Роберт Бёрнс - Стихотворения Поэмы Шотландские баллады

О господа, откройте уши,
Сейчас я песню вам спою
О том, как лорд, наследник Линна,
Беспечно начал жизнь свою.

Мать выросла в семействе знатном,
Отец достойным лордом был,
Увы, они ушли на небо,
А он весельчаков любил.

И шли разгульные попойки,
Пиры с заката до утра,
А лучшей для него усладой
Была картежная игра.

Он хохотал, кутил, резвился,
В забаву деньги превращал
И не копил, а только тратил —
Тут и король бы обнищал.

Так лихо жил наследник Линна,
Пока совсем не сел на мель,
Настало время для продажи
Угодий, замков и земель.

В его семье слуга был хитрый,
Который, жаждя перемен,
Добился денег и богатства,—
Его прозвали Джон Безмен.

«Не унывай, наследник Линна,
Ведь я, покорный твой слуга,
Тебе дам золота и денег
За пашни, земли и луга».

«Увы, то золото, что было,
Теперь в руках других людей;
Дай, Джон, мне денег — а за это
Моими землями владей».

И Джон Безмен составил запись,
Где все учел и указал;
Увы, на каждый фунт уплаты
Земли он на три фунта взял.

Он деньги выложил охотно,
Он рад был сделке без потерь:
«Тебе — монеты, мне — поместья,
Я Линна властелин теперь!»

Так продал все наследник Линна,
Все оптом, до клочка земли,
Все, кроме нищенской лачуги,
Стоявшей от людей вдали.

Ему отец твердил пред смертью:
«Ты к жизни праведной негож,
Ты промотаешь все владенья,
Все золото ты проживешь.

Но этот дом не продавай ты,
Клянись Спасителем Христом;
Когда тебя весь мир оставит,
Найдешь ты друга в доме том…»

«Друзья, — сказал наследник Линна, —
Я вновь богат, давайте пить,
Тому вовек не знать веселья,
Кто золото привык копить».

Так было пропито без меры,
Без счета золотых монет;
И вот все золото исчезло,
Глядь — а друзей-то нет как нет.

В карманах пусто; три монетки
Всего осталось из добра:
Одна свинцовая, другие —
Из меди и из серебра.

«Увы, — сказал наследник Линна,—
Во всем я виноват один,
Я мог бы обойтись без денег,
Когда принадлежал мне Линн.

Но у меня друзей немало,
Чего бояться мне беды?
У всех займу я понемногу
И тем избавлюсь от нужды».

Один дружок больным сказался,
Другой и сам был весь в долгу,
А третий прочь прогнал, промолвив:
«Кормить лентяев не могу!»

«Увы, — сказал наследник Линна,—
Выходит, я же виноват?
А ведь друзьям жилось жеплохо
В те дни, когда я был богат!

Мне стыдно клянчить подаянье
У тех, кто пил мое вино.
Работать я не научился,
Красть и разбойничать грешно.

Пойду-ка, по отцову слову,
В тот дом, к безлюдным тем местам:
Когда меня весь мир оставил,
Найти я должен друга там».

И поспешил наследник Линна
Через болота прямиком
В уединенную долину,
В отцовский обветшалый дом.

Вот он пришел и огляделся,
Ища удобства и уют,
Но голы, пусты были стены
И так тоскливо было тут!

Напрасно свет дневной стремился
Вовнутрь, в жилище вход ища,—
Окошки низкие, слепые
Исчезли в зарослях плюща.

Ни стула, ни стола, ни лавки,
Ни очага, ни тюфяка,
И только мрачно и зловеще
Петля свисала с потолка.

К петле приколота записка,
А в ней написаны слова:
«Ты золото свое растратил,
Бездельник, жертва мотовства!

Твое безделье и беспутство
Давно предвидел я — и вот
Твой верный друг, — он от позора
И от стыда тебя спасет!»

Был поражен наследник Линна,
Загробный прочитав упрек,
И сердце от вины забилось,
И щеки стыд ему обжег.

И застонал наследник Линна,
Постигнув пагубность утрат:
«Да, по душе мне друг пеньковый,
И с ним я побрататься рад!»

Он голову просунул в петлю,
Всем телом на нее налег,
Упал — и в тот же миг увидел,
Как расступился потолок.

Он чуть не умер от испуга,
Но был он все-таки живуч;
Очнулся — вновь пред ним записка,
И золотой в записке ключ.

И вот из нового посланья
Узнал он место тайника,
В котором спрятаны надежно
Вместительных три сундука.

Два были с золотом червонным,
А третий полон серебра,
Бумага рядом, на бумаге —
Следы отцовского пера:

«Еще раз, сын мой, повторяю:
Живи, как должно, на земле,
И если прошлое не бросишь,
Окончишь жизнь свою в петле».

«Отец, — сказал наследник Линна,—
Я слово здесь тебе даю,
Что я исправлюсь — а иначе
В петле окончу жизнь мою».

Поклялся так наследник Линна
И прочь пошел от этих стен,
Шагал он торопливо к дому,
Где жил мошенник Джон Безмен.

Глядел тот важно, по-господски,
И спеси было в нем полно,
А за столом сидели лорды
И пили крепкое вино.

«Я рад, мой добрый Джон, что вижу
Тебя с достойными людьми;
Прошу тебя об одолженье:
Хоть сорок пенсов мне займи».

«Ступай отсюда прочь, бездельник,
И покорись своей судьбе;
Да буду я отвержен богом,
Когда хоть пенни дам тебе!»

Тогда сказал наследник Линна
Не Джону, а его жене:
«О леди, будьте милосердны,
Хоть что-нибудь подайте мне».

«Ступай отсюда! Я не стану
К подачкам нищих приучать;
А если вешать оборванцев,
То надобно с тебя начать!»

Но произнес один из лордов,
Что за столом у Джона пил:
«Эй, обернись, наследник Линна,
Ты, помню, добрым лордом был.

Ты был радушным, щедрым малым,
И это не забыли мы —
Тебе дарю я сорок пенсов
И столько же даю взаймы.

Ты, Джон, давай ему отныне
Вино и место у стола:
Ведь ты скупил его владенья,
И сделка выгодной была».

А Джон Безмен ответил злобно,
В торгашеский впадая пыл:
«Да буду я отвержен богом,
Коль не в убыток я купил!

Я говорю, наследник Линна,
Тебе и этим господам,
Что я дешевле на сто марок
Обратно все тебе отдам».

И тут сказал наследник Линна:
«Составьте, как велит закон,
Об этой новой сделке запись,—
А вот и деньги, добрый Джон!»

Упал на стол с веселым звоном
Битком набитый кошелек,
И Джон Безмен, объятый горем,
Ни слова вымолвить не мог.

Швырнул наследник Линна деньги:
«Ты, Джон, их должен сосчитать,
Тебе — монеты, мне — поместья,
Я Линна властелин опять!

А ты, что за меня вступился,
Ко мне сочувствие храня,—
Возьми обратно сорок пенсов
И сорок фунтов от меня».

«Увы, — заохала хозяйка,—
На горе мне такой обмен:
Вчера был «леди Линн» мой титул,
А нынче — «госпожа Безмен».

«Прощай, — лорд Линн сказал Безмену.—
А если снова, на беду,
Решу свои продать я земли,
К тебе я, Джон Безмен, приду…»

Замок стоит на высоком холме,
В стены и башни одет.
Эллов потомок — владелец его,
Рыцарь в расцвете лет.

Рыцарь из замка спускается в сад
И стоит у ворот, как страж.
Видит: вприпрыжку бежит через дол
Прекрасной Эмелин паж.

Что за причина спешки такой?
Не приложит рыцарь ума,
Сам поспешает навстречу ему
И встречает на склоне холма.

— Сохрани тебя Господи, маленький паж,
Да поможет тебе Христос!
Как живется веселой твоей госпоже
И какую ты весть принес?

— Моя добрая леди в слезах до зари,
Слез поток ее неистощим,
А рыдает она о жестокой вражде
Между родом ее и твоим.

Орошенный слезами шелковый шарф
Шлет тебе моя леди, скорбя,
Чтобы ты иногда вспоминал о той,
Что любила так нежно тебя.

А еще тебе шлет золотое кольцо
В знак того, что до гроба верна.
Просит в память о ней этот перстень носить,
Когда ляжет в могилу она.

Потому что разбито сердце ее
И на счастье надежда плоха.
Ей тебя позабыть приказал отец
И другого нашел жениха.

Ей сосватали рыцаря-старика,
Сэра Джона из северных стран.
Он приехал сегодня. Трехдневный срок
Для раздумья Эмелин дан.

— Торопись обратно, маленький паж
Успокой свою госпожу
И скажи: коль не погибну, ее
Нынче ночью, освобожу!

Передай прекрасной своей госпоже:
Я приду под ее окно
Ровно в полночь. И пусть мне грозит беда:
Будь что будет — мне все равно!

Побежал вприпрыжку маленький паж,
Торопился что было сил,
И явился в светелку своей госпожи,
И колено пред ней преклонил:

— Нынче ночью, о леди, возлюбленный твой
— Под окошко твое придет.
Он просил, моя леди, тебе передать,
Что спасет тебя — иль умрет.

И день прошел, и настала ночь.
Вся округа крепко спала,
Лишь несчастная леди в светелке своей
У окошка слезы лила.

И услышала точно в условленный час
Громкий шепот внизу, под стеной:
— Моя милая леди, скорее проснись,
Это я — возлюбленный твой!

Кобылица оседлана, рядом стоит,
Моя милая леди, проснись!
Вот и лестница — времени даром не трать
И спускайся, любимая, вниз.

— Нет, мой рыцарь любезный, клянусь тебе
Не могу я по лестнице слезть.
Если темною ночью с тобой убегу —
Потеряю девичью честь.

— Я клянусь, моя леди, ты можешь бежать
Без опаски из дому со мной.
К моей матушке в замок тебя я свезу —
Там лишь станешь моею женой.

— Мой отец благородный и смелый лорд,
С давних пор его род знаменит.
Что, по-твоему, скажет он, если с тобой
Дочь из дому вдвоем убежит?

Он, я знаю, ужасную клятву даст,
Он забудет еду и сон
До тех пор, пока из твоей груди
Сердца с кровью не вырвет он!

— Если спустишься, леди, и сядешь в седло,
И проскачешь полмили всего,
Я не буду бояться ни гнева отца,
Ни жестокой мести его.

Воздыхала Эмелин, сердцем скорбя,
Долго капали слезы с ресниц.
Рыцарь сам наконец ее за руку взял
И спустил по лестнице вниз.

Трижды обнял прекрасную, поцеловал
Нежно в губы единственный раз.
Если слезы до этого тихо лились —
Тут уж хлынули реки из глаз.

Он в седло кобылицы ее подсадил,
Сам вскочил в седло жеребца,
Рог повесил на грудь, и помчались они
Прочь от замка ее отца.

Но не знали они, что служанка не спит,
Слышит все и хозяйку предаст,
Рассуждая: — Пойду-ка, отцу доложу.
Он за это мне золота даст…

Благородная леди и храбрый лорд,
Просыпайтесь скорей, господа!
Вашей дочери нету в постели — она
С сыном Элла сбежала. Беда!

И проснулся лорд, и с постели встал,
Верных молодцев кликнул он:
— Ты, сэр Джон, немедля погоню возглавь —
Мою дочь увезли в полон!

Не успели и мили еще проскакать
Незадачливых два беглеца,
Как увидели мчащихся по пятам
Слуг ее дорогого отца.

И первым к жим подоспел сэр Джон,
— Стой, предатель! — он крикнул. — Немедленно стой!
И верни эту леди нам.

Потому что леди она рождена,
И высок ее род с давних пор.
Не пристало сыну лжецов и невежд
Увозить ее на позор!

— Ну и громко ты лжешь, рыцарь сэр Джон,
Можешь дальше не продолжать.
Я от рыцаря знатною дамой рожден,

Спешься, милая леди, и в сторону встань,
Подержи моего коня,
С этим рыцарем наглым из северных стран
Будет дело сейчас у меня.

Воздыхала Эмелин, сердцем скорбя
И горючие слезы точа,
Наносили удары сплеча.

Наконец в один хороший удар
Элла сын всю силу вложил
И на землю ударом этим одним
Сэра Джона навек уложил.

Тут как раз подоспели на быстрых конях
Лорд-отец и вся его рать.
О несчастная Эмелин, горе тебе!
Бесполезно теперь убегать.

Ее милый рог приложил к губам,
И призывно в рог протрубил,
И увидел, что скачут по склону холма
Его мóлодцы, полные сил.

— Придержи свою руку, отважный лорд,
Я прошу тебя: не спеши
Разрубить союз двух влюбленных сердец,
Разлучить навек две души!

Признаюсь: я давно твою дочь люблю,
Но люблю я любовью той,
Нежной, чистой, какою друг друга любить
Разрешает престол святой.

Дай согласье, чтоб стала она моей!
Высоки мой дом и мой род,
Хороши и обширны земли мои,
И немалый от них доход.

Благородным рыцарем был мой отец,
Дочкой эрла была моя мать…—
Отвернулся лорд, и нахмурил чело,
И не знал, что на это сказать.

Воздыхала Эмелин, слезы лила,
Отдаваясь в отцовскую власть,
Наконец догадалась за руку схватить
И пред ним на колени упасть.

— О, прости нас, прости нас, отец дорогой,
Для меня твоя воля — закон.
Не решилась бы я из дому бежать,
Если б не был сэр Джон стариком.

Ты не раз твою Эмелин в прошлые дни
Называл отрадой своей,
Так не будь же поспешен в решенье своем,
Гневным словом ее не убей!

Лорд ладонью провел по темной щеке,
Отвернулся суровый лорд,
Чтоб украдкой слезу со щеки смахнуть,
Ибо был он чертовски горд.

Лорд стоял, погруженный в мысли свои,
Но недолго он рассуждал:
Он прекрасную Эмелин поднял с колен
И к отцовскому сердцу прижал.

Он прекрасную за руку взял и сказал:
— Так бери же невесту, жених,
Мою дочку единственную, и с ней —
Половину владений моих.

Твой отец однажды задел мою честь
На заре наших юных дней,
Но сегодня обиду давнишнюю ту
Ты загладил любовью своей.

Да поможет вам Небо, дети мои,
Жизнь прожить, друг друга любя,
И вовеки благословенье мое
Не оставит, дочка, тебя!