Александр Блок - Том 1. Стихотворения 1898-1904
28 июля 1902
«Сегодня образ твой чудесен…»
Сегодня образ твой чудесен —
Наряд твой темен, взор твой дик.
Я — не певец веселых песен,
Но вечно плакать не привык.
Июль 1902
«Ты простерла белые руки…»
Ты простерла белые руки
И легла в задумчивый гроб.
Я стою и слушаю стуки,
У окошка — снежный сугроб.
Дышу — и думаю радостный:
«В этом теле я видел дрожь».
И трепет объемлет сладостный,
На полу — окровавленный нож.
Июль 1902
«Проходил я холодной равниной…»
Проходил я холодной равниной,
Слышал громкие крики вдали,
Слышал жалобный зов лебединый,
Видел зарево в красной пыли.
Июль 1902
«Инок шел и нес святые знаки…»
Инок шел и нес святые знаки.
На пути, в желтеющих полях,
Разгорелись огненные маки,
Отразились в пасмурных очах.
Он узнал, о чем душа сгорала,
Заглянул в бледнеющую высь.
Там приснилось, ветром нашептало:
«Отрок, в небо поднимись.
Милый, милый, вечные надежды
Мы лелеем посреди небес…»
Он покинул темные одежды,
Загорелся, воспарил, исчез.
А за ним — росли восстаний знаки,
Красной вестью вечного огня
Разгорались дерзостные маки,
Побеждало солнце Дня.
1 августа 1902
Боец
Я облачился перед битвой
В доспехи черного слуги.
Вам не спасти себя молитвой,
Остервенелые враги!
Клинок мой дьяволом отточен,
Вам на погибель, вам на зло!
Залог побед за мной упрочен
Неотвратимо и светло.
Ты не спасешь себя молитвой —
Дрожи, скрывайся и беги!
Я облачился перед битвой
В доспехи черного слуги.
13 августа 1902
«Гашу огни моих надежд…»
Гашу огни моих надежд.
Со вздохом закрываю окна.
Бегут мечтой твоих одежд —
Прозрачных облаков волокна.
Но медленный грозит закат, —
Уж легкий пурпур их окрасил.
Я приближенью ночи рад:
Я в ней себя обезопасил.
13 августа 1902
«Священный голос ликовал…»
Священный голос ликовал,
Душа сияла и курилась.
Там купол небо раскрывал,
И богородица молилась.
13 августа 1902
«Скиталец задремал в пути…»
Скиталец задремал в пути,
И богослов забыл о боге.
Не мне ль погаснуть и уйти
От неизведанной тревоги?
13(?) августа 1902
«Всё, чем дышал я…»
Всё, чем дышал я,
Чем ты жила,
Вчера умчал я
В пустыню зла.
Там насажу я
Мои цветы.
В гробу вздохну я —
Услышишь ты
О темной дали
Великих лет,
Когда мы знали
Вечерний свет.
14 августа 1902
«Тебе, Тебе, с иного света…»
Тебе, Тебе, с иного света,
Мой Друг, мой Ангел, мой Закон!
Прости безумного поэта,
К тебе не возвратится он.
Я был безумен и печален,
Я искушал свою судьбу,
Я золотистым сном ужален
И чаю таинства в гробу.
Ты просияла мне из ночи,
Из бедной жизни увела,
Ты долу опустила очи,
Мою Ты музу приняла.
В гробу я слышу голос птичий,
Весна близка, земля сыра.
Мне золотой косы девичьей
Понятна томная игра.
14 августа — 1 сентября 1902
«Моя душа в смятеньи страха…»
Моя душа в смятеньи страха
На страже смерти заждалась,
Как молодая Андромаха
В печальный пеплум облеклась.
Увы, не встанет Гектор новый,
Сражен Ахиллом у стены,
И долговечные оковы
Жене печальной суждены.
Вот он ведет ее из брани —
Всесокрушающий Ахилл,
И далеко, в горящем стане,
Сраженья затихает пыл.
15 августа 1902
«Ночи стали тоскливее…»
Ночи стали тоскливее,
Безысходнее — дни.
Ты еще молчаливее
Притаилась в тени.
19–20 августа 1902
«Прости. Я холодность заметил…»
Прости. Я холодность заметил
Равно — в тревоге и в тиши.
О, если бы хоть миг был светел
Бесцельный май твоей души!
О, если б знала ты величье
Неслыханное бытия!
О, если б пало безразличье,
Мы знали б счастье — ты и я!
Но это счастье невозможно,
Как невозможны все мечты,
Которые порою ложно
Моей душе внушаешь ты.
26 августа 1902
«Месяц вышел, солнца нет…»
Месяц вышел, солнца нет,
Лишь зари вечерний свет.
Отдаленного набата
Голос тягостный плывет,
Но душа цвела когда-то
И теперь еще цветет.
Август 1902
«Подумай о подземном шуме…»
Подумай о подземном шуме.
Мое ты сердце утиши.
Быть может, и в минутной думе
Скажусь любовью для души.
Август 1902
«Давно хожу я под окнами…»
Давно хожу я под окнами,
Но видел ее лишь раз.
Я в небе слежу за волокнами
И думаю: день погас.
Давно я думу печальную
Всю отдал за милый сон.
Но песню шепчу прощальную
И думаю: где же он?
Она окно занавесила —
Не смотрит ли милый глаз?
Но сердцу, сердцу не весело:
Я видел ее лишь раз.
Погасло небо осеннее
И розовый небосклон.
А я считаю мгновения
И думаю: где же сон?
7 сентября 1902
Голоса («Я — свободный глашатай веков…»)
Предоставьте мертвым погребать мертвецов.
(Евангелье)Он не властен придти: он убит на пути,
Он в могилу зарыт, он мертвец.
(Вальтер Скотт)Первый голос
Я — свободный глашатай веков.
Я — слуга у моей госпожи.
Укажи мне названье цветов,
Ей любимых цветов — укажи.
Второй голос
У высоких заброшенных стен,
Где впервые запомнил ты плен,
Там кусты притаились вербен,
Ярко-красных, кровавых вербен.
Первый голос
Кто ж, похитчик, душою не слаб?
Кто, покрытый ночной темнотой?
Будет он господин или раб —
Но не я, а другой?
Второй голос
Да, поутру, веселый, к крыльцу
Подойдет — и у сердца цветы.
Он не раб — господин: по кольцу,
По дрожащей руке, по лицу
Ты узнаешь, по знаку кровавой мечты.
Первый голос
Что́ мне тайна кровавых цветов!
Что́ мне лик господина — скажи!
Я — свободный глашатай веков.
Я — слуга у моей госпожи.
8 сентября 1902
«Стремленья сердца непомерны…»
Стремленья сердца непомерны,
Но на вершинах — маяки.
Они испытаны и верны,
И бесконечно далеки.
Там стерегут мое паденье
Веселых ангелов четы.
Там лучезарным сновиденьем
В лазури строгой блещешь Ты.
Призвал ли я Тебя из праха,
Иль Ты Сама ко мне сошла,
Но, неизведанного страха,
Душа, вкусивши, замерла…
15–30 сентября 1902
«Передо мной — моя дорога…»
Передо мной — моя дорога,
Хранитель вьется в высоте:
То — ангел, ропщущий на бога
В неизъяснимой чистоте.
К нему не долетают стоны,
Ему до неба — взмах крыла,
Но тайновиденья законы
Еще земля превозмогла.
Он, белокрылый, звонко бьется,
Я отразил его мятеж:
Высоко песня раздается, —
Здесь — вздохи те же, звуки те ж.
И я тянусь, подобный стеблю,
В голубоватый сумрак дня,
И тайно вздохами колеблю
Траву, обнявшую меня.
30 сентября 1902
