Валентин Коровин - Поэты пушкинской поры

Не удивляйся, милый мой,
Что я угрюмый и немой,
Среди забав, во цвете лет,
Смотрю так холодно на свет!

Одним приемом выпил я
Всю чашу сладкого питья,
И на холодном, мутном дне
Одна лишь желчь осталась мне.

Одним ударом я разбил
Картину счастья, и без сил,
С разочарованной душой
Упал, подавленный судьбой.

Но уж очнулся, милый мой,
С душой капризной и больной;
И ей смешны с тех пор и рок,
И добродетель, и порок.

Туманно солнышко взошло,
Из леса путник показался,
В глазах родимое село…
Чу! Звон к заутрене раздался.

«Конец тяжелому пути!
Привет тебе, село родное!
О, ярче, ярче ты свети
На небе, солнце золотое!

Не ждут иль ждут меня друзья?
Свиданье сладостно для друга.
Не изменился, тот же я;
Всё та же ль ты, моя подруга?

Одних давно, быть может, нет,
Другие, может быть, далёко;
Кого умчал веселый свет,
Кого закон тяжелый рока!»

И грустно, грустно посмотрел
Он на родимую дорогу;
Вздохнув, суму свою одел
И тихо помолился Богу!

Нас венчали не в церкви,
Не в венцах, не с свечами;
Нам не пели ни гимнов,
Ни обрядов венчальных!

Венчала нас полночь
Средь мрачного бора;
Свидетелем были
Туманное небо
Да тусклые звезды;
Венчальные песни

Пропел буйный ветер
Да ворон зловещий;
На страже стояли
Утесы да бездны,
Постель постилали
Любовь да свобода!..

Мы не звали на праздник
Ни друзей, ни знакомых;
Посетили нас гости
По своей доброй воле!

Всю ночь бушевали
Гроза и ненастье;
Всю ночь пировали
Земля с небесами;
Гостей угощали
Багровые тучи.
Леса и дубравы
Напились допьяна,
Столетние дубы
С похмелья свалились;
Гроза веселилась
До позднего утра.

Разбудил нас не свекор,
Не свекровь, не невестка,
Не неволюшка злая —
Разбудило нас утро!

Восток заалелся
Стыдливым румянцем;
Земля отдыхала
От буйного пира;
Веселое солнце
Играло с росою;
Поля разрядились
В воскресное платье;
Леса зашумели
Заздравною речью;
Природа в восторге,
Вздохнув, улыбнулась…

К чему печальное сомненье?
Загадка жизни решена…
Мне указало Провиденье,
Какая участь мне дана!
Любви, и славы, и свободы
Люблю таинственный призыв,
И для меня язык природы
Обилен и красноречив!..
Ему внимая, сердце бьется
Всей жизнью юною своей,
И тихо из души моей
Сама собою песня льется.
Предав судьбе мой светлый век,
Я об одном молю у рока,
Чтоб умереть не мог до срока
Во мне поэт и человек!

Когда стройна и светлоока
Передо мной стоит она,
Я мыслю: гурия пророка
С небес на землю сведена!
Коса и кудри темно-русы,
Наряд небрежный и простой,
И на груди роскошной бусы
Роскошно зыблются порой.
Весны и лета сочетанье
В живом огне ее очей,
И тихий звук ее речей
Рождает негу и желанья
В груди тоскующей моей.

Сквозь грез мечтательного мира
Мне вдруг раскрылся мир иной,
И вздрогнула тревожно лира,
И сердце сжалося тоской…

Под необъятным сводом неба
Один свирепствует закон:
Недостает тепла и хлеба,
Не умолкают плач и стон.

И алчно гибнущее племя
Ждет погрузиться в вечный сон,
А вслед ему выводит время
На жертву новый легион.

И так от века и до века,
А мы уверовать могли,
Что создана для человека
Вся прелесть жизни на земли!

Нет!.. Без конца, без перерыва,
Ему страдать, ему роптать,
Пока на все, что в мире живо,

Падет ничтожества печать.
И, раз прозрев, душа, как прежде,
Уже забыться не должна.
Скажи ж «прости!» мечтам, надежде
И оборвись, моя струна.

Отгрянуло в безднах творящее слово,
Стихии, как волны, кипят,
Сошлись – разделились – и жизнию новой
В несчетных светилах горят…
Всё к цели стремится; один, в беспрерывном
Волненьи, без цели гоним,
Один, бесприютный, в создании дивном
Отпадший летит серафим.

Куда бы смущенным ни кинул он взором —
Повсюду пред ним чудеса:
Вот катятся звезды бесчисленным хором,
Осыпав кругом небеса,
Вот солнце стремится – он бросился мимо, —
Другое навстречу летит,
И сонм их блестящий ему нестерпимой
Создателя славой звучит.

К земле опустил он с отчаяньем взоры —
Весну торжествует земля:
Цветами пахнули долины и горы,
Цветами сверкнули поля!
И желчные слезы с ланит его бледных
В цветы, мимолетом, скользят —
Те слезы и ныне в цветах этих бедных
Отравой смертельной горят!