Игорь Павлов - Зимовье зверей (сборник)

Старик со старухой хозяйство вели:
Скотину держали, ее берегли.
Но с возрастом стали они уставать.
«Пора нам хозяйство уже сокращать», —
Подумал старик, а жене говорит:
– Петух по утрам очень часто молчит.
Зарежем его… Будет праздник на днях.
Не нужен петух нынче нам при курьях!

Старуха согласна: «Зарежь его дед!
Приготовим на праздник петушиных котлет!»
Петух услыхал да и в лес убежал;
Наутро старик его долго искал.

Под вечер старухе тогда говорит:
– Петух наш пропал! (Та в расстройстве молчит.)
Придётся теперь нам свинью заколоть.
Кормов для неё нету сил уж молоть!

Старуха согласна: «Зарежь её дед!
Приготовим на праздник свиных-то котлет!»
Свинья услыхала да и в лес подалась,
Хоть лес-то не знала она отродясь.

Старик наш наутро свинью обыскался
(С досады при этом он громко ругался),
Под вечер старухе тогда говорит:
– Свинья убежала! (Та в расстройстве молчит.)
Придётся барана зарезать тогда —
Уж больно бодлив он теперь иногда!

Старуха согласна: «Зарежь его дед!
Приготовим на праздник бараньих котлет!»
Баран всё услышал и гусю говорит:
«Бежать надо в лес – тут нам смерть предстоит!»
И вместе они в лес тогда убежали,
Оставив хозяев без всякой печали.

Старуха наутро выходит во двор:
Там нет ни гуся, ни барана – лишь сор.
«Вот это дела! Вся скотина пропала!
Такого-то чуда отродясь не видала!» —
Старуха в сердцах старику говорит,
Тот тоже расстроен и очень сердит.

«Ну, что ж! Один бык вот остался у нас.
Зарежем его мы немедля – сейчас!»
Как только услышал слова старика,
Бык в ярость пришёл: «Смерть моя здесь близка!»

Рогами, копытами бык весь хлев поломал,
Ограду хозяйства он враз прободал
И в лес без раздумий спасаться бежит:
«Кормиться на вольных хлебах предстоит!»

Летом в лесу беглецам жить привольно —
Тепло и кормов всем, конечно, довольно.
Но вот прошло лето и осень настала —
В лесу жить в то время холодно стало.

«Глядишь, и зима незаметно придёт,
Мороз и метели с собой принесёт», —
Так думал наш бык и к барану пришёл,
Его на лужайке без труда он нашёл.

– Ну, братец-баран! Надо избу рубить!
Студёную зиму без избы не прожить!

Баран без раздумий ему отвечает:
– Меня в холода моя шуба спасает.
Перезимую я, бык, и так – без избы!
Лишь бы найти мне под снегом травы.

Тогда бык идет к подруге свинье:
– Поможешь, свинья, рубить избу-то мне?

Свинья, та от лени быку отвечает:
– Рубить мне избу, бык, совсем не прельщает!
Морозов я, бык, совсем не боюсь —
Зароюсь я в землю и так перебьюсь!

Ну что ж, бык гусю тогда предлагает:
– Пойдём рубить избу! Зима наступает!

А гусь: «Не пойду! Я крыло постелю,
Другим я накроюсь и тепло сохраню».

– А ты что, петух? Будешь избу рубить?
Как зиму в лесу без избы-то прожить?!

Но и петух не готов строить избу…
Всю зиму под елью, сказал, просижу.

«Однако не буду я так рисковать», —
Решил бык тогда и стал место искать,
Где строить избу, где деревья рубить,
И печку сложить, и ей дров нарубить.

Упёрся по-бычьи и избу срубил;
Кормов заготовил и печь истопил.
Лежит у печи и горя не знает…
Зима за окном, вьюга вьёт, завывает…

Морозы ударили, холод кругом.
Баран бегал, бегал. Спасёт только дом!
И вот он к избе быка подбегает:
Зубами стучит, блеет, даже хромает.

– Бэ-э! Бэ-э!
Пусти меня в избу, бык, очень прошу!
Замёрзнуть в лесу я совсем не хочу!

А бык отвечает: «Нет, баран, не пущу!
Ты избу не строил. Про шубу – молчу».

Баран опечален: «Не прав был, бык, я —
От холода шуба не спасает меня!
А коли не пустишь, то я разбегусь —
Дверь вышибу с крючьев, с тобой подерусь!»

Бык долго не думал: «Да ладно, входи!
Дверь крепко закрой и меня не студи!»

Баран вошёл в избу, на лавочку лёг
И к печке поближе: «Ты, бык, мне помог!»

Прошло меньше часа – к избушке свинья
Дрожа прибежала: «Спасите меня!
Пусти, бык, погреться, иначе умру!
Как я не замёрзла ещё, не пойму!»

А бык отвечает: «Нет, свинья, не пущу!
Ты избу не строила. Про землю – молчу».

Свинья завизжала: «Не права я была!
В землю зарыться я в мороз не смогла!
А коли не пустишь, то рылом своим
Избу я подрою, вот тогда поглядим!»

Бык долго не думал: «Да ладно, входи!
Заройся в подполье и меня не студи!»

Свинья вошла в избу, в подполье лежит
И к печке поближе – уже не дрожит.

Тут гусь прилетает, в окошко стучит:
– Гагак! Гагак! Я замерзаю! – кричит. —
Пусти, бык, в избу – очень, очень прошу!
Замёрзнуть в лесу я совсем не хочу!

А бык отвечает: «Нет, гусь, не пущу!
Ты избу не строил. Про крылья – молчу».

Гусь раздосадован: «Не прав был, бык, я!
Крылья от холода не спасают меня!
А коли не пустишь, то клювом своим
Весь мох из стен выну, вот тогда поглядим!»

Бык долго не думал: «Да ладно, входи!
Садись на шесток и меня не студи!»

Гусь в избу вошёл, сразу сел на шесток,
Да к печке поближе, согревшись, умолк.

Вот слышат в избушке: «Ку-ка-ре-ку!
Ещё не рассвет! От мороза бегу!»
Петух весь продрогший к избе подбегает:
– Пусти бык в избу! Голос мой замерзает!

А бык отвечает: «Нет, петух, не пущу!
Ты избу не строил. Про ель я – молчу».

Петух огорчён: «Не прав был, бык, я!
Ни ёлка, ни ель не согрели меня!
А коли не пустишь, то клювом своим
Я крышу попорчу, вот тогда поглядим!»

Бык долго не думал: «Да ладно, входи!
Садись вот на брус и меня не студи!»

Петух вбежал в избу, на брус – и сидит,
Да к печке поближе, молчит – не кричит.

Вот так стали жить они впятером.
Изба быка стала для них – общий дом.
Про избу, однако, узнало лесное зверьё…
Мороз, да и голод сделал дело своё.

И волк сговорились с медведем: «Идём
В избе всех съедим да и в ней поживём!»
Решили – и в путь. Вот подходят к избе.
– Ты, мишка, здоровый! Входить первым тебе!

– Здоров-то здоров, но ленивый же я,
Ты, волк, пошустрей – предлагаю тебя!

Волк щёлкнул зубами и в избу вошёл,
Бык сходу рогами его к стенке припёр;
Баран разбежался – и бац волка в бок,
Назад чуть подался – и снова в бок рог,
И начал осаживать волка по бокам…
Бодаться бараньим полезно рогам.

А тут и свинья из подполья кричит.
– Хрю-хрю-хрю! – очень злобно визжит. —
Ножи точу! Топоры точу, точу!
Съесть живого волка я хочу!

Гусь тоже в борьбе: волка щиплет за хвост
И крыльями бьёт – попался прохвост!

Кричит тут петух и на брус предлагает
Поднять сходу волка и при этом пугает:
– И ножишко здесь, и гужишко здесь.
Волка за лапы на брус подвесь!
Здесь волка я и зарежу!
Здесь волка я и подвешу!

Медведь услышал крики да и бежать!
Волк рвался, рвался – еле смог он удрать.
Догнал волк медведя и всё рассказал.
Что было в избе, он вот так передал:

– Что было?! То ужас! Все били меня…
До смерти хотели…Чудом спасся вот я.
Вошёл я в избу…Тут вскочил мужичище…
Огромный, здоровый – в чёрном был армячище!
Ухватом меня к стенке он и припёр,
Второй, что поменьше, на меня тут попёр!
Совсем неказистый такой мужичишка —
Одет был в простой серенький армячишко —
Но обухом бил всё меня по бокам…
Внутри всё отбил, ребра сломаны там.
А третий, поменьше, – меня всё щипал;
В кафтанишке белом – хвост щипом хватал.
А маленький самый – в халатишке красном —
Всё бегал по брусу с криком ужасным:
«И ножишко здесь, и гужишко здесь.
Волка за лапы на брус подвесь!
Здесь волка я и зарежу!
Здесь волка я и подвешу!»
А из подполья ещё кто-то визжал
(Его, славу Богу, я не видал):
«Ножи точу! Топоры точу, точу!
Съесть живого волка я хочу!»

Закончив рассказ, волк от боли завыл
И впредь ту избу за версту обходил.
Медведь с той поры лишь в берлоге зимой…
Спит, лапу сосёт: и тепло, и покой.

А бык, баран, гусь, петух и свинья
(От сороки в лесу узнал как-то я)
Всё в той же избушке живут-поживают,
Дружны меж собой да и горя не знают.