Владимир Высоцкий - Книга 2

Неправда, над нами не бездна, не мрак
Каталог наград и возмездий.
Любуемся мы на ночной зодиак,
На вечное танго созвездий.
Глядим, запрокинули головы вверх,
В безмолвие, тайну и вечность.
Там трассы судеб и мгновенный наш век
Отмечены в виде невидимых вех,
Что могут хранить и беречь нас.
Горячий нектар в холода февралей,
Как сладкий елей вместо грога:
Льет звездную воду чудак «Водолей»
В бездонную пасть «Козерога».
Вселенский поток и извилист, и крут,
Окрашен то ртутью, то кровью.
Но, вырвавшись с мартовской мглою из пут,
Могучие «Рыбы» на нерест плывут
По млечным протокам к верховью.
Декабрьский «Стрелец» отстрелялся вконец,
Он мается, копья ломая.
И может без страха резвиться «Телец»
На светлых урочищах мая.
Из августа изголодавшийся «Лев»
Глядит на «Овена» в апреле.
В июнь к «Близнецам» свои руки воздев,
Нежнейшие девы созвездия «Дев»
«Весы» превратили в качели.
Лучи световые пробились сквозь мрак,
Как нить Ариадны, конкретны,
Но и «Скорпион», и таинственный «Рак»
От нас далеки и безвредны.
На свой зодиак человек не роптал,
Да звездам страшна ли опала?!
Он эти созвездия с неба достал,
Оправил он их в драгоценный металл,
И тайна доступною стала.

Отчего не бросилась, Марьюшка, в реку ты,
Отчего ж не замолкла навсегда ты?
Как забрали милого в рекруты, в рекруты,
Как ушел твой суженый во солдаты.
Я слезами горькими горницу вымою
И на годы долгие дверь закрою.
Наклонюсь над озером ивою, ивою,
Высмотрю, как в зеркале, — что с тобою.
Травушка-муравушка сочная, мятная
Без тебя ломается, ветры дуют.
Долюшка солдатская ратная, ратная,
Что, как пули грудь твою не минуют?
Тропочку глубокую протопчу по полю,
И венок свой свадебный впрок совью,
Дивну косу девичью — до полу, до полу
Сберегу для милого с проседью,
Вот возьмут кольцо мое с белого блюдица,
Хоровод завертится, — грустно в нем.
Пусть мое гадание сбудется, сбудется,
Пусть вернется суженый вешним днем.
Пой как прежде весело, идучи к дому, ты,
Тихим словом ласковым утешай.
А житье невестино — омуты, омуты…
Поджидает Марьюшка, поспешай.

Если кровь у кого горяча
Саблей бей, пикой лихо коли.
Царь дарует вам шубу с плеча
Из естественной выхухоли.
Сей указ без обману-коварства,
За печатью по форме точь-в-точь:
В бой за восемь шестнадцатых царства
И за целую царскую дочь.
Да, за целую царскую дочь!

Ты, звонарь-пономарь, не кимарь!
Звонкий колокол раскочегаривай.
Ты очнись, встрепенись, гармонист,
Переливами щедро одаривай.
Мы беду на век спровадили,
В грудь ей вбили кол осиновый.
Перебор сегодня свадебный,
Звон над городом малиновый.
Эй, гармошечка, дразни, дразни,
Не спеши, подманивай.
Главный колокол, звони, звони,
Маленький подзванивай.

Как по Волге-Матушке,
по реке-кормилице
Все суда с товарами,
струги да ладьи,
И не надорвалася,
и не притомилася
Ноша не тяжелая,
корабли свои.
Вниз по волге плавая,
прохожу пороги я
И гляжу на правые
берега пологие.
Там камыш шевелится,
поперек ломается,
Справа берег стелется,
слева поднимается.
Волга песни слышала
хлеще, чем «Дубинушка»,
В ней вода исхлестана
пулями врагов.
И плыла по матушке
наша кровь-кровинушка,
Стыла бурой пеною
возле берегов.
Долго в воды пресные
лились слезы строгие.
Берега отвесные
берега пологие
Плакали, измызганы
острыми подковами,
Но теперь зализаны
эти раны волнами.
Что-то с вами сделалось,
берега старинные,
Там, где стены древние,
на холмах кремли,
Словно пробудилися
молодцы былинные
И, числом несметные,
встали из земли.
Лапами грабастая,
корабли стараются,
Тянут баржи с Каспия,
тянут-надрываются,
Тянут, не оглянутся,
и на версты многие
За крутыми тянутся
берега пологие.

Пожары над страной
Все выше, жарче, веселей.
Их отблески плясали в два притопа, три прихлопа,
Но вот судьба и время
Пересели на коней,
А там в галоп, под пули в лоб
И мир ударило в озноб
От этого галопа.
Шальные пули злы,
Глупы и бестолковы,
А мы летели вскачь
Они за нами влет.
Расковывались кони,
И горячие подковы
Летели в пыль на счастье тем,
Кто их потом найдет.
Увертливы поводья, словно угри,
И спутаны и волосы и мысли на бегу,
А ветер дул и расправлял нам кудри,
И распрямлял извилины в мозгу.
Ни бегство от огня,
Ни страх погони — ни при чем,
А время подскакало, и Фортуна улыбнулась.
И сабли седоков
Скрестились с солнечным лучом.
Седок — поэт,
А конь — Пегас,
Пожар померк, потом погас,
А скачка разгоралась.
Еще не видел свет подобного аллюра!
Копыта били дробь.
Трезвонила капель.
Помешанная на крови, слепая пуля-дура
Прозрела, Поумнела вдруг
И чаще била в цель.
И кто кого — азартней перепляса,
И кто скорее — в этой скачке опоздавших нет,
А ветер дул, с костей сдувая мясо
И радуя прохладою скелет.
Удача впереди,
И исцеление больным
Впервые скачет время напрямую, не по кругу.
Обещанное — завтра
Будет горьким и хмельным…
Светло скакать
Врага видать,
И друга тоже…
Благодать!
Судьба летит по кругу!
Доверчивую смерть вкруг пальца обернули.
Замешкалась она, забыв махнуть косой.
Уже не догоняли нас и отставали пули.
Удастся ли умыться нам не кровью, а росой?
Пел ветер все печальнее и глуше,
Навылет время ранено,
Досталось и судьбе.
Ветра и кони
И тела и души
Убитых Выносили на себе.

Благодать или благословенье
Ниспошли на подручных твоих!
Дай им бог совершить омовенье,
Окунаясь в святая святых!
Исцеленьем от язв и уродства
Будет душ из живительных вод.
Это слово — возврат первородства,
Или нет — осушенье болот.
Все пороки, грехи и печали,
Равнодушье, согласье и спор
Пар, который вот только наддали,
Вышибает, как пулей, из пор.
Все, что мучит тебя, испарится
И поднимется вверх, к небесам.
Ты ж, очистившись, должен спуститься
Пар с грехами расправится сам.
Не стремись прежде времени к душу,
Не ровняй с очищеньем мытье.
Загоняй поколенья в парную!
И крещенье принять убеди!
Лей на нас свою воду святую
И от варварства освободи!

Не берись, коль не умеешь,
Не умеючи — не трожь.
Не подмажешь- не поедешь,
А подмажешь — упадешь.
Эх, недаром говорится,
Дело мастера боится,
И боится дело это
Ваню — мастера паркета.
Посередке всей эпохи
Ты на щетках попляши.
С женским полом шутки плохи,
А с натертым — хороши.
Говорят, не нужно скоро
Будет званье полотера.
В наше время это мненье
Роковое заблужденье.
Даже в этой пятилетке
На полу играют детки,
Проливают детки слезы
От какой-нибудь занозы.
Пусть елозят наши дети,
Пусть играются в юлу
На натертом на паркете
На надраенном полу.

Так дымно, что в зеркале нет отраженья,
И даже напротив не видно лица,
И пары успели устать от круженья,
И все-таки я допою до конца.
Все нужные ноты давно сыграли.
Сгорело, погасло вино в бокале.
Минутный порыв говорить пропал.
И лучше мне молча допить бокал…
Полгода не балует солнцем погода,
И души застыли под коркою льда,
И, видно, напрасно я жду ледохода,
И память не может согреть в холода.
Все нужные ноты давно сыграли.
Сгорело, погасло вино в бокале.
Минутный порыв говорить пропал.
И лучше мне молча допить бокал…
В оркестре играют устало, сбиваясь,
Смыкается круг — не прорвать мне кольца.
Спокойно! Я должен уйти улыбаясь,
Но все-таки я допою до конца.
Все нужные ноты давно сыграли.
Сгорело, погасло вино в бокале.
Тусклей, равнодушней оскал зеркал…
И лучше мне молча допить бокал…
А может, мне лучше разбить бокал…