Федор Тютчев - Полное собрание стихотворений

И в полутьме своей она любила

       О вас пеклась, ласкала, берегла,
       Учила вас — и с новым каждым годом
       Любовь ее всё крепла и росла.

а) И как, старея, пламенный напиток
       Всё пламенней, и чище, и сильней,
       Так и на вас даров ее избыток
       Всё с каждым годом нисходил полней.

б) И как, старея, гроздий золотистых
       Всё чище кровь и пламенно-живей,
       Так светлых песен, вдохновений чистых
       Ваш кубок с каждым годом был полней.

[Так] свежей прелести полна,*

Как бы, незрима, неслышна,
Роса ложилась на цветы —
И жизнь ее тогда была

[Не изменившись], как звезда.

А не погибла, как звезда.

Но вся великая природа

Она устроила вам пир —

Она устроила ваш пир —

а)   Фонтан играет тиховейный,
б)   Фонтаны брызжут тиховейно,

И, засыпая, дышит сад
И [благосклонно-] юбилейно *
Петровы липы [вам] шумят.*

Внесет в наш угол за собой —

В наш круг и чопорный и скучный,

И самый дом [воскрес и] ожил,
[Свою угрюмость потеряв],*

а)   [Внезапно-] милого явленья,*
б)   Нежданно-милого явленья,

Ту роскошь стройную движенья

И резвый смех и звучный голос,

[Вот] чья-то песнь вдруг раздалась.*

И раз еще два образа родные —
Их как святыню в сердце он носил —

Их ветхость пышную лелеет

Мысль, как подстреленная птица,

И вся дрожит, прижавшись к праху,
В сознанье грустного бессилья.

Море ночное, о море ночное —
Здесь так лучисто, а там так темно.
В лунном сиянии — словно живое —
Ходит, и дышит, и блещет оно.

Зыбь ты великая, зыбь ты морская,
Что расходилась в ночной темноте?
Волны несутся, гремя и сверкая,
Звезды проснулись — смотрят и те.

Здесь так лучисто, там [сизо-] темно.

В [месячном свете] — словно живое —

Море ночное, о море ночное,
Что так лучисто и что так темно?
В лунном сиянии, словно живое,
Ходит, и дышит, и блещет оно.

Зыбь ты великая, зыбь ты морская,
Чей это праздник так празднуешь ты?
Волны несутся, гремя и сверкая,
Чуткие звезды глядят с высоты…

Как хорошо ты, о море ночное,
Искры в ночи — золотое пятно.
В лунном сиянии, словно живое,
Ходит, и дышит, и блещет оно.

Зыбь ты великая, зыбь ты морская,
Чей это праздник так празднуешь ты?
Волны несутся, гремя и сверкая,
Чуткие звезды глядят с высоты.

Здесь лучезарно, там сизо-черно.

Вдруг онемев, я потерян стою —

Куда себя морочите вы грубо!
Какой у вас с Россиею разлад!

Родная дочь уж на просторе

Родное слово на просторе

Уж не опутанное боле,
От прежних уз отрешено —
На всей своей разумной воле
Его приветствует оно…

О, велико его значенье —

Так, велико его значенье —

Он — как борец ветхозаветный,
За нас боровшийся всю ночь
И до звезды передрассветной
Себя не давший превозмочь.

Сын умирает в дальней Ницце, —
А здесь, вблизи, нам строят ков…
Уж ходит слово по столице:
«То казнь отцу за поляков».

Для этих взглядов страшно-узких,
Для этих пошлых тайных злоб —
Тут нужен или польский поп,
Иль некто из министров русских.

«То казнь отцу за поляков» —

Да не услышит!.. Да не грянет*

И отовсюду да не грянет

Наследник лучшего наследства,

И [тихий] мусикийный шорох

[Зарницы лишь одни живые]*

[Сел и] сидит, как рак, —*

Немного было у него врагов
Из тех, кто не враги России.

На [новый, современный] мир,*

Что-то радостно- родное
Веет, светится во всем.

И приветственные флаги
Легким веяньем струит.

Зыбью тихою струит.

Чистым пламенем, спокойно,
По ночам горят огни…

Предан был на эти дни

Духу света и любви.

В этом воздухе живом

Чье-то чудится дыханье,

Чье-то чуется дыханье,

Чей-то слышится прием.

И немое умиленье

Недоступное уму —

И сказалося всему.

И во всех отозвалось.

И Дагмарова неделя

Тебе, наш чистый добрый гений,

Так ненавистн [ых] для души*

Так будь же нам ты путеводной,