Дмитрий Дашков - Поэты 1820–1830-х годов. Том 1

Ты помнишь ясное Елисаветы время,
Когда, на слабый мир бросая верный взгляд,
Мы стали с важностью народов первых в ряд.
В те дни всё было шум и пиршество и радость;
Надеждой почестей одушевляясь, младость
Стремилась к знаниям в волненьи гордых дум,
В приятных обществах с умом сближался ум.
Свободу отыскав, предательницы-жены
Слагали варварства последние законы
И, строгость лишнюю вменив себе в позор,
Любезностью своей увеселяли двор.
В сердцах проснулися возвышенные чувства:
Желанье нравиться — произвело искусства.
Тогда, нежданностью дивя полночный свет,
Рыбак по промыслу, но по душе поэт,
Рожденный средь пустынь и ледяных утесов,
На лире загремел впервые Ломоносов.
Чья хладная душа при имени его
Порывы укорит восторга моего?
Кто вспоминал без слез, кто слышал равнодушно,
Как отрок избранный, судьбе своей послушный,
Презрев опасности, покинув край родной,
Богатый верою, но с легкою сумой,
В плаще работника, одеянный туманом,
К бессмертию ступал за бедным караваном.
Сбылись мечты его! Он видит древний град,
Куда с ладьи своей перелетал стократ,
Где ждут его труды и честь образованья,
И новый дальний путь, и новы испытанья.
Но в чуждой стороне изнемогая вновь,
На миг почувствовав, преодолев любовь,
Беглец, не ведал он, мечтая о возврате,
Что друга обретет в российском Меценате!

Ты воссиял, о Бард! Благословляю час,
В который Промыслом ты обречен для нас!
Люблю исследовать твой откровенный гений,
В волненьи первых дум и первых вдохновений.
Я вижу: на стене, в туманах, над рекой
Задумчиво стоит и ходит часовой.
Всё спит; окованы ночной дремотой волны;
В прозрачных облаках блуждает месяц полный
И светом трепетным пылающих ланит
Младого ратника оружье серебрит.
Всё тихо, но толпой над юношею думы
Кружатся, носятся, то резвы, то угрюмы;
Пылает взор его: он жаждет громких дел,
Блаженства мирного не льстит ему удел
Без славы; почести не радостны без славы.
Он жаждет к вам принесть, родимые дубравы,
Труды высокие, заслуженный венец
И память сладкую признательных сердец…
И вдруг — о дивный глас! — среди надежд и муки
С мечтой его слились неведомые звуки —
И стихла шумная в груди его борьба.
В тех звуках юноши исполнилась судьба,
И быстро осветил луч утренней денницы
Грядущего певца божественной Фелицы!

Ты зрел: уже собой дивила свет Она!
Рукой всевышнего от бедствий спасена,
Народов сильных Мать сияла в славной доле,
Как солнце на своем лазоревом престоле.
Заране предсказав успехи наших лет,
Ты зрел в очах Ее сей благодатный свет,
Как ток, пролившийся и в грады, и в пустыню.
Ты живо начертал сию полубогиню,
Хозяйку милую средь избранных гостей,
Героя и вождя в кругу богатырей,
Но всюду русскую, всегда Екатерину!
Жену, которая, очаровав судьбину,
Умела нисходить к мечтам от важных дум;
В безвестном юноше предвидеть зрелый ум;
Над сердцем властвовать, давать законы миру;
Улыбкою будить твою, Державин, лиру;
В доспехах воина скакать перед полком,
Вольтера побеждать аттическим пером
И, даже в Сан-Суси пугая Фредерика,
Не ведать, сколь сама прекрасна и велика.
О, сколько славных дел и памятных картин
В твоих писаниях! Правдивый гражданин,
Свободный в похвале, бесстрашный в порицанье,
Ты пел, восторженный, отчизны ликованье,
И, гордо отклонив в пристрастии упрек,
Ты внукам завещал Екатеринин век!
Величественный век! Вотще в мечтах безумных,
Как дети, радуясь толпе событий шумных,
Образователи людей на новый лад
Бросают на него неблагосклонный взгляд,—
Поднесь жива его зиждительная сила,
И слава наших дней его не помрачила.

Пора покинуть терем древний,
Пора мне воспевать луга,
Свободу, светлые деревни
И Черной речки берега.

Прости, обманчивая радость
Высоких мраморных палат:
Сих мест уединенных сладость
Душе пленительней стократ.

Здесь неизменные забавы!
Здесь мило слушать, как порой
Словоохотные дубравы
С болтливой шепчутся волной.

Здесь мило, предаваясь лени,
Следить по влаге у брегов
Берез трепещущие сени
И цепи легких облаков.

Но вот со свода голубого
Скатилось солнце; день погас;
Утихло всё, и без покрова
Нисходит вечер в поздний час.

Умолкли сельские певицы;
Ко мне летят издалека
Лишь стоны перелетной птицы
Иль гул призывный рыбака.

О речка! много оживила
Ты милых снов в водах твоих,
Когда без весел и ветрила
Я тихо плыл по воле их.

В душе возобновлялись думы,
В устах теснилися мольбы;
Разоблачался вид угрюмый
Давно разгневанной Судьбы.

Я вспоминал мои обеты,
Надежды, слезы и любовь,
И милой давние приветы,
Как прежде, волновали кровь.

Она повсюду мне являлась…
Быть может, здесь, в полдневный зной,
Она небрежно наклонялась
И воду черпала рукой.

Быть может, образ незабвенной
Напечатлелся на водах —
И мне сиял он неизменно
В моих изменчивых мечтах.

Катись, катись волною сонной,
О речка тихая моя,
И добродушно, благосклонно
Ласкай любви моей края.

С дубравным шумом непрерывно
Сливай свой говорливый ток,
Как с песнью девы заунывной
Вдали сливается рожок.

Когда ж ты грусть ее пробудишь,
Не скрой мне ласковых речей —
И, речка Черная, ты будешь
Светлее зеркальных морей.

В любезной резвости своей
Вы сохранили детских дней
Простосердечные привычки.
Вас тешат бабушкины сны,
Наряды, пляски старины,
Цветы и комнатные птички.
Живя по воле каждый миг,
Вы избалованы бездельем,
И не привыкли для других
Счастливым жертвовать весельем.
Не раз пред модным женихом
Вы шутке вольной предавались,
Ловили поступь, речи в нем,
Или нахмуренным лицом
В беседе важной забавлялись.
Вы не умеете скучать:
Беспечной радостью, забавой
С рожденья прыгать, хохотать
Дано законное вам право.
Они заране от любви
Вас увели прекрасным следом,
И вашей младости неведом
Огонь, играющий в крови.
Непостижимы вам желанья
Неволи, милого страданья,
И к нежным бредням наших лет
У вас ни крошки веры нет.
Хотя (подслушав, что́ толкует
Язык молвы в досужный час)
Не первый юноша от вас
Украдкой плачет и тоскует…

Но всё изменится вокруг!
Придут и к вам иные годы
Похитить резвый ваш досуг,
Затеи детства и свободы.
Быть может, скоро, перестав
Утеху звать невинным взором,
Вы грустным встретите укором
Беспечных нынешних забав.
Вам будет жаль сих дней бесценных
В очаровании своем,
Ни с кем, ни с кем не разделенных
И не замеченных никем.
Вослед за томным размышленьем
Тоской, желаньем, огорчением
Со всех сторон теснимый ум
Предастся жару новых дум,
Тогда простится с вами радость,
Тогда понятны будут вам
Тревоги, сродные сердцам,
Мечты, терзающие младость!..

Так непритворными стихами,
Без утомительных похвал,
Внушенный музою, пред вами
Я вас самих изображал.
Под небом юности прекрасной,
За рубежом грядущих дней
Мой взор следил ваш образ ясный,
Я пел вас лирою моей.
За то не осудите строго,
Когда, от правды отступя,
Иль предсказал я слишком много,
Иль слишком мало видел я.