Александр Дольский - Анна. Роман в стихах
а может Борнео, Суматры, Цейлона.
Бесшумно и чутко, от тьмы не робея,
шагают слепцы до тенистого схрона.
Жара беспощадна. И в тени платана,
куда добрели эти бедные люди,
лежит в полудрёме и в позе султана,
под вещей рукой златопузого Будды,
16
огромнейший тигр. Его тыкая палкой
и пыльной сандалей случайно пиная,
садятся с ним рядом за трапезой жалкой
скитальцы. Он дремлет, их гаму внимая.
Он знает -- слепой человек не опасен.
Он -- та же Природа -- невинен, прекрасен"
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
17, 18, 19, 20, 21, 22, 23
. . . . . . . . . . .
24
Ещё одно. Своей душою грешной
я эту весть тогда не смог прочесть
... Один портрет. Я подошёл к нему неспешно
и, удивленный, глаз не мог отвесть.
У юной женщины мерцало и светилось
лицо на фоне, уходящем в темноту,
и выражало божескую милость
и добрый нрав, и ум, и чистоту.
Назвать её красивой -- слишком просто.
Я не нашёл тогда определенья.
При первом взгляде на прекрасное -- смятенье
всегда в моей душе. Я чую остро,
не понимая, может быть, в деталях
гармонию, что вдруг меня коснётся.
Во мне печальное предчувствие проснётся,
и дух потери надо мной витает.
Хотя, я думаю, любое естество
так отвечает на талант и мастерство.
25, 26
. . . . . . . . . . . .
27
Я много перевёл бумаги и чернил,
а действие ещё не начиналось
. Ты прав, читатель мой, я сочинил
лишь две главы, изведав малость
твою способность к чтенью, слову, звуку
и преданность словесности родной.
Бессмысленно я строчки ни одной
не напишу. Я не унижу руку.
Бесценно время нашей жизни краткой.
Промчится юность, испарится зрелость.
Но славно вспомнить, что когда-то пелось
и строфами осталось по тетрадкам.
Прожить всего каких-то несколько десятков
и полулежа сесть в свою кровать,
неторопливо, искренно и сладко
печали и ошибки вспоминать,
без лишних утомительных желаний,
что отвлекают от воспоминаний.
28
Вот июль улетает дымком от костра.
И жара... и от яблонь и вишен дурман --
означают, что снова пустеет карман,
и палитра беспечно и остро пестра.
Перед вечером пахнут малиною руки,
охлаждаясь, касаются шеи и лба..
. Неизвестных пичужек трещит голытьба,
постигая премудрости райской науки.
И свободные в курсе и силе ветра
освежают мне мысли навылет.
И на чувствах ни гари, ни пыли.
Только маленький дождик с утра
моё сердце заставит об осени скорой
заскучать и вернуться к прозрачному лету,
к изумрудному сытному цвету
и озвучить года и повторы
этих райских недель, что у вечного древа
не умели ценить ни Адам и ни Ева.
Глава III
1
Явился август с тёплыми дождями,
с крыжовником, смородиной и вишней.
И сосны, как художники, ветвями
на небе облака все чаще пишут.
А вдоль дорог девчонки и бабуси
торгуют сливами, грибами и картошкой.
В сметану ставят вертикально ложку
для тех, кому всё жирное по вкусу.
На стеллажах арбузов полосатых,
дынь, яблок, груш и персиков шафранных,
и авокадо, киви, для России странных,
полно у азиатов волосатых.
Мангалы курятся, и запах шашлыка
смешался с запахом травы, сосны и лета.
Но у меня теперь, увы, диета.
И я об этом помолчу пока.
А небосвод бездонный, ясен, ярок.
И каждый день, как дорогой подарок.
2
Из своего лесного уголка
под тенью нежной лиственницы и густой берёзы
я вглядываюсь в небо, в звёзды, в облака,
пишу стихи и избегаю прозы.
Но, кажется мне, данное писанье
к стихам по форме можно лишь отнесть.
Метафор нет -- одно повествованье.
И мне уж критики оказывают честь.
И строфы, мол, у вас тяжеловесны,
и слог нелегок, и неясна суть.
А раньше вы умели заглянуть
и в душу, и взлететь до поднебесья.
Роман в стихах, не в прозе. Рифмы здесь игрушки.
Когда пускался на дебют, то трудностей не знал.
И в этом смысле Вяземскому Пушкин
о дьявольском различии писал.
3
Я эти сложности почувствовал сейчас, когда сюжет мой в
отступлениях увяз.
4
