Владимир Высоцкий - Великие поэты мира: Поэзия

Зарыты в нашу память на века
И даты, и события, и лица,
А память – как колодец глубока:
Попробуй заглянуть – наверняка
Лицо и то неясно отразится.

Разглядеть, что истинно, что ложно,
Может только беспристрастный суд:
Осторожно с прошлым, осторожно —
Не разбейте глиняный сосуд!

Иногда как-то вдруг вспоминается
Из войны пара фраз —
Например, что сапер ошибается
Только раз.

Одни его лениво ворошат,
Другие неохотно вспоминают,
А третьи – даже помнить не хотят,
И прошлое лежит, как старый клад,
Который никогда не раскопают.

И поток годов унес с границы
Стрелки – указатели пути, —
Очень просто в прошлом заблудиться —
И назад дороги не найти.

Иногда как-то вдруг вспоминается
Из войны пара фраз —
Например, что сапер ошибается
Только раз.

С налета не вини – повремени:
Есть у людей на всё свои причины —
Не скрыть, а позабыть хотят они, —
Ведь в толще лет еще лежат в тени
Забытые заржавленные мины.

В минном поле прошлого копаться —
Лучше без ошибок, – потому
Что на минном поле ошибаться
Просто абсолютно ни к чему.

Иногда как-то вдруг вспоминается
Из войны пара фраз —
Например, что сапер ошибается
Только раз.

Один толчок – и стрелки побегут, —
А нервы у людей не из каната, —
И будет взрыв, и перетрется жгут...
Но, может, мину вовремя найдут
И извлекут до взрыва детонатор!

Спит земля спокойно под цветами,
Но когда находят мины в ней —
Их берут умелыми руками
И взрывают дальше от людей.

Иногда как-то вдруг вспоминается
Из войны пара фраз —
Например, что сапер ошибается
Только раз.

Я спокоен – он мне все поведал.
«Не таись», – велел. И я скажу.
Кто меня обидел или предал —
Покарает тот, кому служу.
Не знаю как – ножом ли под ребро,
Или сгорит их дом и все добро,
Или сместят, сомнут, лишат свободы,
Когда – опять не знаю, – через годы
Или теперь, а может быть – уже...
Судьбу не обойти на вираже
И на кривой на вашей не объехать,
Напропалую тоже не протечь.
А я? Я – что! Спокоен я, по мне – хоть
Побей вас камни, град или картечь.

Слева бесы, справа бесы.
Нет, по новой мне налей!
Эти – с нар, а те – из кресел, —
Не поймешь, какие злей.

И куда, в какие дали,
На какой еще маршрут
Нас с тобою эти врали
По этапу поведут?

Ну а нам что остается?
Дескать, горе не беда?
Пей, дружище, если пьется, —
Все – пустыми невода.

Что искать нам в этой жизни?
Править к пристани какой?
Ну-ка, солнце, ярче брызни!
Со святыми упокой...

И кто вы суть? Безликие кликуши?
Куда грядете – в Мекку ли, в Мессины?
Модели ли влачите к Монпарнасу?
Кровавы ваши спины, словно туши,
И туши – как ободранные спины, —
И ребра в ребра вам – и нету спасу.

Ударил ток, скотину оглоуша,
Обмякла плоть на плоскости картины
И тяжко пала мяснику на плечи.
На ум, на кисть творцу попала туша —
И дюжие согбенные детины,
Вершащие дела нечеловечьи.

Кончал палач – дела его ужасны,
А дальше те, кто гаже, ниже, плоше,
Таскали жертвы после гильотины:
Безглазны, безголовы и безгласны
И, кажется, бессутны тушеноши,
Как бы катками вмяты в суть картины.

Так кто вы суть, – загубленные души?
Куда спешите, полуобразины?
Вас не разъять – едины обе массы.

Суть Сутина – «Спасите наши туши!»
Вы ляжете, заколотые в спины,
И Урка слижет с ваших лиц гримасу.

Я ротозей – но вот не сплю ночами, —
В глаза бы вам взглянуть из-за картины!..
Неймется мне, шуту и лоботрясу, —
Сдается мне, хлестали вас бичами?!
Вы крест несли – и ободрали спины?!
И ребра в ребра вам – и нету спасу.

Меня опять ударило в озноб,
Грохочет сердце, словно в бочке камень,
Во мне живет мохнатый злобный жлоб
С мозолистыми цепкими руками.

Когда, мою заметив маету,
Друзья бормочут: «Снова загуляет», —
Мне тесно с ним, мне с ним невмоготу!
Он кислород вместо меня хватает.

Он не двойник и не второе Я —
Все объясненья выглядят дурацки, —
Он плоть и кровь, дурная кровь моя, —
Такое не приснится и Стругацким.

Он ждет, когда закончу свой виток —
Моей рукою выведет он строчку,
И стану я расчетлив и жесток,
И всех продам – гуртом и в одиночку.

Я оправданья вовсе не ищу,
Пусть жизнь уходит, ускользает, тает, —
Но я себе мгновенья не прощу —
Когда меня он вдруг одолевает.

Но я собрал еще остаток сил, —
Теперь его не вывезет кривая:
Я в глотку, в вены яд себе вгоняю —
Пусть жрет, пусть сдохнет, – я перехитрил!

Я верю в нашу общую звезду,
Хотя давно за нею не следим мы, —
Наш поезд с рельс сходил на всем ходу —
Мы всё же оставались невредимы.

Бил самосвал машину нашу в лоб,
Но знали мы, что ищем и обрящем,
И мы ни разу не сходили в гроб,
Где нет надежды всем в него сходящим.

Катастрофы, паденья, – но между —
Мы взлетали туда, где тепло,
Просто ты не теряла надежду,
Мне же – с верою очень везло.

Да и теперь, когда вдвоем летим,
Пускай на ненадежных самолетах, —
Нам гасят свет и создают интим,
Нам и мотор поет на низких нотах.

Бывали «ТУ» и «ИЛы», «ЯКи», «АН», —
Я верил, что в Париже, в Барнауле —
Мы сядем, – если ж рухнем в океан —
Двоих не съесть и голубой акуле!

Все мы смертны – и люди смеются:
Не дождутся и вас города!
Я же знал: все кругом разобьются,
Мы ж с тобой – ни за что никогда!

Мне кажется такое по плечу —
Что смертным не под силу столько прыти:
Что на лету тебя я подхвачу —
И вместе мы спланируем в Таити.

И если заболеет кто из нас
Какой-нибудь болезнею смертельной —
Она уйдет, – хоть искрами из глаз,
Хоть стонами и рвотою похмельной.

Пусть в районе Мэзона-Лаффитта
Упадет злополучный «Скайлаб»
И судьба всех обманет – финита, —
Нас она обмануть не смогла б!

Мне скулы от досады сводит:
Мне кажется который год,
Что там, где я, – там жизнь проходит,
А там, где нет меня, – идет.

А дальше – больше, – каждый день я
Стал слышать злые голоса:
«Где ты – там только наважденье,
Где нет тебя – всё чудеса.

Ты только ждешь и догоняешь,
Врешь и боишься не успеть,
Смеешься меньше ты, и, знаешь,
Ты стал разучиваться петь!

Как дым, твои ресурсы тают,
И сам швыряешь всё подряд, —
Зачем?! Где ты – там не летают,
А там, где нет тебя, – парят».

Я верю крику, вою, лаю,
Но все-таки, друзей любя,
Дразнить врагов я не кончаю,
С собой в побеге от себя.

Живу, не ожидаю чуда,
Но пухнут жилы от стыда, —
Я каждый раз хочу отсюда
Сбежать куда-нибудь туда...

Хоть все пропой, протарабань я,
Хоть всем хоть голым покажись —
Пустое все, – здесь – прозябанье,
А где-то там – такая жизнь!..

Фартило мне, Земля вертелась.
И, взявши пары три белья,
Я – шасть! – и там. Но вмиг хотелось
Назад, откуда прибыл я.