Влад Снегирев - Избранное

Почему‑то ось земная
отвернулась от меня.
Я грядущего не знаю
и не вижу красок дня.

Всё вдруг стало черно‑белым,
ветер сильный, дождь косой,
не могу заняться делом
и хожу небритый, злой.

Непонятно в чем же дело.
Где искать причины суть?
На измученное тело
вдруг легла седая муть.

И кивает ангел падший
в фиолетовом дыму:
"Пил ты жизнь из полной чаши,
не молился никому.

Не привычный ждать и верить,
в своей пасмурной тюрьме
не хотел открыть ты двери
и прислушаться ко мне.

И пошел не той дорогой,
сбился с верного пути,
не искал прозренья, Бога,
рвал весенние цветы.

А теперь душа измята,
безучастна, счастья нет.
Что ж молчишь ты виновато?
Верь, молись и жди ответ".

2010

Ведь только люди говорят,
что в этой жизни нету счастья.
А годы птицами летят
и все мы слуги чьей‑то власти.

Кто служит длинному рублю,
а кто покорен узкой юбке.
Кто губит молодость свою
в стакане или просто в рюмке.

Мы все рабы, – рабы вещей,
обречены дышать враждою.
И плесень, гниль с души своей
слезами я уже не смою.

И всё нам кажется порой,
что мы свободны от желаний.
Какой же страшною ценой
мы подошли к последней грани…

Мой век духовной слепоты:
прости бездумных и заблудших.
Позволь нам веру обрести.
Вдохни смиренье в наши души.

2009

Я родился в такую эпоху,
где путь к Богу для всех был закрыт.
Что ж, свободным быть, вроде, неплохо,
только этим не будешь ты сыт.

Трудно жить без спасительной веры,
без восторга бессмертной души.
Лишь уныние, страх и потери;
только зависть, обман, барыши.

Путь один есть, другого не будет, ‑
остальные ведут в никуда.
Только совесть одна здесь осудит.
Нет пристрастнее в мире суда.

Только к Богу прямая дорога.
Только Он все поймет и простит.
Труден путь и преград будет много.
Но другого нет в мире пути.

2009

Он часто ей читал стихи,
дарил цветы, но правда редко.
И в мыслях правильных своих
всегда считал ее кокеткой.

Она дарила ему сны -
пушистые, как чистый иней.
И там, в объятьях тишины,
являлась юною богиней.

Так шли года и жизнь была
как солнца луч, что светит ясно, -
как снег искриста и светла,
всегда желанна и прекрасна.

2009

Я живу в отдаленном селе,
вдалеке от больших городов.
И, подобно упорной пчеле,
всё слагаю созвучия слов.

Позабросил другие дела.
На окне даже кактус засох.
Целый день у большого стола
речь веду с отголоском эпох.

Правда, с рифмой проблемы пока:
говорят, что глаголы – плохи.
Вот и лезут они напоказ,
как назло, прямо в кончик строки.

Призрак звезд затихает в окне.
Шепчет ветер в печную трубу.
Не расслышать в пустой болтовне
что пророчит, какую судьбу.

Муза ходит, но редко уже,
видно с транспортом плохо совсем.
И осталось в моем багаже
очень мало лирических тем.

Эх, залечь бы в высокий бурьян,
беспечально и празднично жить.
Всё равно в этих книгах обман.
Ну, зачем пустословье плодить?

Но кружится пока голова
от любви, от весны и тоски.
И стучат, словно капли, слова
поздней ночью в седые виски.

2009

Размер в стихах – его основа,
фундамент здания, гранит.
Слова в строю – строка готова,
еще непрочно, но стоит.

Теперь их нужно по порядку
расставить строго по местам;
как в огороде садим грядку,
читать легко чтоб было нам.

Итак, размеры основные…
Всего их будет ровно пять.
Поверьте мне, они простые,
легко запомнить и понять.

Двустопный ЯМБ – любимчик музы:
беспечен, легок, шаловлив.
Он словно шар в объятьях лузы,
гусар, повеса – ох, игрив.

ХОРЕЙ диктует отрешенно
бумаге верные слова.
От них мне холодно и больно
и каменеет голова.

Теперь АНАПЕСТ – он трехсложен,
течет – как мощная река,
хоть величав, но флирт возможен,
но только в меру и слегка.

Вот АМФИБРАХИЙ – это барин.
С ним надо стоя и на «вы»,
не очень сложен, но коварен,
как ветер западный с Невы.

Серьезный ДАКТИЛЬ одиноко
стоит себе особняком.
Как подойти, с какого бока,
чтоб подружиться с чудаком?

Теперь с размерами понятно.
Ваш стих готов уже в печать.
Всё получилось строго, внятно
и не добавить, не отнять.

2012

«И опять замирают рассветы...»
(Только, впрочем, об этом писал).
Надоела давно тема эта.
Потускнел светлый мой идеал.

Я не выдохся, просто "аллегро"
поменял на "анданте" пока.
Так в ночи замирает шум ветра,
вдаль течет безмятежно река.

Вот, пошел подработать в охрану.
Там мне дали большой пистолет.
Банк теперь по астральному плану
охраняет какой-то поэт.

Мне теперь сочинять невозможно.
В банке тесно и полный аншлаг.
Ночь проходит обычно тревожно,
но бесшумен тяжелый мой шаг.

Охраняю чужое богатство,
не имея совсем своего.
Только, впрочем, не надо злорадства.
Я стою за пределом всего.

Ведь банкиры – такие же люди,
ну, немножко богаче за нас.
Просто деньги берут отовсюду
и не прячут под грязный матрас;

у лохов отбирают изящно.
Их на свете хватало всегда.
Так шакалы охотятся в чаще,
пропадая потом без следа.

Мне уже там вполне надоело,
стал таким же, – спасибо, привет!
Открываю свое бизнес-дело,
но оставлю большой пистолет.

2010

Осень желтые листья роняет
словно слезы на землю кругом.
Журавли собираются в стаи,
до весны покидая свой дом.

Дни короче, а ночи длиннее.
В поле голо, в низинах туман.
Скоро с севера холод повеет
из далеких, заснеженных стран.

Голос ветра поет безмятежно
песню долгую тихо без слов.
И мерцают так слабо и нежно
звезды в небе меж черных стволов.

Я прощаюсь с обманчивым летом,
понимая, как жизнь коротка.
Вот и дождик приходит с рассветом.
Только неба не видно пока.

2012

С шелестом чуть слышным падают листы.
Отцвели, поникли поздние цветы.
Растворяясь в дымке нежно-голубой,
вдаль уходит лето тропкой полевой.

Птиц уже не видно. В роще тишина.
Холодно и грустно. Стала жизнь скучна.
Проплывает в небе крики журавлей.
Возвращайся, лето, только поскорей.

Я тебя, как чуда, буду с грустью ждать,
вспоминать и молча дни перебирать.
И однажды рано, на рассвете дня,
вдалеке зажгутся отсветы огня.

Защебечут птицы. Зажурчит ручей.
Запоет, заплачет праздный соловей.
Развернется снова книга Бытия.
Оживет природа – оживу и я.

2010