Басё Мацуо - Японские трехстишия
Хокку постоянно печатаются на страницах журналов и газет. Такие стихи — живые отклики на события дня. В них звучит голос японского народа.
В состав настоящего сборника вошли только хокку позднего средневековья: от Басё до Исса.
Перед переводчиком стояли большие трудности. Старинные хокку не всегда понятны без комментариев даже японскому читателю, хорошо знакомому с природой и бытом своей родной страны. Краткость и недоговоренность лежат в самой основе поэтики хокку.
Переводчик стремился сохранять лаконизм хокку и в то же время сделать их понятными. Надо, однако, помнить, что японское трехстишие обязательно требует от читателя работы воображения, участия в творческом труде поэта. В этом главная особенность хокку. Все растолковать до конца — значит не только погрешить против японской поэзии, но и лишить читателя большой радости вырастить цветы из горсти семян, щедро рассыпанных японскими поэтами.
В. Маркова
ТРЕХСТИШИЯ
БАСЁ[5]
Поник головой до земли,
Словно весь мир опрокинут вверх дном,
Придавленный снегом бамбук.
Облачная гряда
Легла меж друзьями… Простились
Перелетные гуси навек.
Роща на склоне горы.
Как будто гора перехвачена
Поясом для меча.
Майских дождей пора.
Словно море светится огоньками
Фонари ночных сторожей.
Иней его укрыл,
Стелет постель ему ветер.
Брошенное дитя.
Сегодня «травой забвенья»
Хочу я приправить мой рис,
Старый год провожая.
В небе такая луна,
Словно дерево спилено под корень:
Белеется свежий срез.
Желтый лист плывет.
У какого берега, цикада,
Вдруг проснешься ты?
Все выбелил утренний снег.
Одна примета для взора
Стрелки лука в саду.
Как разлилась река!
Цапля бредет на коротких ножках
По колено в воде.
Тихая лунная ночь…
Слышно, как в глубине каштана
Ядрышко гложет червяк.
На голой ветке
Ворон сидит одиноко.
Осенний вечер.
Во тьме безлунной ночи
Лисица стелется по земле,
Крадется к спелой дыне.
Кишат в морской траве
Прозрачные мальки… Поймаешь
Растают без следа.[6]
Все листья сорвали сборщицы…
Откуда им знать, что для чайных кустов
Они — словно ветер осени!
Как стонет от ветра банан,
Как падают капли в кадку,
Я слышу всю ночь напролет.
Рукава землею запачканы.
«Ловцы улиток» весь день по полям
Бродят, бродят без роздыха.
А я — человек простой!
Только вьюнок расцветает,
Ем свой утренний рис.
Ива склонилась и спит.
И кажется мне, соловей на ветке
Это ее душа.
Топ-топ — лошадка моя.
Вижу себя на картине
В просторе летних лугов.
Далекий зов кукушки
Напрасно прозвучал. Ведь в наши дни
Перевелись поэты.
К тебе на могилу принес
Не лотоса гордые листья
Пучок полевой травы.
Некого больше манить!
Как будто навеки замер,
Не шелохнется ковыль.[9]
Стебли цветущей дыни.
Падают, падают капли со звоном…
Или это — «цветы забвенья»?
В тесной хибарке моей
Озарила все четыре угла
Луна, заглянув в окно.
Здесь я в море брошу наконец
Бурями истрепанную шляпу,
Рваные сандалии мои.
Послышится вдруг «шорх-шорх».
В душе тоска шевельнется…
Бамбук в морозную ночь.
Тоненький язычок огня,
Застыло масло в светильнике.
Проснешься… Какая грусть!
Ворон-скиталец, взгляни!
Где гнездо твое старое?
Всюду сливы в цвету.
Встречный житель гор
Рта не разомкнул. До подбородка
Достает ему трава.
На луну загляделись.
Наконец-то мы можем вздохнуть!
Мимолетная тучка.
Как свищет ветер осенний!
Тогда лишь поймете мои стихи,
Когда заночуете в поле.
И осенью хочется жить
Этой бабочке: пьет торопливо
С хризантемы росу.
Цветы увяли.
Сыплются, падают семена,
Как будто слезы…
Порывистый листобой
Спрятался в рощу бамбука
И понемногу утих.
Сколько снегов уже видели,
Но сердцем не изменились они
Ветки сосен зеленые!
Внимательно вглядись!
Цветы «пастушьей сумки»
Увидишь под плетнем.
Храма Каннон там, вдалеке,
Черепичная кровля алеет
В облаках вишневых цветов.
О, проснись, проснись!
Стань товарищем моим.
Спящий мотылек!
На землю летят,
Возвращаются к старым корням…
Разлука цветов!
Старый пруд.
Прыгнула в воду лягушка.
Всплеск в тишине.
Запад, Восток
Всюду одна и та же беда,
Ветер равно холодит.
Праздник осенней луны.
Кругом пруда, и опять кругом,
Ночь напролет кругом!
Вот все, чем богат я!
Легкая, словно жизнь моя,
Тыква-горлянка.
Этой поросшей травою
Хижине верен остался лишь ты,
Разносчик зимней сурепки.
Первый снег под утро.
Он едва-едва пригнул
Листики нарцисса.
Вода так холодна!
Уснуть не может чайка,
Качаясь на волне.
С треском лопнул кувшин:
Ночью вода в нем замерзла.
Я пробудился вдруг.
Базар новогодний в городе.
И мне бы его посетить хоть раз!
Купить курительных палочек.
Луна или утренний снег…
Любуясь прекрасным, я жил, как хотел.
Вот так и кончаю год.
Друг, не забудь
Скрытый незримо в чаще
Сливовый цвет!
Эй, мальчики-пастухи!
Оставьте же сливе немного веток,
Срезая хлысты.
Морская капуста легче…
А носит торговец-старик на плече
Корзины тяжелых устриц.
Облака вишневых цветов!
Звон колокольный доплыл… Из Уэно
Или Асакуса?[11]
В чашечке цветка
Дремлет шмель. Не тронь его,
Воробей-дружок!
Аиста гнездо на ветру.
А под ним — за пределами бури
Вишен спокойный цвет.
Долгий день напролет
Поет — и не напоется
Жаворонок весной.
Гнездо, покинутое птицей…
Как грустно будет мне глядеть
На опустелый дом соседа.
Над простором полей
Ничем к земле не привязан
Жаворонок звенит.
Майские льют дожди.[12]
Где-то лопнул на бочке обод?
Звук неясный ночной…
Даже белый цветок на плетне
Возле дома, где не стало хозяйки,
Холодом обдал меня.
Пойдем, друзья, поглядим
На плавучие гнезда уток
В разливе майских дождей!
Звонко долбит
Столб одинокой хижины
Дятел лесной.
Нынче выпад ясный день.
Но откуда брызжут капли?
В небе облака клочок.
Ветку, что ли, обломил
Ветер, пробегая в соснах?
Как прохладен плеск воды!
Чистый родник!
Вверх побежал по моей ноге
Маленький краб.
Рядом с цветущим вьюнком
Отдыхает в жару молотильщик.
Как он печален, наш мир!
Он дыни здесь растил.
А ныне старый сад заглох…
Вечерний холодок.
Вот здесь в опьяненье
Уснуть бы на этих речных камнях,
Поросших гвоздикой…
Будто в руки взял
Молнию, когда во мраке
Ты зажег свечу.
Как быстро летит луна!
На неподвижных ветках
Повисли капли дождя.
На ночь, хоть на ночь одну,
О кусты цветущие хаги,
Приютите бродячего пса!
Важно ступает
Цапля по свежему жниву.
Осень в деревне.
Бросил на миг
Обмолачивать рис крестьянин,
Глядит на луну.
Вялые листья батата
На высохшем поле. Восхода луны
Ждут не дождутся крестьяне.
Снова встают с земли,
Тускнея во мгле, хризантемы,
Прибитые сильным дождем.
Совсем легла на землю,
Но неизбежно зацветет
Больная хризантема.
Тучи набухли дождем
Только над гребнем предгорья.
Фудзи — белеет в снегу.
Весь в песке, весь в снегу!
С коня мой спутник свалился,
Захмелев от вина.
Мыс Иракодзаки.[13]
Голос коршуна… Что в целом мире
На тебя похоже?
Ростки озимых взошли.
Славный приют для отшельника
Деревня среди полей.
Молись о счастливых днях!
На зимнее дерево сливы
Будь сердцем своим похож.
Сосновую хвою жгу.
Сушу на огне полотенце…
Зимняя стужа в пути.
Хлюпают носами…
Милый сердцу деревенский звук!
Зацветают сливы.
В чарку с вином,
Ласточки, не уроните
Глины комок.
Под сенью вишневых цветов
Я, словно старинной драмы герой,
Ночью прилег уснуть.
Вишни в полном цвету!
А рассвет такой, как всегда,
Там, над дальней горой…
В мареве майских дождей
Только один не тонет
Мост над рекой Сэта.[14]
Еще мелькают в глазах
Горные вишни… И чертят огнем
Вдоль них светлячки над рекой.
Здесь когда-то замок стоял…
Пусть мне первый расскажет о нем
Бьющий в старом колодце родник.
Кажется, что сейчас
Колокол тоже в ответ загудит.
Так цикады звенят.
Как летом густеет трава!
И только у однолиста
Один-единственный лист.
Словно хрупкий юноша,
О цветы, забытые в полях,
Вы напрасно вянете.
Было весело мне, но потом
Стало что-то грустно… Плывут
На рыбачьих лодках огни.
Дом на славу удался!
На задворках воробьи
Просо радостно клюют.
Все вьюнки на одно лицо.
А тыквы-горлянки осенью?
Двух одинаковых нет!
Осень уже недалеко.
Поле в колосьях и море
Одного, зеленого цвета.
О нет, готовых
Я для тебя сравнений не найду,
Трехдневный месяц!
Неподвижно висит
Темная туча в полнеба…
Видно, молнию ждет.
О, сколько их на полях!
Но каждый цветет по-своему,
В этом высший подвиг цветка!
Жизнь свою обвил
Вкруг висячего моста
Этот дикий плющ.
Мне приснилась давняя быль:
Плачет брошенная в горах старуха,
И только месяц ей друг.
То другим говорил «прощай!»,
То прощались со мной… А в конце пути
Осень в горах Кисо.[18]
С ветки скатился каштан.
Тому, кто в дальних горах не бывал,
В подарок его отвезу.
Только одни стихи!
Вот все, что в «Приют банановый»
Поэту весна принесла.
Посети меня
В одиночестве моем!
Первый лист упал…
Кончился в доме рис…
Поставлю в тыкву из-под зерна
«Женской красы» цветок.
Еще стоят там и тут
Островками колосья несжатые…
Тревожно кричит бекас.
Одеяло для одного.
И ледяная, черная
Зимняя ночь… О, печаль!
Дунул свежий ветерок,
С плеском выскочила рыба…
Омовение в реке.[19]
Зимние дни в одиночестве.
Снова спиной прислонюсь
К столбу посредине хижины.
Все падают и шипят.
Вот-вот огонь в глубине золы
Погаснет от этих слез.
Помнишь, как вместе с тобой
Мы на снег глядели?.. И в этом году
Он, должно быть, выпал опять.
Срезан для крыши камыш.
На позабытые стебли
Сыплется мелкий снежок.
Вдруг вижу, — от самых плеч
Моего бумажного платья
Паутинки, зыблясь, растут.
И ты постояльцев
Нашла весной, моя хижина:
Станешь домиком кукол.
Весна уходит.
Плачут птицы. Глаза у рыб
Полны слезами.
Солнце заходит.
И паутинки тоже
В сумраке тают…
Звон вечернего колокола
И то здесь, в глуши, не услышишь.
Весенние сумерки.
О, священный восторг!
На зеленую, на молодую листву
Льется солнечный свет.
Вот он — мой знак путеводный!
Посреди высоких трав дуговых
Человек с охапкою сена.
Сад и гора вдали
Дрогнули, движутся, входят
В летний раскрытый дом.
Полоть… Жать…
Только и радости летом
Кукушки крик.
Погонщик! Веди коня
Вон туда, через поле!
Там кукушка поет.
Ядом дышит скала.[21]
Кругом трава покраснела.
Даже роса в огне.
Западный ветер? Восточный?
Нет, раньше послушаю, как шумит
Ветер над рисовым полем.
Вот исток, вот начало
Всего поэтического искусства!
Песня посадки риса.
Майские дожди
Водопад похоронили
Залили водой.
Островки… Островки…
И на сотни осколков дробится
Море летнего дня.
Летние травы
Там, где исчезли герои,
Как сновиденье.
Какое блаженство!
Прохладное поле зеленого риса…
Воды журчанье…
Тишина кругом.
Проникает в сердце скал
Легкий звон цикад.
Какая быстрина!
Река Могами[23] собрала
Все майские дожди.
Трехдневный месяц
Над вершиной «Черное крыло»
Прохладой веет.
Жар солнечного дня
Река Могами унесла
В морскую глубину.
«Ворота прилива».
Омывает цаплю по самую грудь
Прохладное море.
Первая дыня, друзья!
Разделим ее на четыре части?
Разрежем ее на кружки?
Сушатся мелкие окуньки
На ветках ивы… Какая прохлада!
Рыбачьи хижины на берегу.
Пестик из дерева.
Был ли он сливой когда-то?
Был ли камелией?
Праздник встречи двух звезд.
Даже ночь накануне так непохожа
На обычную ночь.
Бушует морской простор!
Далеко, до острова Садо,[25]
Стелется Млечный Путь.
Со мной под одною кровлей
Две девушки… Ветки хаги в цвету
И одинокий месяц.
Как пахнет зреющий рис!
Я шел через поле, и вдруг
Направо залив Арисо.[26]
Содрогнись, о холм!
Осенний ветер в поле
Мой одинокий стон.
Красное-красное солнце
В пустынной дали… Но леденит
Безжалостный ветер осенний.
«Сосенки»… Милое имя!
Клонятся к сосенкам на ветру
Кусты и осенние травы.
Сыплются ягоды с веток…
Шумно вспорхнула стая скворцов.
Утренний ветер.
Равнина Мусаси[27] вокруг.
Ни одно не коснется облако
Дорожной шляпы твоей.
Намокший, идет под дождем,
Но песни достоин и этот путник,
Не только хаги в цвету.
О, беспощадный рок!
Под этим славным шлемом
Теперь сверчок звенит.
Белее белых скал[29]
На склонах Каменной горы
Осенний этот вихрь!
Прощальные стихи
На веере хотел я написать,
В руке сломался он.
Где ты, луна, теперь?
Как затонувший колокол,
Скрылась на дне морском.
Волна на миг отбежала.
Среди маленьких раковин розовеют
Лепестки опавшие хаги.
Бабочкой никогда
Он уж не станет… Напрасно дрожит
Червяк на осеннем ветру.
Такая, как есть!
Не надо ей лунного света…
Ибуки-гора.
Может, некогда служил
Тушечницей этот камень?
Ямка в нем полна росы.
Я осенью в доме один.
Что ж, буду ягоды собирать,
Плоды собирать с ветвей.
Холодный дождь без конца.
Так смотрит продрогшая обезьянка,
Будто просит соломенный плащ.
До чего же долго
Льется дождь! На голом поле
Жниво почернело.
Зимняя ночь в саду.
Ниткой тонкой — и месяц в небе,
И цикады чуть слышный звон.
Монахини рассказ
О прежней службе при дворе…
Кругом глубокий снег.
Дети, кто скорей?
Мы догоним шарики
Ледяной крупы.
Снежный заяц — как живой!
Но одно осталось, дети:
Смастерим ему усы.
Скажи мне, для чего,
О ворон, в шумный город
Отсюда ты летишь?
Проталина в снегу,
А в ней — светло-лиловый
Спаржи стебелек.
Весенние льют дожди.
Как тянется вверх чернобыльник
На этой заглохшей тропе!
Воробышки над окном
Пищат, а им отзываются
Мыши на чердаке.
Продавец бонитов идет.
Какому они богачу сегодня
Помогут упиться вином?
Как нежны молодые листья
Даже здесь, на сорной траве,
У позабытого дома.
Камелии лепестки…
Может быть, соловей уронил
Шапочку из цветов?
Дождик весенний…
Уж выпустили по два листка
Семена баклажанов.
Над старой рекой
Молодыми почками налились
Ивы на берегу.
Листья плюща…
Отчего-то их дымный пурпур
О былом говорит.
Ни луны, ни цветов.
А он и не ждет их, он пьет,
Одинокий, вино.
Праздник весны…
Но кто он, прикрытый рогожей
Нищий в толпе?[30]
Замшелый могильный камень.
Под ним — наяву это или во сне?
Голос шепчет молитвы.
Все кружится стрекоза…
Никак зацепиться не может
За стебли гибкой травы.
Ты не думай с презреньем:
«Какие мелкие семена!»
Это ведь красный перец.
На высокой насыпи — сосны,
А меж ними вишни видны и дворец
В глубине цветущих деревьев…
Сначала покинул траву…
Потом деревья покинул…
Жаворонка полет.
Колокол смолк вдалеке,
Но ароматом вечерних цветов
Отзвук его плывет.
Чуть дрожат паутинки.
Тонкие нити травы сайко
В полумраке трепещут.
С четырех сторон
Вишен лепестки летят
В озеро Нио.[31]
Минула весенняя ночь.
Белый рассвет обернулся
Морем вишен в цвету.
Жаворонок поет.
Звонким ударом в чаще
Вторит ему фазан.
Роняя лепестки,
Вдруг пролил горсточку воды
Камелии цветок.
Ручеек чуть заметный.
Проплывают сквозь чащу бамбука
Лепестки камелий.
Весенний ветер.
Отозвалась на чьи-то голоса
Гора Микаса.[32]
Вот причуда знатока!
На цветок без аромата
Опустился мотылек.
Майский дождь бесконечный.
Мальвы куда-то тянутся,
Ищут дорогу солнца.
Холодный горный источник.
Горсть воды не успел зачерпнуть,
Как зубы уже заломило.
Падает с листком…
Нет, смотри! На полдороге
Светлячок вспорхнул.
Любуемся светлячками.
Но лодочник ненадежен: он пьян
И лодку уносят волны…
Как ярко горят светлячки,
Отдыхая на ветках деревьев!
Дорожный ночлег цветов!
И кто бы мог сказать,
Что жить им так недолго?
Немолчный звон цикад.
В старом моем домишке
Москиты почти не кусаются.
Вот все угощенье для друга!
Утренний час
Или вечерний, — вам все равно,
Дыни цветы!
И цветы и плоды!
Всем сразу богата дыня
В лучшую пору свою.
Хижина рыбака.
Замешался в груду креветок[33]
Одинокий сверчок.
Стократ благородней тот,
Кто не скажет при блеске молнии:
«Вот она — наша жизнь!»
Белый волос упал.
Под моим изголовьем
Не смолкает сверчок.
Больной опустился гусь
На поле холодной ночью.
Сон одинокий в пути.
Прозрачна осенняя ночь.
Далеко, до Семизвездия,
Разносится стук вальков.
«Сперва обезьяны халат!»
Просит прачек выбить вальком
Продрогнувший поводырь.
Пугают их, гонят с полей!
Вспорхнут воробьи и спрячутся
Под защитой чайных кустов.
Даже дикого кабана
Закружит, унесет с собою
Этот зимний вихрь полевой!
Уж осени конец,
Но верит в будущие дни
Зеленый мандарин.
Повернись ко мне!
Я тоскую тоже
Осенью глухой.
Ем похлебку свою один.
Словно кто-то играет на цитре
Град по застрехе стучит.
Переносный очаг.
Так, сердце странствий, и для тебя
Нет покоя нигде.
Холод пробрал в пути.
У птичьего пугала, что ли,
В долг попросить рукава?
Сушеная эта макрель
И нищий монах, изможденный,
На холоде в зимний день.
Всю долгую ночь,
Казалось мне, стынет бамбук…
Утро встало в снегу.
Стебли морской капусты.
Песок заскрипел на зубах…[35]
И вспомнил я, что старею.
Поздно пришел мандзай[36]
В горную деревушку.
Сливы уже зацвели.
Откуда кукушки крик?
Сквозь чащу густого бамбука
Сочится лунная ночь.
Вконец отощавший кот
Одну ячменную кашу ест…
А еще и любовь!
Ночь. Бездонная тьма.
Верно, гнездо свое потерял
Стонет где-то кулик.
Откуда вдруг такая лень?
Едва меня сегодня добудились…
Шумит весенний дождь.
Печального, меня
Сильнее грустью напои,
Кукушки дальний зов!
В ладоши звонко хлопнул я.
А там, где эхо прозвучало,
Бледнеет летняя луна.
Детством пахнуло…
Старый рисунок я отыскал,
Ростки бамбука.
Майский докучный дождь.
Обрывки цветной бумаги
На обветшалой стене.
Что ни день, что ни день
Все желтее колосья.
Жаворонки поют.
Уединенный дом
В сельской тиши… Даже дятел
В эту дверь не стучит!
Без конца моросит.
Лишь мальвы сияют, как будто
Над ними безоблачный день.
Друг мне в подарок прислал
Рису, а я его пригласил
В гости к самой луне.
Легкий речной ветерок.
Чай хорош! И вино хорошо!
И лунная ночь хороша!
Глубокою стариной Повеяло…
Сад возле храма
Засыпан палым листом.
Так легко-легко
Выплыла — и в облаке
Задумалась луна.
Отоприте дверь!
Лунный свет впустите
В храм Укимидо![37]
Стропила моста поросли
«Печаль-травою»[38]… Сегодня она
Прощается с полной луной.
Кричат перепела.
Должно быть, вечереет.
Глаз ястреба померк.
Вместе с хозяином дома
Слушаю молча вечерний звон.
Падают листья ивы.
Белый грибок в лесу.
Какой-то лист незнакомый
К шляпке его прилип.
Какая грусть!
В маленькой клетке подвешен
Пленный сверчок.[39]
Варят на ужин лапшу.
Как пылает под котелком огонь
В эту холодную ночь!
Ночная тишина.
Лишь за картиной на стене
Звенит-звенит сверчок.
Блестят росинки.
Но есть у них привкус печали,
Не позабудьте!
Верно, эта цикада
Пеньем вся изошла?
Одна скорлупка осталась.
Опала листва.
Весь мир одноцветен.
Лишь ветер гудит.
Посадили деревья в саду.
Тихо, тихо, чтоб их ободрить,
Шепчет осенний дождь.
Чтоб холодный вихрь
Ароматом напоить, опять раскрылись
Поздней осенью цветы.
Друг на друга нарцисс
И белая ширма бросают
Отблески белизны.
Скоро ли свежий снег?
У всех ожиданье на лицах…
Вдруг зимней молнии блеск!
Скалы среди криптомерий!
Как заострил их зубцы
Зимний холодный ветер!
Сокол рванулся ввысь.
Но крепко охотник держит его
Сечет ледяная крупа.
Вновь зеленеют ростки
В осенних полях. Под утро
Иней точно цветы.
Все засыпал снег.
Одинокая старуха
В хижине лесной.
…Но, на худой конец, хоть вы
Еще под снегом уцелели,
Сухие стебли камыша.
Соленые морские окуни
Висят, ощеривая зубы.
Как в этой рыбной лавке холодно!
«Нет покоя от детей!»
Для таких людей, наверно,
И вишневый цвет не мил.
Есть особая прелесть
В этих, бурей измятых,
Сломанных хризантемах.
Ветка хаги задела меня…
Или демон схватил меня за голову
В тени ворот Расёмон?
Темно-мышиный цвет
Рукавов его рясы
Еще холодней от слез.
Уродливый ворон
И он прекрасен на первом снегу
В зимнее утро!
Словно копоть сметает,
Криптомерий вершины треплет
Налетевшая буря.
Рыбам и птицам
Не завидую больше… Забуду
Все горести года.
Влюбленные коты
Умолкли. Смотрит в спальню
Туманная луна.
Незримая весна!
На обороте зеркала
Узор цветущих слив.
Всюду поют соловьи.
Там — за бамбуковой рощей,
Тут — перед ивой речной.
Покорна зову сердца
Земля Кисо. Пронзили старый снег
Весенние побеги.
С ветки на ветку
Тихо сбегают капли.
Дождик весенний.
Через изгородь
Сколько раз перепорхнули
Крылья бабочки!
Не успела отнять руки,
Как уже ветерок весенний
Поселился в зеленом ростке.
Все волнения, всю печаль
Твоего смятенного сердца
Гибкой иве отдай.
Только дохнет ветерок
С ветки на ветку ивы
Бабочка перепорхнет.
Как завидна их судьба!
К северу от суетного мира[41]
Вишни зацвели в горах.
Разве вы тоже из тех,
Кто не спит, опьянен цветами,
О мыши на чердаке?
Дождь в тутовой роще шумит…
На земле едва шевелится
Больной шелковичный червь.
Еще на острие конька
Над кровлей солнце догорает.
Вечерний веет холодок.
Плотно закрыла рот
Раковина морская.
Невыносимый зной!
Хризантемы в полях
Уже говорят: забудьте
Жаркие дни гвоздик!
Листья бананов
Луна развесила на столбах
В хижине новой.
При свете новой луны
Земля в полумраке тонет.
Белой гречихи поля.
В лунном сиянье
Движется к самым воротам
Гребень прилива.
Слово скажу
Леденеют губы.
Осенний вихрь!
Ты, как прежде, зеленым
Мог бы остаться… Но нет! Пришла
Пора твоя, алый перец.
Ладят зимний очаг.
Как постарел знакомый печник!
Побелели пряди волос.
Сегодня можешь и ты
Понять, что значит быть стариком!
Осенняя морось, туман…
Крошат на ужин бобы.
Вдруг удары в медную чашку…
Нищий монах, подожди!..
Пеплом угли подернулись.
На стене колышется тень
Моего собеседника.
Год за годом все то же:
Обезьяна толпу потешает[43]
В маске обезьяны.
Ты говорил, что «вернись-трава»
Звучит так печально… Еще печальней
Фиалки на могильном холме.
Журавль улетел.
Исчезло черное платье из перьев[44]
В дымке цветов.
Дождь набегает за дождем,
И сердце больше не тревожат
Ростки на рисовых полях.
Кукушка вдаль летит,
А голос долго стелется
За нею по воде.
Изумятся птицы,
Если эта лютня зазвучит.
Лепестки запляшут…
Эй, послушайте, дети!
Дневные вьюнки уже расцвели.
Ну-ка, очистим дыню!
И на небе мост унесло!
Две звезды, рекою разлучены,
Одиноко на скалах спят.
Где ты, опора моя?
Мой посох из крепкого тута
Осенний ветер сломал.
Ты тоже видел его,
Этот узкий серп… А теперь он блестит
Над твоим могильным холмом.
Погостила и ушла
Светлая луна… Остался
Стол о четырех углах.
Утренний вьюнок.
Запер я с утра ворота,
Мой последний друг!
Белых капель росы
Не проливая, колышется
Хаги осенний куст.
Первый грибок!
Еще, осенние росы,
Он вас не считал.
Как хризантемы расцвели
У каменщика на дворе
Среди разбросанных камней!
Петушьи гребешки.
Они еще краснее
С прилетом журавлей.
А вам и печали нет,
«Птицы сорокалетья»[46] — сороки,
Что старость напомнили мне!
Убитую утку несет,
Выкрикивая свой товар, продавец…
Праздник Эбисуко.[47]
Как сельдерей хорош
С далеких полей у предгорья,
Подернутых первым ледком!
Ни одной росинки
Им не уронить…
Лед на хризантемах.
Рисовой шелухою
Все осыпано: ступки края,
Белые хризантемы…
Примостился мальчик
На седле, а лошадь ждет.
Собирают редьку.
Давно обветшала сосна[48]
На золоченых ширмах.
Зима в четырех стенах.
Утка прижалась к земле.
Платьем из перьев прикрыла
Голые ноги свои…
Все бегут посмотреть…
Как стучат деревянные подошвы
По морозным доскам моста!
Едкая редька…
И суровый, мужской
Разговор с самураем.
Обметают копоть.
Для себя на этот раз
Плотник полку ладит.
…Кисти самого Мотонобу!
Как печальна судьба хозяев твоих!
Близятся сумерки года.
О, весенний дождь!
С кровли ручейки бегут
Вдоль осиных гнезд.
Под раскрытым зонтом
Пробираюсь сквозь ветви.
Ивы в первом пуху.
С неба своих вершин
Одни лишь речные ивы
Еще проливают дождь.
Зеленая ива роняет
В мутную тину концы ветвей.
Час вечерний отлива.
Хотел бы создать я стихи,
С лицом моим старым несхожие,
О, первая вишня в цвету!
Я к цветущим вишням плыву.
Но застыло весло в руках:
Ивы на берегу!
Не страшны ей росы:
Глубоко пчела укрылась
В лепестках пиона.
Пригорок у самой дороги.
На смену погасшей радуге
Азалии в свете заката.
Молния в тьме ночной.
Озера гладь водяная
Искрами вспыхнула вдруг.
По озеру волны бегут.
Одни о жаре сожалеют
Закатные облака.
Голос пролетной кукушки,
Отдыхая в тени листвы,
Слушают сборщицы чая.
Уходит земля из-под ног.
За легкий колос хватаюсь.
Разлуки миг наступил.
Голос летнего соловья!..
В роще молодого бамбука
Он о старости плачет своей.
На пути в Суруга[50]
Аромат цветущих померанцев,
Запах листьев чая…
С темного неба гони,
О река могучая Ои,[51]
Майские облака!
Весь мой век в пути!
Словно вскапывая маленькое поле,
Взад-вперед брожу.
Ношу хвороста отвезла
Лошадка в город… Трусит домой,
Бочонок вина на спине.
Не слишком мне подражайте!
Взгляните, что толку в сходстве таком?
Две половинки дыни.
Какою свежестью веет
От этой дыни в каплях росы,
С налипшей влажной землею!
Жаркого лета разгар!
Как облака клубятся
На Грозовой горе!
Образ самой прохлады
Кистью рисует бамбук
В рощах селенья Сага.[52]
«Прозрачный водопад»…
Упала в светлую волну
Сосновая игла.
Сквозь прорези в маске
Глаза актера смотрят туда,
Где лотос благоухает.
Осень уже на пороге.
Сердце тянется к сердцу
В хижине тесной.
Что за славный холодок!
Пятками уперся в стену
И дремлю в разгаре дня.
Молнии блеск!
Как будто вдруг на его лице
Колыхнулся ковыль.
Вся семья побрела на кладбище.
Идут, сединами убеленные,
Опираясь на посохи.
О, не думай, что ты из тех,
Кто цены не имеет в мире!
Поминовения день…
Как изменились лица!
Я прочел на них старость свою.
Все — словно зимние дыни.
Старая деревушка.
Ветки усеяны красной хурмой
Возле каждого дома.
Лунным светом обманут,
Я подумал: вишневый цвет!
Нет, хлопчатника поле.
Луна над горой.
Туман у подножья.
Дымятся поля.
Повисло на солнц
