Федор Тютчев - Том 1. Стихотворения 1813-1849
Автограф неизвестен, имеются два списка, один — в Муранове, другой — в альбоме Тютч.-Бирилевой (с. 174–175).
Первая публикация — Галатея. 1830. Ч. XVI. № 27. С. 57, под заглавием «Сны». Затем — Совр. 1836. Т. III. Под № VIII. С. 13; Совр. 1854. Т. XLIV. С. 8; Изд. 1854. С. 12; Изд. 1868. С. 15; Изд. 1900. С. 80.
Печатается по Совр., 1836, с исправлением опечатки. В некоторых прижизненных изданиях есть опечатки: вместо «снами» — «сном» (в Галатее), вместо «волн» — «вод» (в Совр. 1836).
Датировка стихотворения связана с цензурной пометой в Галатее: «июля 4 дня 1830». Датируется периодом 1828–1830 гг.
Н.А. Некрасов полностью привел стихотворение в своей статье и отметил: «Последние четыре стиха удивительны: читая их, чувствуешь невольный трепет» (Некрасов. С. 212). В Отеч. зап. также полностью процитировано стихотворение; в преамбуле к цитате и последующих комментариях критик рассуждает: «Не удивляйтесь же, что речи поэта иногда отзываются таинственностью. Над миром, который видим всем нам, у него распростирается еще свой мир, доступный лишь поэтическому глазу; душа его полна видений и снов, которых никто не может нам рассказать, кроме его самого. Кто хочет войти в смысл его видений, тот пусть внимательно прислушивается к его речам и не теряет из них ни одной черты. Иное может показаться вовсе не имеющим образа, что в сущности лишь не уловляется им сполна. Невнимание, конечно, легче; но некоторые образы и не могут быть иначе уловлены, как при усиленном внимании. Например, этот образ жизни, который мы находим у того же поэта (здесь полное цитирование. — В.К.) <...> Какое великолепное представление того, что в жизни есть таинственного, неуловимого, неразгаданного, того, что владеет нами и чем мы владеть никогда не в состоянии!» (Отеч. зап. С. 57–58). Дальнейшие рассуждения критика вели к эстетической категории «невыразимого» и к намеку на поэтическую практику В.А. Жуковского и его школы. Анонимный рецензент в «Библиотеке для чтения» (1854. Т. 127. Отд. 6. С. 1–2) писал об Изд. 1854: «В число отличительных достоинств стихотворений господина Тютчева должно преимущественно поставить мысль, почти всегда грациозную и удачно высказанную. В картинах его свет и тени распределены изящно. В выборе предметов, в выражении и его колорите не встречается тех поэтических пошлостей, которые в стихотворстве нашем сделались стереотипными и заменяют собою изобретение и вкус. Вот одно из стихотворений, могущих служить характеристикою этого прелестного рода»; здесь полностью процитировано стих. «Как океан объемлет шар земной...». Критический отзыв появился в рецензии, напечатанной в Пантеоне (Отд. 5. С. 5–6); образы стихотворения названы темными, и автор рецензии осуждает рецензента из Отеч. зап. (Дудышкина) за похвалы. Однако дальнейшее восприятие стихотворения подкрепляло мысли, высказанные Дудышкиным, об эстетических категориях таинственного, неуловимого, неразгаданного, невыразимого. Л.Н. Толстой отметил стихотворение буквой «Т» (Тютчев), имея в виду самобытность поэта (ТЕ. С. 145). В.Я. Брюсов (Изд. Маркса. С. XLII) пишет: «В стихотворении «Как океан объемлет шар земной...» сны названы особой «стихией», неодолимо влекущей к себе человека». Брюсов проследил единую, по его мнению, линию развития тютчевской идеи о слабости человеческой мысли и значимости «нерассудочных форм постижения мира» от стих. «Проблеск» к «Фонтану», «Silentium!», в этом ряду и «На камень жизни роковой...», затем «Как океан объемлет шар земной...», «Сон на море», «Е.Н. Анненковой», завершение — в «Безумии», и снова Брюсов вернулся к «Silentium!».
Картиной ночного мира «Как океан объемлет шар земной...» примыкает к «Видению» («Есть некий час в ночи всемирного молчанья...»). По существу, рассматриваемое стихотворение — второе в «цикле» о ночном хаосе, если не считать «Урании», где образ хаоса представлен в ином, историческом, аспекте. «Как океан объемлет шар земной...» впервые рисует ночной мир в виде стихийной беспредельности — «бездны», «океана»; в «Видении» — «колесница мирозданья», образ, не повторяющийся в поэзии Тютчева. Найденный новый образ, «бездны» — «беспредельности», войдет в дальнейшие стихотворения о ночном хаосе: «Сон на море», «День и ночь», «О чем ты воешь, ветр ночной...».
КОНЬ МОРСКОЙАвтограф — РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 15. Л. 6. Список, присланный И.С. Гагарину — РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 52.
Первая публикация — РА. 1879. Вып. 5. С. 136–137; ННС. С. 45. Затем — Изд. 1900. С. 407.
Печатается по списку. См. «Другие редакции и варианты». С. 240.
Карандашный автограф — на одном листе перевода «Из Hernani» (Из «Эрнани» — фр.) (см. коммент. к стих. «Великий Карл, прости...». С. 364); на однотипной бумаге и тем же почерком и тем же карандашом записаны «Из Гёте. Певец», «Заветный кубок». В автографе есть вариант 2-й строки: «С седой волнистой гривой», и 10-й и 11-й строк: «В твоей надменной силе, / Седую гриву растрепав». Поэт отдал предпочтение живописному образу («С бледно-зеленой гривой») и убрал упоминания о «седине», не соответствующие играющему «коню морскому», скорее вечно молодому.
В Изд. 1900 включено в число переводов без достаточных оснований, хотя Г.И. Чулков допускал возможность существования первоисточника (Чулков I. С. 359). В дальнейших изданиях печаталось по тому же списку, однако в 12-й строке — с предлогом («и в мыле»). В изданиях — ННС, Изд. Маркса, Чулков I, Лирика I принят вариант без предлога.
Датируется 1830 г. на том основании, что автограф — на одном листе с переводом фрагмента из драмы Гюго «Эрнани», появившейся в марте 1830 г. Есть мнение, что стих. написано в период между 12 июля и 12 августа (н. ст.) 1829 г. (см. Летопись. С. 285).
Это стихотворение привлекло особое внимание В.С. Соловьева (см. Соловьев. Красота. С. 50–51), изучая сущность красоты в неорганическом мире, философ связывает ее явление со светом как «первым началом красоты в природе» (с. 44), а затем и с движением как выражением кажущейся свободною жизни в неорганической природе. Развивая мысль, Соловьев отмечал: «Этою красотою видимой жизни в неорганическом мире отличается прежде всего текущая вода в разных своих видах: ручей, горная речка, водопад. Эстетический смысл этого живого движения усиливается его беспредельностью, которая как бы выражает неутолимую тоску частного бытия, отделенного от абсолютного всеединства» (с. 48). На это стихотворение Тютчева Соловьев ссылается неоднократно: «тому же поэту волна по своему виду и живому движению представляется скачущим морским конем» (процитирована первая строфа, с. 51–52). Красоту этого образа философ, видимо, усматривал в «предварении» жизни в неорганическом мире, в своеобразной «игре» — «свободном движении частных сил и положений, объединенных в индивидуальном целом» (с. 48).
Увиденный Соловьевым тип красоты встречается и варьируется во многих стихотворениях Тютчева. Образ бегущей воды относится к любимым у поэта; до стихотворения «Конь морской» он вошел в «Весеннюю грозу». В дальнейших произведениях усиливается одухотворение образа бегущей воды: «Весенние воды», «Что ты клонишь над водами...», «Поток сгустился и тускнеет», «Фонтан», «Давно ль, давно ль, о Юг блаженный...», «Море и утес», «По равнине вод лазурной...» и многие другие.
«ВЕЛИКИЙ КАРЛ, ПРОСТИ! — ВЕЛИКИЙ, НЕЗАБВЕННЫЙ...»<Из «Эрнани» В. Гюго>
Автографы (2) — РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 15. Л. 4–5 и 6 об.— 7.
Первая публикация — Изд. 1900. С. 420–421; заканчивается публикация 24-й строкой («Пригнула все главы венчанные к земле»). Впервые полностью опубликовано К.В. Пигаревым в первом выпуске «Мурановского сборника» (1928. С. 34–48).
Печатается по автографам. См. «Другие редакции и варианты». С. 240.
Автографы различаются: первый включает 57 строк, из которых 6 содержат исправления, поэт уточнял перевод, делал его стиль более выразительным.
Расшифровали зачеркнутое Пигарев и Г.И. Чулков. Здесь приводится расшифровка Пигарева (Лирика II. С. 289–290).
Второй автограф, карандашный, на одном листе со стих. «Конь морской», имеет помету «Из Hernani» и содержит 30 стихов, от «Ищи ж владычества и взвесь пригоршни пыли» до конца: «Мироправленья жезл! Кто я? Исчадье праха!» Появился новый вариант строк 50–57. В 66-й строке не прочитано Чулковым и Пигаревым последнее слово (Чулков I. С. 357; Лирика II. С. 96); в Изд. 1984 слово прочитано как «неустанный» (с. 286.)
В первой публикации Чулков обнаружил три ошибки: «для» вместо «чрез» (26-я строка), «вождя» вместо «Божью» (50-я строка), «без смерти» вместо «бессмертное» (69-я строка). В Лирике II исправления внесены, как и в дальнейшие издания.
