Еврипид - Вакханки (другой перевод)
Из дома выйди и явись менадой,
В вакхическом уборе - как идешь
Лазутчить мать и пляшущих вакханок!
Из дворца выходит Пенфей, одетый менадой; на его огромной фигуре неловко сидит женский наряд: локоны выбились из-под митры, подол висит неровно: в походке и движениях заметно что-то лихорадочное. Глаза блестят. Он
перекладывает из руки в руку тирс.
Как ты похож теперь на Кадма дочь.
Пенфей
(не слушая его, оглядывается вокруг с удивлением)
Мне кажется, что вижу я два солнца
И Фивы семивратные вдвойне.
(К Дионису.)
920 Ты кажешься быком мне, чужестранец,
Вон у тебя на голове рога.
Так ты был зверь и раньше? Бык, бесспорно!
Дионис
То божья милость снизошла, Пенфей.
Ты видишь то, чт_о_ должен был ты видеть.
Пенфей
Кого ж тебе напоминаю я:
Ин_о_ или Агава пред тобою?
Дионис
Как будто на обеих я смотрю...
Но, погоди, я локоны под митру
Тебе убрал. Откуда ж эта прядь?
Пенфей
930 Да выбилась. Я, знаешь, был в восторге
И голову все вскидывал да гнул...
Дионис
Сейчас исправим. Я недаром взялся
Тебе служить. Ну, голову прямей!
Пенфей
Изволь. Я вещью сделался твоею.
Дионис
И пояс распустился. Посмотри:
Края у пеплоса не сходятся в подоле.
Пенфей
(смотрит на подал своего платья)
Не правда ли, что с правой стороны
Волочится, с другой же все исправно?
Дионис
(оправляя на нем платье)
А вдруг менад ты скромными найдешь?
940 Ведь для меня награды ты не сыщешь?
Пенфей
В какую руку тирс я должен взять,
Чтобы казаться истинной вакханкой?
Дионис
Конечно, в правую, и правой же ногой
Поддерживать. Ты изменился к благу.
Пенфей
(в экстазе)
Как думаешь, смогу ль я Киферон
С вакханками взвалить себе на плечи?
Дионис
Да, если ты захочешь. Разум твой
Был не здоров, теперь он настоящий.
Пенфей
Рычаг возьмем, или рукой скалу
950 Мне обхватить, или плечо подставить?
Дионис
Нет, пощади, Пенфей, обитель Муз,
Приют, где Пан играет на свирели.
Пенфей
(переходя к другой мечте, более сладострастной)
Ну хорошо. Действительно, зачем
Их силой брать? Пусть ель меня прикроет.
Дионис
О да, тебя прикроет верный кров,
Коль ты пойдешь подстерегать вакханок.
Пенфей
Мне чудится, что птички уж сидят,
Как в гнездышке, в сетях моих счастливых.
Дионис
Вот каковы разведки у тебя!
960 Ты словишь, да... коль сам не будешь словлен.
Пенфей
(снова впадая в экстаз)
1020 По главным улицам теперь меня веди!
На этот подвиг я один дерзаю.
Дионис
Да ты один за город пострадать
Теперь идешь - ждет бой тебя достойный.
Вперед! К спасению, Пенфей, тебя веду.
Оттуда же доставит...
Пенфей
Мать, конечно.
Дионис
Всем напоказ.
Пенфей
О, я затем иду.
Дионис
Ты не пойдешь, снесут тебя.
Пенфей
Вот роскошь!
Дионис
Мать - на руках...
Пенфей
Ты негу мне сулишь!
Дионис
970 Коль это нега.
Пенфей
О, я стою славы.
(Уходит направо.)
Дионис
Ужасен замысел и страшен жребий твой,
Но до небес дойдет Пенфея слава.
Агава с сестрами, вы, порожденье Кадма!
Вам в руки юношу Пенфея предаю
На страшный бой. Победа будет наша
Вакх победит. А дальше - поглядим.
(Уходит за Пенфеем.)
ЧЕТВЕРТЫЙ МУЗЫКАЛЬНЫЙ АНТРАКТ
Хор
Строфа На Киферон его вы, псицы Лиссы,
Гоните, борзые! В челе дружин
Там Кадма дочери.
980 Под женским убором укрыться там мнит
Лазутчик менад, безумный Пенфей.
И первая мать с открытой скалы
Увидит, как крадется он,
И крикнет она:
"Смотрите: чужой
Из Фив на Киферон наш, на Киферон пришел.
Кто породил его? Крови не женской он.
В нем львицы скорей порода видна,
990 Ливийских горгон".
Гряди же ты, кара, с грозой, с мечом,
И шею насквозь проколи
Тому, кто суд и правду безбожный оскорбил,
Пенфею, чаду праха!
Антистрофа Безумна ярость дикого Пентея,
О Дионис, на оргии твои
И Реи матери!
1000 Все рвется безумец на дерзкий бой
В борьбе роковой победу вкусить...
Нет, горя не знать
Дано лишь тому,
Кто божье оставил богам,
Кто сдержан умом
И скромен душой.
Что мудрость, коли счастья не может дать она?
Мне же отрадно чтить ночью и днем богов;
1010 И если чего в законе их нет,
То чуждо и мне.
Гряди же ты, кара, с грозой, с мечом,
И шею насквозь проколи
Тому, кто суд и правду безбожный оскорбил,
Пенфею, чаду праха!
Эпод Быком обернись, ты наш Вакх, наш бог,
Явись многоглавым драконом,
Иль львом золотистым ты в очи метнись!
Лазутчик менад нацелил напасть
На стаю вакханок.
1020 Приди же и петлю с улыбкой накинь
Безумцу на шею.
ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ
Второй вестник (приходит со стороны Киферона - по виду подобен первому, хотя не пастух, а
домашний слуга)
О дом, блиставший счастьем среди греков,
Дом Кадма старого, который здесь, в полях
Ареевых, пожал посев змеиный,
Я плачу над тобой, да, плачу, хоть и раб.
Хор
Ты с Киферона? что-нибудь случилось?
Вестник
1030 Узнай! Царя Пенфея больше нет.
Хор
О Бромий владыка! Слава великому богу!
Вестник
Что слышу я? У нас несчастье в доме,
А ты ликуешь, женщина!
Хор
Я варварской песнью восславила бога
За то, что не надо оков мне бояться.
Вестник
Так мужества не хватит в Фивах...
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
Хор
Мой повелитель - Дионис, сын Зевса,
Не Фивы, нет!
Вестник
Пусть рада ты, но громко ликовать
1040 Не надо, женщина, в виду чужого горя.
Хор
А смертью он какой погиб, скажи,
Безумец злой, средь замыслов преступных?
Вестник
Дворы фиванские оставив за собой,
Мы вышли на берег Асопа и в ущелья
Вступили: было двое нас - покойный
Мой господин и я, а впереди шел гость.
В лесную глушь сначала мы забрались
И сели там на травке, притаясь.
Старались не шуметь, едва шептали,
1050 Чтоб не открыли зрителей они.
Глядим - лощина, а вокруг все скалы,
А в той лощине ели да ручьи;
Под елями, глядим, сидят менады
И все по сердцу делом заняты:
Те облетевший снова навивают
На тирсы плющ, а те между собой
Перекликаются вакхическим напевом
Вот жеребята резвые порой,
Ярмо покинув, так зовут друг друга.
Но женщин царь несчастный не видал:
И так сказал тогда он: "Чужестранец,
1060 Мне этих самозванок не видать:
Вот если б на какой-нибудь пригорок
Мне влезть, с верхушки ели посмотреть,
Я разглядел бы хорошо бесстыдниц".
И чудо первое тогда наш гость явил.
Была там ель, под облака верхушкой:
Вот он ее берет и тихо-тихо стал
Клонить к земле. Как гибкий лук круглится,
Или под циркулем - волнистая черта,
Так до земли, круглясь, она склонилась
В его руках - не человек то был.
1070 И вот, на ветке усадив Пенфея,
Гость начал потихоньку ель пускать,
Он наблюдал, чтоб всадник не свалился.
И прянула вершиной ель в эфир,
А на хребте ее сидел несчастный.
И вышло так, что всадник на виду,
А вниз менад ему почти не видно.
Сначала не заметили его.
А я смотрю - уж гостя подле нету,
И вдруг какой-то голос зазвучал
Из синевы воздушной, будто Вакха;
И мне слова послышались:
"Юницы,
1080 Я вам веду того, кто осмеял
Меня и оргии. Пусть дерзкий вам заплатит!"
И засиял божественный огонь
Между землей и небом в это время.
Ни дуновенья ветра. Охватило
Безмолвие и мягкий луг, и лес,
И голоса звериные замолкли...
Но женщины не разобрали слов,
Насторожились только, озираясь.
И вот опять призыв его звучит.
Тут Кадма дочери признали голос бога
1090 И с места прянули... И легче голубей
Они несутся в напряженном беге;
Агава, сестры с ней, другие следом,
И дуновенье бога вихрем мчит
Через ручьи вакханок и стремнины.
Вот господина моего они
Заметили на ели. По соседству
Утес нашли и камнями швырять
В него пошли; ветвями отбивался
Он, сколько мог. Там тирсы засвистали
По воздуху. Но в бедную мишень
1100 Не удалось попасть им, как ни бились:
Уж очень высоко тогда сидел
Беспомощный Пенфей на этой ели...
И вот они, набравши сучьев дуба,
Стараются (железа нет у них)
Ель отделить от корней - все напрасно.
Попытку бросили и эту. Стала мать
Тут говорить: "Давайте станем кругом,
За дерево возьмемся - и авось
С вершины мы тогда достанем зверя,
Чтоб тайн священных он не разгласил".
Без счету рук за ель тут ухватились
1110 И вырвали с корнями... наверху
Сидевший падает на землю, испуская
Немолчно жалобы: он гибель увидал.
И вот всех прежде мать его, как жрица,
