Николай Рубцов - Собрание стихотворений

Я помню холодный ветер с Невы
И грустный наклон твоей головы.

Я помню умчавший тебя трамвай,
Спокойное слово твое: «Прощай!»

Я помню свою одинокую ночь
И волны, летящие мимо и прочь.

Любовь, а не брызги речной синевы,
Принес мне холодный ветер с Невы…

Я помню холодный
                ветер с Невы
И грустный наклон
                твоей головы.

Я помню умчавший тебя
                вагон
И желтые стены
                со всех сторон.

Я помню свою
                сумасшедшую ночь
И волны, летящие
                мимо и прочь!

Любовь, а не брызги
                речной синевы,
Принес мне холодный
                ветер с Невы…

Я помню холодный ветер с Невы
И грустный наклон твоей головы.

Я помню умчавший тебя вагон
И желтые стены со всех сторон.

Я помню бессонную долгую ночь
И волны, летящие мимо и прочь.

Любовь, а не брызги речной синевы,
Принес мне холодный ветер с Невы…

Я тебя целовал сквозь слезы,
Только ты не видела слез,
Потому, что сырой и темной
Была осенняя ночь.

Эти слезы — избыток чувства,
А не слабость моей души.
Я тебе не сказал: «До завтра!»
Почему-то шепнул: «Прости…»

И ушел. И в морском походе
Я продрог на резком ветру,
Но тепло твоих поцелуев
Вдруг почувствовал на губах.

Я подумал, что часто к морю
Ты приходишь и ждешь меня,
И от этой счастливой мысли
Будто солнце в душе зажглось!

Но никто из друзей не слышал,
Как я имя твое шептал,
Потому что шумело море,
Раздавались звонки тревог…

С улыбкой на лице и со слезами
Осталась ты на пристани морской,
И снова шторм играет парусами
И всей моей любовью и тоской!

И далеко за быстрой нашей шхуной,
За штормовой поднявшейся волной
Остался порт, взволнованный и юный,
Остался порт, могучий и родной!

Как я люблю полярный этот город!
За то, что там издревле дух морской,
Что там огни и крепкий снежный холод,
И резко пахнет дымом и треской.

За то, что он наполнен голосами,
За то, что там к печали и добру
С улыбкой на лице и со слезами
Бесстрашно ты стояла на ветру…

Можно жить, забравшись на полати.
Но хочу я, чтобы с юных лет
Жизнь промчалась, как торпедный
                                                    катер,
За собой оставив бурный след!

Можно жить и лежа на полатях,
Бить баклуши хоть до сотни лет.
Жизнь моя, промчись же,
Как торпедный катер,
Оставляя за собою
Бурный след!

В ущельях Муста-Тунтури,
Как пена, белый пар клубится,
На крыльях носят свет зари
Перелетающие птицы.

Соединясь в живой узор,
Бежит по морю рябь от ветра.
Калейдоскопом брызг и света
Сверкает моря горизонт.

Вчера там солнце утонуло,
Сегодня выплыло и вдруг,
Гляди, — нам снова протянуло
Лучи, как сотни добрых рук!

После дня, прошедшего в атаках,
Сколько раз я милой называл
Выплывшую вдруг из полумрака
Землю тундры и суровых скал…

Наш корабль с заданием
В море уходил,
Я ж некстати в госпиталь угодил.
Разлучась с просторами
Синих волн и скал,
Сразу койку белую ненавидеть стал.
Думал, грусть внезапную
Чем бы укротить?
Свой недуг мучительный
Как укоротить?
«Жизнь! — иронизировал, —
Хоть кричи «ура»…
Но в палату юная вдруг вошла сестра.
Словно гений нежности,
Гений доброты,
Обратилась вежливо,
Жаль, что не на «ты»:
— Это вы бушуете? — В голосе укор.
Ласковей добавила:
— Сделаем укол.
Думал я о чуткости
Рук, державших шприц,—
И не боли, радости
Не было границ.
Знать, не зря у девушки
Синие глаза.
Как цветы, как русские наши небеса.

Стукнул по карману —
Не звенит!
Стукнул по другому —
Не слыхать!
В коммунизм —
В безоблачный зенит
Полетели мысли
Отдыхать.

Память отбивается
От рук.
Молодость уходит
Из-под ног.
Солнышко описывает
Круг—
Жизненный отсчитывает
Срок.

Я очнусь и выйду
За порог,
И пойду на ветер,
На откос
О печали
Пройденных дорог
Шелестеть
Остатками волос.

Стукнул по карману —
Не звенит!
Стукнул по другому —
Не слыхать!

В коммунизм —
В безоблачный зенит
Полетели мысли
Отдыхать…

Стукнул по карману — не звенит!
Стукнул по другому — не слыхать!
В тихий свой, таинственный зенит
Полетели мысли отдыхать.

Но очнусь и выйду за порог,
И пойду на ветер, на откос
О печали пройденных дорог
Шелестеть остатками волос.

Память отбивается от рук.
Молодость уходит из-под ног.
Солнышко описывает круг—
Жизненный отсчитывает срок.

Стукну по карману — не звенит!
Стукну по другому — не слыхать!
Если только буду знаменит,
То поеду в Ялту отдыхать…

Вечер зарю полощет
В теплой воде озер.
Привет вам, луга и рощи,
И темный сосновый бор,
И ранней звезды дрожанье,
И призрачный мрак полей
С нетерпеливым ржаньем
Стреноженных лошадей!
В родное село с пригорка
Иду я и вижу вдруг,
Навстречу бежит Трезорка
…. верный друг.
Он обнял меня с разгона
И, радуясь все сильней,
Потрогал мои погоны
Умной лапой своей.
Дальше вечерним маем
В задумчивой тишине
Мы дружно вдвоем шагаем,
Как будто в счастливом сне!
Вот трактор прибавил газу,
Врезая в дорогу след.
Мне тракторист чумазый
Машет рукой: «Привет!»
Мычащее важное стадо
Бредет луговиной в лес.
И сердце до боли радо
Покою родимых мест.
Невольно вспомнилось море.
И я, отпускник-матрос,
Горжусь, что в морском дозоре
Бдительно вахту нес.
Родное село все ближе.
Слышится скрип ворот.
И вот наконец я вижу
Дом, где семья живет.
Сестренка, играя в мячик,
Выпорхнула на крыльцо.
От радости чуть не плачет,
Вглядевшись в мое лицо.
Лепечет милая крошка:
«Ты с моря вернулся? Да?..»

Крыша.
Над крышей — луна.
Пруд.
Над прудом — бузина.
Тихо. И в тишине
Вспомнилось море мне.
Здесь бестревожно,
А там,
В хмуром дозоре ночном,
Может, сейчас морякам
Сыгран внезапный подъем..
Тополь. Ограда. Скамья.
Пташек неровный полет.
Скоро из отпуска я
Снова уеду на флот.
Я расскажу, как у нас
Дружным звеном из ворот,
С радостью в утренний час
В поле выходит народ.
Как отражается в пруд
Вечера праздничный вид,
Розы так буйно цветут,
Будто бы море шумит.
Я в чистоте берегу
Гордое званье: матрос,
И разлюбить не смогу
Край, где родился и рос.
Крыша.
Над крышей — луна.
Пруд.
Над прудом — бузина.
С детства нам дорог такой
Родины светлый покой.