Владимир Сосюра - Стихотворения и поэмы
Это строки из «Днепрэльстана», созданного в начале второй половины 20-х годов. В первой публикации (газета «Коммунист», 1926, 7 ноября) произведение имело подзаголовок — «Будущее». Вскоре, переиздавая «Днепрэльстан», Сосюра снял подзаголовок. Собственно, его сняла сама жизнь. Ведь то, о чем он мечтал, что так ярко представлял, вдохновленный ленинским планом социалистического преобразования страны, стало реальной действительностью.
Незабываемые пришли времена. «8 ноября 1927 года, в день 10-летия Октябрьской революции, во исполнение завета вождя мирового пролетариата В. И. Ленина, усилиями трудящихся масс первой в мире революционной страны Союза Советских Социалистических Республик основана правительством СССР и УССР Днепровская гидроэлектростанция…» — эти торжественные слова были выбиты на стальной плите, положенной в основание Днепрогэса. Страна начала исторические преобразования, возводя величественное сооружение) имя которому — коммунизм.
«Днепрэльстан» — это лирическая картина индустриализации нашей страны, торжественное повествование о победе социализма. Это поэтический призыв к защите завоеваний Октября. Кто же вдохновил народ на исторические победы? Благодаря чему он завоевал их? Поэт дает ответ и на эти вопросы:
…нам подарила это чудо
стальная воля ВКП!
«Днепрэльстан» — глубоко идейное произведение, хвала Коммунистической партии — организатору и руководителю строительства социализма в Стране Советов. Здесь прославляется народ, идущий в прекрасное коммунистическое будущее.
Гиперболический размах, дерзновенный порыв чувствуются в образной системе произведения — в его оригинальных сравнениях, метафорах, эпитетах. Стих, звонкий, окрыленный, стремительно летит вперед. Вся поэма, озвучена внутренними рифмами, создающими оригинальную звукопись: начиная с первой и до последней строфы.
«Днепрэльстан» явился своеобразным развитием тех особенностей стиля, которые начали кристаллизоваться уже в «Красной зиме», «О, не напрасно…» и в других вещах автора, вскоре прославившегося неповторимой манерой своего письма. Признанный мастер стиха, Сосюра оказывает глубокое, плодотворное влияние на творчество молодых поэтов-современников. Следы творческой учебы у Сосюры наблюдаются даже у очень самобытного, очень талантливого А. Малышко. Сосюре многим обязан талант мужественного поэта-партизана М. Шпака, у него учился безвременно ушедший от нас юный Я. Шпорта.
Главные признаки этого стиля — историческая конкретность, насыщенность произведения многочисленными реалиями, метко схваченными подробностями, которые стали одним из средств художественной типизации. И все это пропущено сквозь певучее сердце автора, выражено как исповедь пленительно искренней, трепетно-живой в своем глубинном самовыражении души… Очарования жизнью, революционной действительностью, своей любимой слились для поэта с самым дорогим для него образом Родины, Советской Украины:
В сладком рыданье зашлись соловьи,
внемлют сады и долины…
Губы и брови — совсем как твои,
и у моей Украины.
Вот она, в светлом венке, как весна…
Счастье — до боли сердечной…
Слиты в той боли и ты и она
в образ единый и вечный.
(«В знойные ночи для нас расцветут….» Перевод Н. Сидоренко)
Одна из определяющих черт исторического развития нашей отечественной литературы заключается в том, что в нашем искусстве слова чем дальше, тем ярче, мощнее проявляется и утверждается личное начало. У Сосюры это выражается через раскрытие образа нового героя — самобытного лирического героя или лирического персонажа. При этом поэт ориентируется на творческое усвоение классических традиций, богатейшую сокровищницу национального фольклора.
Отсюда, как трансформация некоторых особенностей классики и фольклора, еще одна черта стиля поэта — его окрыленность страстной верой в человека, романтика горьковского типа, которая, как и у Маяковского, обращена в будущее. Поэт боролся за это будущее, утверждал его в жизни. Не потому ли его поэтические «пророчества» вскоре, как, например, в «Днепрэльстане», становились жизненной реальностью: закономерность их осуществления диктовала сама революционная поступь жизни с ее чудесными планами социалистического строительства. Сосюра верил в реальность предначертаний партии, знал, что они будут воплощены в жизнь. И потому раскрывающиеся перед нами перспективы, как и грядущие свершения, воспел в своих патетических поэмах, героических балладах и лирических экспромтах.
Новаторский характер романтики — неотъемлемая черта стиля Сосюры. Уже в 20-е годы он неповторим в своих тропах — эпитетах, метафорах, сравнениях. С первого взгляда на его поэтическую строку говорим: да, это Сосюра и никто иной, ибо написать так мог только он.
Вот его неожиданные, тонкие, почти изысканные и вместе с тем единственно возможные в данном случае эпитеты: «косы печальные», «задумчивая степь» (одетая в «синий жупан»); «синий звон» и т. д. И один из самых любимых эпитетов Сосюры — «золотой». Какое удивительное разнообразие золотистых тонов и оттенков в художественной палитре поэта!
Эпитет «золотой» у Сосюры, как и в народном творчестве, часто используется для обозначения высшей меры — чего-то прекрасного, исключительно ценного, для обозначения высших духовных качеств человека. То есть этот эпитет является своеобразной краской, первичное вещественное значение которой ослаблено или совершенно теряется.
В стихотворении «Только поезд вдали прогрохочет…» Сосюра с помощью цветовых эпитетов создает такую деталь:
Я гляжусь теперь в синие очи, —
голубые они у тебя…
Но перед этим, вспоминая свои восторги от навсегда потерянных теперь для него «голубых очей», скажет: «тихие очи твои золотые». Золотые — значит, дорогие, незабываемые, возможно — те, о которых мечтал ночами…
Сходная семантика эпитета в широкоизвестных строках:
О, моя поэзия восстаний,
золотая поэзия труда!
(«В городе»)
То, что отмеченное явление — характерная черта поэтики Сосюры, свидетельствуют произведения последних лет. Например, программное стихотворение, возвеличивающее призывную силу одухотворенного большой любовью и большой ненавистью слова — «Я знаю силу слова». Перекликаясь с Лесей Украинкой, с ее пониманием задач поэтического творчества, Сосюра утверждает во весь голос:
…Коль слово то — оружье,
как день, что не остыл,
коль в нем живет с любовью
и ненависти пыл, —
как пуля, золотое
оружье то разит,
коль ненависть в том слове
любовь твоя растит.
Как видим, здесь тоже эпитет с духовно-оценочным значением. Однако эпитет «золотой» у Сосюры выполняет и свою, так сказать, первичную функцию. Желтый, оранжевый (нередко с матовым оттенком) — излюбленные цвета автора: «Уже в золоте поля»; «Вечер упал на колени, руки простер золотые»; «Золотые водопады электрического освещения»; «У меня карие задумчивые глаза и зеницы в них золотые»; «От тебя ушел я навеки в поля к пожарам золотым» и т. д.
Иногда у Сосюры эти два семантических плана сливаются, и традиционный эпитет «золотой» выполняет одновременно обе функции: он является средством внутренней характеристики образа и приемом, определяющим какой-то его важный «внешний» признак, воспринять который мы можем только с помощью зрительных впечатлений. «Золотые кудри! Искорка моя!»; «Синее золото очей» — подобные примеры аргументируют наш тезис о слиянии. Кстати, последний пример, как и некоторые другие, говорит о том, что к любимым цветам поэта относится также синий цвет — как и у Есенина. Вот, например, есенинский образ родной земли, «синей родины»:
Я не скоро, не скоро вернусь!
Долго петь и звенеть пурге.
Стережет голубую Русь
Старый клен на одной ноге.
(«Я покинул родимый дом…»)
Не так ли и у нашего Владимира Сосюры:
Наплывает туман голубой,
пал на вербы огонь янтаря.
С поля вышли девчата гурьбой,
песня в небе горит, как зоря…
(«Пал на вербы огонь янтаря»)
Тот же образ «синей юности», голубой родной дали, — но уже иного, Донецкого края, с которым навсегда сроднился поэт.
Неисчерпаемая щедрость дарования Сосюры порой выявляла и свою избыточную сторону — самоповторения, невзыскательные, хотя и гладко написанные стихи. В раннем творчестве поэта такими «рабочими отходами» были в основном перепевы есенинских мотивов.
Однако не эти заимствования крепко вяжут выходца из рабочего Донбасса Сосюру и славного сына России, певца рязанских рощ и полей. Пламенная любовь к отчему краю, умение раскрыть образ лирического героя в критические минуты развития интимного чувства, воспеть не только пленительную силу любви, но, возможно, и выразить какую-то душевную неустроенность, пришедшую с разлукой и потерями, печаль, но не безысходную тоску, не безверье безвременья, ибо у Сосюры, как и у Пушкина, печаль светлая, жизнеутверждающая… зовущая к новым свершениям! Вот что роднит жемчужины любовной и пейзажной лирики Сосюры и искренне-сердечные поэтические признания его русского современника…
