Исикава Такубоку - Лирика
Как поезд
Идет через поле пустое,
Так горе
Сквозь сердце
Находит путь.
Жалкая, на серой бумаге
Газета родного края…
Разворачивая утром листы,
Я привычно нашел
Опечатки.
Так давно не случалось
На поезде ехать.
Вот еду – и кажется мне:
Возвращаюсь в мой край
Любимый.
О да, я верю,
Что новое завтра придет!
Нет в этих моих словах
Ни капли неправды,
И все же…
Я вдруг но горам стосковался.
К подножью горы пришел…
Найти бы тот камень,
На котором
Сидел я в прошлом году!
Гляжу на свои
Грязью испачканные руки.
Как будто я вдруг увидел,
Что сталось
С сердцем моим!
Запачканные руки
Я отмыл.
Такая маленькая радость!
За целый день
Одна-единственная радость!
В новогодний день
Отчего-то на сердце
Легко и пусто.
Словно все, что было,
Я позабыл!
Нечаянно
Чашку разбил.
«А ведь это здорово –
Ломать!» –
Я подумал сегодня утром.
Звонкий стук.
Смех детей. Взлетает волан.
Неужели вернулся
Новый год
Прошедшего года?
Наверно,
В новом году
Сбудется что-то хорошее.
Небо ясно.
Ветер затих.
Засыпая,
Я сердце свое бранил.
Все оно ждет:
«Что-то хорошее завтра случится.
Завтра случится…»
Письмо с поздравлением
От друга.
Он каждый год присылает мне
Две-три танки –
На один образец.
Странная у меня голова!
Все думает
О недостижимом.
Неужели так будет
И в этом году?
Все люди
Идут в одну сторону.
А я стою и гляжу,
Поодаль от них,
На обочине.
Словно свеча,
Стала, треща, разгораться.
Ночь
Накануне
Нового года.
Или это уходит от меня
Вся накопленная за год
Усталость?
Так дремлется мне
В первый день новогодний.
Словно я хлопнул в ладоши
И жду,
Пока не послышится сонный отклик.
Жду
С досадливым нетерпеньем.
Новый год миновал.
Наша жизнь
Поплелась, все по той же
Печальной
Дороге.
Плача,
Я с богом спорил.
О этот сон!
Мне он приснился утром
Дня четыре тому назад.
В воротник пальто
Подбородок я спрятал
И в ночной тишине
Напрягаю слух.
Голос девушки, до того похожий!
Сегодня отказались от вина
В деревне многие крестьяне,
Но завтра
От чего откажутся они,
Когда еще труднее станет?
Человеку моложе меня
Говорил я громкие фразы,
Разглагольствовал много часов,
Но душа от этого
Так устала!
Чтобы за ночь одну
Расцвела,
Подогрел я горшок,
Где слива растет.
Ни один цветок не раскрылся.
Я ждал его,
Так его ждал!
А он не пришел.
Стол переставил я
Вот сюда.
Номер старой газеты.
Смотри-ка,
Хвалят
Мои стихи!
Пусть всего два-три слова.
В сумятице переезда
Старый снимок
Мне под ноги упал…
Выцветший снимок.
Ее лицо.
Не замечал я
В то время,
Сколько детских ошибок
Было в них.
Связка старых писем.
Где они?
Куда их спрятал я?
Письма,
Что жена писала мне
Восемь лет тому назад?
Только проснулся
И вдруг – щемящее чувство.
В газете заметка: «Старик
Из дома ушел…»
Как мой отец! Брызнули слезы.
Уже, наверно, лет пять
Я не видел
Широкого неба.
Разве можно
Без этого жить?
Всерьез уверена
Дочка моя,
Что люди только затем и пишут,
Чтоб рукопись
Отправить в печать.
В то время
Я часто лгал.
С спокойной совестью лгал.
… Вспомню,
Пот прошибает.
«У нас родился ребенок»,
Открытку я получил.
На минуту
Лицо у меня
Просветлело.
Я дверь толкнул.
Шагнул
Через порог
Палаты… Показалось мне,
Что коридору нет конца.
Как будто я сбросил с плеч
Тяжелый-тяжелый груз.
Невольно
С чувством таким
Я лег на больничную койку.
«Так, значит,
Вам не хочется жить?» –
Строго спросил меня доктор.
И сердце мое
Промолчало в ответ.
Я о себе
Так много возомнил!
Я верил,
Что всего достигну…
Какой я был ребенок!
«Теперь я уверилась
В сердце твоем!» –
Сказала мне мать.
Она в сновиденье пришла ко мне
И, плача, снова ушла.
Жена моя с дочкой
Навестили меня.
Я так был рад!
Я снова нашел
Свое настоящее сердце.
«Ну, спите ночью
Хорошенько!» –
Мне доктор говорит.
Как будто
Малому ребенку.
Падает путано, сбивчиво
Весенний снег.
Я слежу за ним
Горячими
От лихорадки глазами.
«Когда-нибудь
Издам непременно!» –
Все думаю я о книге своей.
Говорю с женой,
Какого цвета будет обложка.
Пять долгих лет,
Как уехал я из деревни.
И вот – заболел. Во сне
Мне слышится снова
Голос кукушки.
Как весною
Кричала кукушка
На высокой вершине
Кипариса,
Возле нашего сельского храма!
Нежданно
Подходят ко мне,
Жмут руку мою
И так же нежданно
Уходят люди.
«Это судьба моя
Пришла.
Вот тяжестью на меня навалилась», –
Подумал я, пробудившись в полночь,
Одеяло так давило меня!
Пульс
Щупает мне сиделка.
Иной раз рука ее так тепла.
Другой раз
Холодом обдает.
Не знаю сам почему,
Целый день
Мне приходит на память
Имя русское
«Бородин».
Наверно, товарищам и жене
Грустно бывает слушать,
Как я без устали,
Такой больной,
О революции говорю!
Все смотрит на циновку.
Тяжелый,
Неподвижный взгляд…
Спросить ли мне, жена,
О чем ты думаешь теперь?
Русское имя
Соня
Я дал дочурке своей.
И радостно мне бывает
Порой окликнуть ее.
О бедный мой отец!
Я вижу, он газету отложил,
Не в силах более читать,
И на дворе
Играет с муравьем.
Не походи на отца!
Ни на отца своего отца!
Ты слышишь,
О чем я прошу тебя,
Дочка?
Всего пять лет
Дочке моей,
Но и она
Хороню уже знает
Слова «революция» и «рабочий».
Что в голову ей пришло?
Вдруг бросила девочка
Игрушки
И тихо уселась
Возле меня.
Я дочку побранил.
Она заснула
В слезах,
С полуоткрытым ртом…
Я тихо по щеке ее погладил.
Подушку с постели моей
Вынесли на веранду…
После долгой разлуки
Снова встретились мы,
О вечернее небо!
Беленькая собака
Пробежала мимо двора.
Я спросил жену:
«Как ты думаешь,
Может, купим собаку?»
Свист и свисток
После бесконечных споров
У нас бывают чтения, жаркие споры,
И наши глаза горят не меньше,
Чем у юношей России полвека назад!
Мы бесконечно спорим: «Что делать?»
Но никто из нас не ударит вдруг
Кулаком о стол и не крикнет: «В народ!»
Все мы знаем, чего мы хотим,
Все мы знаем, чего хочет народ,
Все мы ясно знаем, что делать, –
О, много больше, чем знали они!
Но никто из нас не ударит вдруг
Кулаком о стол и не крикнет: «В народ!»
Здесь собрались только очень юные,
Строить новое начинает всегда молодежь.
Старое скоро умрет, победа за нами!
Спор кипит, сверкают глаза.
Но никто из нас не ударит вдруг
Кулаком о стол и не крикнет: «В народ!»
Трижды уже меняли мы свечи,
В недопитом чае плавают мошки,
Но девушки говорят с прежним жаром,
Лишь в глазах после долгого спора
усталость.
Но никто из нас не ударит вдруг
Кулаком о стол и не крикнет: «В народ!»
Надгробная надпись
Я уважал его всегда,
Н я люблю его сейчас еще сильней,
Хотя уже два месяца прошло
С тех пор, как похоронен он
В густой тени каштана
На кладбище далекого предместья.
Да, в самом деле
Уже два долгих месяца прошло
С тех пор, как на собраниях кружка
Его не видно на привычном месте.
Он был не мастер на слова,
Не принимал участья в наших спорах,
Но как его теперь нам не хватает!
Однажды он сказал смущенно:
«Товарищи, меня не осуждайте
За то, что я на диспутах молчу!
Я, право, спорить не умею,
Но я готов всегда
Встать на борьбу с врагом!»
Один товарищ про него сказал:
«В глазах его укор
Трусливым краснобаям!»
Я часто разделял с ним это чувство.
Но справедливого укора
Никто в его глазах уж больше не прочтет!
Он был рабочий,
Простой рабочий заводской.
Работал с увлеченьем, с огоньком,
А выпадет свободная минутка,
Любил потолковать с друзьями по душам
И был охотник книжку почитать.
