Константин Батюшков - Полное собрание стихотворений
Послание вызвало хвалебную оценку Пушкина на полях «Опытов»: «Прекрасно, достойно блестящих и небрежных шалостей фр<анцузского> остроумия, – и везде язык поэзии» (П, т. 12, стр. 276).
Белёва мирный житель. Белёв – город Тульской губернии, около которого находилось имение А. И. Бунина, отца Жуковского; этот стих представляет собой цитату из послания Вяземского «К Батюшкову» (послание было ответом на «Мои пенаты» Батюшкова).
Гиппократ (V в. до н. э.) – знаменитый древнегреческий врач, в данном случае – врач вообще.
Громобой – герой одноименной баллады Жуковского – первой части поэмы «Двенадцать спящих дев» (1810).
«Усопший! Мир с тобою!» – слова сатаны, которому Громобой продал душу.
Свистов. Подразумевается поэт-шишковист граф Хвостов; см. о нем примеч. к «Певцу в Беседе любителей русского слова», стр. 294. В указанном письме Батюшкова к Жуковскому Хвостов фигурирует под своей фамилией.
Его покорный бес – единственный слушатель Хвостова в басне А. Е. Измайлова «Стихотворец и черт».
Ответ Тургеневу*
Впервые – «Опыты», стр. 153–156.
Тургенев Александр Иванович (1784–1845) – брат декабриста Н. И. Тургенева, член литературного общества «Арзамас», друг Батюшкова. Тургенев сблизился с Батюшковым в начале 1812 г. (см. его письмо к Жуковскому от 9 февраля 1812 г. – Соч., т. 1, стр. 372 в).
Армида – см. стр. 269–270.
Дон-Кишот – Дон Кихот; сравнение поэта-мечтателя, живущего в мире своих фантазий, с героем романа Сервантеса, возможно, подсказано стихотворением Карамзина «К бедному поэту» (1796). Характерно, что друзья Батюшкова иногда сравнивали с Дон-Кихотом и его самого. Так, упрекая поэта в непрактичности, Гнедич писал: «Ты думаешь точно как рыцарь Ламаханский <Ламанчский>: оседлал рыжака, надел лоханку на голову и поехал» (письмо от 23 августа 1809 г., ПД).
Любовник строгой Лоры – Петрарка, влюбленный в Лауру.
Воклюз – французская деревня, где долго жил Петрарка; около нее находится источник Сорг.
Душеньки певец – И. Ф. Богданович; см. о нем примеч. к «Видению на берегах Леты», стр. 275.
Лесбосская певица – Сафо, жившая на острове Лесбос; см. стр. 263.
Скала Левкада – Левкадский мыс, с которого, по преданию, бросилась в море Сафо из-за несчастной любви к юноше Фаону.
Разлука*
Впервые – ПРП, ч. 2, стр. 121–123. Печ. по «Опытам», стр. 180. Сходная поза гусара дана в очерке Батюшкова «Прогулка по Москве» («А этот гусар о чем призадумался, опершись на свою саблю!» – Соч., т. 2, стр. 33). Об оценке стихотворения Пушкиным см. вступ. статью, стр. 35–36. Первые две строфы стихотворения, ставшего широко распространенным романсом, попали в народную драму «Царь Максимьян» (Н. П. Андреев. Русский фольклор. М. – Л., 1938, стр. 520).
Браная – вышитая.
Певец в Беседе любителей русского слова*
Впервые – «Современник», 1856, № 5, Смесь, стр. 10–18, с заглавием «Певец в беседе славянороссов». Н. И. Греч в «Северной пчеле», 1857, 20 мая, дал ряд поправок к тексту «Современника». Печ. по изд. 1934, стр. 255–262, где воспроизведен список произведения с принятым нами заглавием, сделанный кн. А. М. Горчаковым на бумаге с водяным знаком 1814 г. (ЦГАОР), с исправлением явных описок. В сочинении «Певца» принимал некоторое участие писатель и журналист, автор известных басен А. Е. Измайлов (1779–1831), на что впервые указал Н. В. Сушков («Московский университетский благородный пансион». M., 1858, стр. 75). В рукописном сборнике Измайлова (ГПБ) есть «Пародия некоторых куплетов из „Певца во стане русских воинов“» с датой: 1813 г. В эту «Пародию» входят с вариантами строки из «Певца в Беседе любителей русского слова» (стихи 125–148). В вариантах особенно интересна характеристика Хвостова (стихи 129–132):
Наскучил людям и чертям,
И день и ночь он пишет,
А похвалы своим трудам
Ни от кого не слышит.
Эти стихи – явный перепев 3-4-й строк из сатиры И. И. Дмитриева «Чужой толк» (1794):
Со всеусердием всё оды пишем, пишем,
А ни себе, ни им похвал нигде не слышим!
В «Пародию» входит также строфа, не включенная в известные нам списки стихотворения:
Хвала отважным рифмачам!
Шихматов в юны лета,
Коль верить Балдуса речам, –
Осьмое чудо света.
Потемкин, слава наших дней,
И Бунина девица!
В Беседе говорят о ней:
«Стихи плесть мастерица».
Театра нашего хвала,
Грузинцев, Висковатов!
Их Мельпомена родила
На гибель сопостатов.
Батюшков пародийно использовал жанр, композиционную схему, стихотворный размер (чередование четырехстопных и трехстопных ямбов), эпизоды, образы и даже отдельные выражения «Певца…» Жуковского («О родина святая!» – у Батюшкова: «О, лавка дорогая!»; «Тот наш, кто первый в бой летит» – у Батюшкова: «Тот наш, кто каждый день кадит» и др.). Некоторые строки стихотворения Жуковского воспроизводятся у Батюшкова дословно: «Сей кубок чадам древних лет», «Но дух отцов воскрес в сынах» и т. п. «Певец» вызвал живой интерес в среде карамзинистов. В первой половине апреля 1813 г. Вяземский писал А. И. Тургеневу: «Нет ли у тебя пародии „Певца“, сделанной Батюшковым? Мне очень хочется ее прочесть. Не можешь ли мне ее прислать?» («Остафьевский архив», т. 1. СПб., 1899, стр. 15). Написавший «Певца» перед своим отправлением в армию, Батюшков после возвращения из заграничного похода обнаружил, что он получил большое распространение и вызвал гнев шишковистов. Это произвело на Батюшкова, вернувшегося на родину в подавленном моральном состоянии, тягостное впечатление. 10 января 1815 г. он писал Вяземскому: «В отсутствие мое здесь разошлись мои стихи: „Певец“. Глупая шутка, которую я писал для себя. Вот все славяне поднялись на меня. Хотят за<щища>ться… Это скучно и начинает меня огорчать» (ЦГАЛИ). К числу этих «славян», очевидно, не принадлежал А. С. Шишков: услышав «Певца» в чтении С. Т. Аксакова, он нашел его «забавным» и попросил список произведения (см.: С. Т. Аксаков. Сочинения, т. 3. СПб., 1886, стр. 212–213). Образы «Певца» были широко использованы в речах и письмах арзамасцев. Так, А. И. Тургенев называл Анастасевича «холуем» («Остафьевский архив», т. 1. СПб., 1899, стр. 89), а Д. Н. Блудов упоминал о «грязном Хвостове» «Певца» Батюшкова («„Арзамас“ и арзамасские протоколы». Л., 1933, стр. 127). Стих Батюшкова, направленный против Шаховского: «Холодных шуб родитель!» – дал повод к шутливой игре на 9-м заседании «Арзамаса». В. Л. Пушкин был укрыт тяжелыми шубами, а Жуковский говорил, обращаясь к нему: «Се лежит он под страшным сугробом шуб прохладительных» (там же, стр. 142–143). Вслед за Батюшковым, утверждавшим, что шишковисты пишут «как Тредьяковский», многие арзамасцы стали называть последнего «пророком Беседы» и «патриархом славенофилов» (там же, стр. 146 и 213). Напротив, Пушкин, позднее отметивший значительные заслуги Тредиаковского, в 1814 г. советовал Батюшкову прекратить нападки на него (см. его послание «К Батюшкову»: «Но Тредьяковского оставь в столь часто рушимом покое»), хотя пока еще основывался только на том, что нападки на Тредиаковского, которого он относил к числу «бессмысленных поэтов», стали банальными.
Беседа любителей русского слова (1811–1816) – литературное общество, организационный центр писателей-шишковистов.
Тредьяковский (Тредиаковский) – см. о нем примеч. к «Видению на берегах Леты», стр. 275.
Роллен Шарль (1661–1741) – французский историк; его многотомные труды («Древнюю историю» и «Римскую историю») перевел Тредиаковский.
Глазунов – см. стр. 264.
Шихматов – см. о нем примеч. к «Видению на берегах Леты», стр. 276.
Николев Николай Петрович (1758–1815) – плодовитый, но бездарный поэт, член Российской академии, почитавшийся писателями архаического направления.
«Беседы» царь – А. С. Шишков; см. о нем примеч. к «Посланию к стихам моим», стр. 264. Его образ здесь пародийно соответствует образу Александра I в «Певце во стане русских воинов» Жуковского. В Тургеневской тетради (ПД) дан вариант ст. 73: «Сумбур! твоя держава!»
Славенофил – А. С. Шишков.
Потемкин Сергей Павлович, граф (1787–1858) – поэт-шишковист, внучатый племянник крупного государственного деятеля и полководца кн. Г. А. Потемкина, сотрудничал в издаваемых «Беседой» «Чтениях».
Жихарев Степан Петрович (1787–1860) – поэт-шишковист, театральный деятель, автор воспоминаний («Дневник студента» и «Дневник чиновника»); впоследствии примкнул к «Арзамасу», получив имя Громобой. Здесь упоминается его оссиановская поэма «Барды», осмеянная карамзинистами.
