерплю, я встану, оживу,
И мы опять сольемся в поцелуе!
* * *
Зима еще в силе
Морозы в запасе.
Поэты о ней
Говорят на Парнасе.
Рифмуют:
морозы,
прогнозы,
колхозы,
И рифмы, как сестры
Родные, похожи!
Не весь еще снег
Облака нам раздали.
Снега в феврале
Будут в полном разгаре.
Сугробами
Наша земля забрюхатит,
Мороз даже в марте
Как надо прихватит.
Зима еще в силе,
Любовь наша в силе.
Мы именно этого
И просили.
Не просто:
сошлись-разошлись —
и бесследно,
А так, чтобы сердце
Летело победно.
Чтоб нам с тобой
В этом полете открылась
Двусильность,
Двузоркость,
Двунежность,
Двукрылость!
* * *
Вот и дожили до четверга
Ты и я, как и все горожане.
А за эту неделю снега
Стали глубже и урожайней.
От больших снегопадов своих
Небо очень и очень устало.
Серый тон во все поры проник,
Небо бледное-бледное стало.
Невысок у него потолок,
И в оконной моей амбразуре,
Дорогая, который денек
Не хватает лучей и лазури.
Приезжай! И обитель моя
И засветится, и озарится,
И разбудит, взбодрит соловья
Вдохновляющая жар-птица.
* * *
Рано утрой тебе позвоню,
В Подмосковье тебя позову.
Выйдем в лес под еловый навес,
В царство снега и птичьих чудес.
Дятел дерево звонко долбит,
Заяц прыгает в блиндаже.
— Ты, косой, — говорю, — не убит?
— Я-то нет, а братишка — уже!
И пошел, припустил во весь мах,
Ни лисе, никому не схватить.
Хорошо ему в зимних домах —
Ни за свет, ни за газ не платить!
Арки снежные над головой
Перекинуты там и тут.
На прогалине снеговой
Снегири красногрудо цветут.
* * *
Что привезти тебе из Тюмени?!
Что подарить тебе, милая скромница?!
Самую сильную рыбу тайменя?
Или потешную белку-кедровницу?
Что присмотреть и какую обновку?
Не был пока я в Тюмени, а думаю.
Или достать мне лисицу-огневку,
Или тебе по душе черно-бурая?
Может, в Тюмени зайти в пимокатную,
Валеночки заказать, как положено?
Чтобы ты, радость моя незакатная,
Белые ноженьки не заморозила!
Иль привезти тебе хлебца тюменского,
Белого-белого, мягкого-мягкого.
Самого что ни на есть деревенского,
Свежего, дышащего, немятого!
Все привезу! Когда любишь, то жалуешь
Хлебом и рыбой, стихами, мехами,
Золотом, всеми дарами державными,
Всеми жар-птицами, всем полыханьем!
* * *
Мои стихи, как белые снега,
Закрыли стол и вдаль распространились.
А я хочу, чтобы они всегда
В твоей душе, любимая, хранились.
А кто мои стихи? Да это я!
Твой добрый друг, твой соловей певучий,
Твой обнаженный пламень бытия,
Твой Святогор, твой Муромец могучий.
Закину сошку за ракитов куст,
Уйду к тебе, и в поле будет пусто.
И выпью из твоих целебных уст
Целительной росы большого чувства.
Любимая! Какой простор в груди!
Ты мне дала его — спасибо, Лада!
Любовью, лаской вдаль меня веди,
Ты у меня одна, а больше мне не надо!
* * *
Я тебя не хочу обижать,
Луч мой, ласка моя и ручей мой.
Легче смерть мне свою увидать,
Чем однажды твое огорченье.
Ты сказала, что я укорил.
Боже мой! Я неправильно понят.
Я тебе все свое подарил.
Все во мне от влюбленности стонет.
Ну, а сердце — ты знаешь сама,
Колотушкой частит деревянной!..
Помоги, помоги мне, зима,
Чуть остыть для любви постоянной!
* * *
Дорогая, попроси меня,
Чтобы я безотлагательно
Свез тебя в леса лосиные!
— Дорогой мой, обязательно!
А в глазах живет печалинка,
Очи тихой грустью ранены.
— Мы который раз встречаемся?
— Знают это звезды на небе!
Знают рощи подмосковные,
Знают Химки и Коломенское,
Знают близкие знакомые
И дома, где мы хоронимся.
Милая! Я верен клятвенно
Твоему ручью стозвонному,
Так подымем нашу братину
Зелена вина любовного!
* * *
