Юрий Мышонков - Храни вас Бог!
Милицейские наряды
Ходу не дают…
И в один такой чудесный
Тихий вечерок
Появился неизвестный
Пришлый старичок.
Стражам строгим поклонился —
Был нелегким путь.
И в домишко попросился
К Зое заглянуть…
Было видно – издалече
Довелось шагать.
В предпасхальный добрый вечер
Трудно отказать.
Да и выпили легонько —
Тоже не секрет.
И шепнул сержант тихонько:
«Две минуты, дед…»
И от деда отвернулся,
Смотрит на часы.
Старый путник улыбнулся
Лишь себе в усы.
В заколоченной светлице
Время не терял.
«Что, устала?» – он девице
Только и сказал…
Стрелка ходиков качнулась,
И запел сверчок,
И стоялица очнулась —
Канул старичок.
А в больнице врач несмело
У нее спросил:
«Что же ты, голубка, ела?» —
«Голубь приносил…»
И какой диагноз ставить?
С чудом-то свяжись:
Ни убавить, ни прибавить:
«Зоя» – это «жизнь».
Знает правду про стоянье
Весь самарский край.
Но хранит свое молчанье
Отче Николай…
Вечная присяга
Среди предательства и лжи,
Неправых дел и произвола,
Во тьме духовного раскола
Храните чистоту души…
Среди российского холста
Фальшиво выписаны маски —
В самих себе ищите краски
Живого вечного Христа…
Среди торговцев и менял,
Прикованных навеки к ларю,
Никто присяги Государю
Пока еще не отменял…
Ода гурьевской каше…
Создана крепостным
Захаром Кузьминым,
поваром графа Д. Гурьева
Нет, не совру, не приукрашу,
А сидя с ложкою в руке,
Восславлю гурьевскую кашу,
Что на топленом молоке…
По виду что – одна обманка,
Рецепт не стоит и рубля:
Поочередно пенки, манка
И сверху крошки миндаля…
Но ей хвала не за гляденье:
Вы с полуложки, на лету,
Поймете: каша – объеденье!
И тает манною во рту…
Отведав блюда с русской сказкой,
Уж не оставит мысль одна:
Мужицкой этой каши графской
Тарелку вычерпать до дна…
Люблю, признаться, кухню нашу,
Народ кормившую века —
Восславлю гурьевскую кашу
И с ней простого мужика!
Хочу…
Держусь покуда на плаву,
В потоке дней не унываю —
С надеждой новую главу
Любви и жизни открываю…
Хочу сначала все начать,
Чтоб дней помчались вереницы —
Тебя, как книгу, прочитать
И перелистывать страницы…
Душно…
Мне душно в серости рутины,
В однообразье тусклых дней,
Где запах подпола и тины
От часа к часу все сильней…
Мне душно от телеэкрана,
Откуда льются боль и бред,
Как натощак, проснувшись рано,
От пары крепких сигарет…
Мне душно в немоте и боли,
Среди торговцев всех мастей,
От злой тоски по вольной воле,
И от бездарности властей…
Мне душно от призывов лживых,
От грязных душ и потных рук,
И без улыбок нефальшивых
Друзей ушедших и подруг…
Мне душно в атмосфере зоны,
Где быдлом делают людей,
От позабывших про законы
Марионеточных судей…
Мне душно от скотов и хамов,
Которых также носит свет,
От пустоты печальных храмов,
В которых больше Бога нет…
Мне душно, если вдруг смелее
Пишу от страха – хоть ты плачь,
И от того, что в мавзолее
Лежит преступник и палач…
Вот так живу, дышу натужно
И знаю, что других виня,
От рабской трусости мне душно —
Прости мне, Господи, меня…
Охота на ангелов
Наталье фон Дольст
Ангел белоснежный,
Любящий и нежный,
Вздумал приземлиться
На цветущий склон.
И не знал заботы,
Но сезон охоты
Тут успел открыться
На таких, как он…
Не беги так быстро —
За спиною выстрел.
Крылья для полета
Больше не раскрыть.
Ты цветком прекрасным
Расцветаешь красным.
И подходит кто-то,
Чтоб тебя добить…
Ангел прирожденный,
Пулей пригвожденный,
Тосковал по воле,
Глядя в небеса.
Там он был беспечным
И почти что вечным.
Здесь из глаз от боли
Потекла роса…
Плачь, но только быстро —
Скоро новый выстрел.
Крылья для полета
Больше не раскрыть.
Ты цветком прекрасным
Истекаешь красным.
И подходит кто-то,
Чтоб тебя добить…
Ангел залетевший,
Разом поседевший,
В небесах считался
Вроде как пацан.
И комочек счастья
Унесли собратья,
Чтобы не достался
Ангел подлецам…
Поднимайся быстро —
Не догонит выстрел.
Крылья для полета
Вновь сумел раскрыть.
Ты цветком прекрасным
Стал от крови красным.
И идет охота,
Чтоб тебя добить…
Дороги
У него была
Такая дорога —
Побираться
И просить ради Бога:
По бумажке говорил,
Все поддакивал,
И здорову ногу,
Врал, приволакивал…
У нее была
Такая дорога —
На болезнь свою
Просить ради Бога:
Так и шла своею
Грешной тропою,
Притворялась все
По жизни слепою…
А у Господа
Такая дорога —
Попросил,
И получи ради Бога:
Стали оба
По молитве горячей —
Тот безногим,
А другая незрячей…
Обожду…
За окошком серый снег,
Сельская больница,
Просит старый человек:
– Дай воды, сестрица…
Неохота помирать
В постные денечки —
Как же будут поминать
И жена, и дочки?..
На поминках-то и след
Выпить без опаски,
Улыбнулся хитро дед:
– Обожду до Пасхи…
Ранняя прохлада
Ранняя прохлада —
Незачем бежать,
Ничего не надо,
Просто полежать…
Помечтать немножко
В предрассветный час,
Что принес в окошко
Ветерок для нас…
Мыслями вернуться
В день вчерашний вспять,
На бок повернуться
И заснуть опять…
Мысли про себя
К словам моим не будьте строги —
Стоять за каждое готов:
Мы скоро победим дороги
И ох, не скоро – дураков…
Блаженны
Блаженны ищущие,
Ибо отыщут в сроки.
Блаженны пишущие,
Ибо рифмуют строки.
Блаженны разумные,
Ибо найдут ответы.
Блаженны безумные,
Ибо они поэты…
Вера…
Время держит всех крепкими путами,
И секундами, и минутами,
Великанами и лилипутами,
Снова…
Но хранит нас в божественной вечности,
Неосознанной бесконечности
И припрятанной человечности
Слово…
Время пальцами трет узловатыми,
Крепко сердце сжимает под латами,
И от боли, идущей накатами,
Трушу…
Ведь приносит противостояние
Вместо дара одно подаяние,
Отпуская лишь на покаяние
Душу…
Время слишком непостоянная,
Потаённая, окаянная,
От начала начал нам данная
Мера…
Но спасет нас, измученных ранами,
Казематами и балаганами,
Лилипутами и великанами,
Вера…
Подмосковная рокада
В горле ком от самосада,
Тягачей надсадный вой:
Подмосковная рокада —
Значит, немец под Москвой…
Панихидою куранты —
В рай без счета и цены
Ополченье и курсанты:
Старики да пацаны…
Снег алеет от проталин
На простреленной земле:
Мужики, а где же Сталин?
Говорят еще в Кремле…
Совладай-ка с энтим немцем —
Вон, схарчил сколь разных стран.
И у нас, под самым сердцем,
Ихний тут Гудериан…
Отступать не так зазорно,
Коль в плену весь наш костяк,
Но Москву отдать позорно:
Все ж столица – не пустяк…
До подмоги сдюжить тока:
Помощь, слышь, едрена мать,
Мчится с Дальнего Востока —
Значит, будем наступать!
Покурили – двигать надо,
Надо в пекло, рядовой.
Подмосковная рокада —
Немец прямо под Москвой…
Не ярко и не многословно,
Но праведно горит,
И бронза лентой полукружья
Про славу русского оружья
Европе говорит…
Война двенадцатого года
Ох, далеко шагает мальчик;
пора бы унять его.
А. В. Суворов
А мальчик широко шагал
По европейской мелкой карте:
Вот так капрал Буонапарте! —
Полмира под себя подмял.
Черты надменные лица,
Горячий корсиканский норов:
Его бивал еще Суворов,
Да не добил тогда птенца.
А тут монархии у ног
