Коста Хетагуров - Повесть "Фатима"
Пусть хоть безумолчным волнам
Поведают мечты и горе…
Слеза смешается с волной
И быстро унесется в море…
А песнь над бурною рекой
Бессильно глохнет, все равно!..
Проехал кто-то… Помешали…
Ну что ж… пора, пора давно! -
Сегодня слишком запоздали…
А что ж Фатима? Что ж она
На берегу сидит одна?
Ведь все ушли… На цепи снежной
Погас давно румянец нежный…
Прохладой веет с синих гор…
Рыдает, стонет бесприютно
Седой поток… Темно… безлюдно…
Меж тем Фатима до сих пор
Сидит, – считает будто ватны, -
С потока не отводит глаз…
Но их не счесть, в вечерний час
Они мучительно проворны…
Ужель поет?.. Чуть реют звуки.
Чуть льется песнь, но сколько грез,
Но сколько в ней душевной мукя.
Любви и затаенных слез!
Догорела заря,
Засыпает земля,
И ночные парят уже грезы…
Грудь изныла, любя…
Жду, мой милый, тебя, -
Поспеши осушить мои слезы.
Вновь к тебе, милый мой,
Я склонюсь головой
И спою тебе песню былую…
Расскажу тебе вновь
Про тоску и любовь,
Обойму горячо, расцелую…
В порывах волн, лаская слух,
Последний звук еще летает
В прозрачном воздухе, как вдруг
В глазах Фатимы вырастает,
Как тень, с улыбкой неприветной,
С тревожным взором, наш герой…
Предчувствья хлынули рекой,
Вскружили ум красотки бедной,
До боли прищемили грудь…
Момент, другой, – она очнулась
И, как безумная, метнулась
К тропинке, но он занял путь…
– Пусти!..
– Он злобно усмехнулся…
– Чего ты хочешь?
– Ты моя…
– Несчастный! поздно ты вернулся, -
Фатима умерла твоя…
Зачем тебе мое паденье?
Ужели не довольно слез,
Тоски, унынья, озлобленья,
Разбитых юношеских грез?
За что ты так неумолимо
Тревожишь сон души больной?
Пойми, я все для Ибрагима -
И честь, и счастье, и покой.
– Их нет теперь, как нет проклятья,
Каким клеймила их любовь… -
И он раскрыл свои объятья…
Фатима вздрогнула… Вся кровь
Из сердца хлынула к мозгам…
– Уймись, глупец! Я не отдам
Честь матери на поруганье…
Коль нет ни капли состраданья
В тебе, то… -
Сделав шаг назад,
Она порывисто пригнулась,
Схватила камень, размахнулась…
– Убей!.. – промолвил Джамбулат. -
Убей, но выслушай, молю,
Ты прежде исповедь мою…
Не смерть страшна, – меня пугает
Твое презренье… Бог лишь знает,
Как все во мне полно тобой,
Как я люблю тебя, Фатима…
Не будь тебя, тебя одной -
И жизнь была б невыносима,
Грязна, позорна, как тюрьма.
Фатима… вспомни ты сама
Часы томительной разлуки!
Я перенес все эти муки…
В цепях железных, под кнутом…
И все ж, чтоб стать твоим рабом,
Преодолел я все преграды…
А ты!.. Ужель другой награды
Не заслужил я?.. Что ж… убей!
Вся жизнь моя была твоей…
А помнишь ли, когда, бывало,
Всходил лишь месяц золотой,
Лишь вся природа засыпала
Под кровом ночи голубой, -
Спешила ты в мои объятья…
– Молчи, молчи!., всему проклятье!
Не нам указывать судьбе…
– Нет, нет, Фатима… Нет, в тебе
Исчезнуть не могли бесследно
Восторги райских тех ночей!..-
Лицо Фатимы было бледно;
Из бархатных, больших очей
Катились слезы по щекам…
Она молчала…
– Боже правый!
Ужель всю жизнь пустой забавой
Придется оставаться нам
В руках судьбы? Ужель решилась
Расстаться навсегда со мной?..
– Да, да… Прощай!..
– Так нет же, стой!
Ты права этого лишилась,
Голубка, – ты моя теперь…
– Безумец! прочь!.. Нечистой кровью
За все ответишь мне, поверь…
– Я заплачу за все любовью…
– Клянусь Кораном, Ибрагим
Отметить сумеет…
– Сомневаюсь,
Он перестал уж быть твоим…
– Что ты сказал?!
– Изволь, покаюсь,
Невелика, несложна тайна,
Чем обладал он лишь случайно,
То слишком пламенно любил
Твой Джамбулат… и он… убил… -
Договорил ли он иль нет?
Но голос дрогнул замогильный,
И взор потупился… В ответ
Ему послышался бессильный,
Едва, едва приметный стон…
– Фатима!.. – простонал и он…
Она, как ландыш, похилилась…
Но он успел, – она свалилась
К нему на грудь…
Над спящим миром
Плыл тихо месяц золотой,
С ущелья веяло эфиром…
В постели каменной, крутой,
То злобно в пену разбиваясь
О груды неприветных скал,
То вновь в каскады собираясь.
Неугомонно бушевал Поток…
Над ним, в объятьях брата.
Как труп безжизненный, лежит
Фатима… Сердце Джамбулата
Тоской беспомощной щемит…
О чем жалеть? На что пенять?..
Но вдруг… да, да! жива опять!
Открыла очи… Как спокойно,
Как медленно блуждает взгляд
В лазури неба, где так стройно
Светила вечные парят…
– Где я? – промолвила тревожно
Фатима, проводя рукой
По лбу, и встала… – Невозможно!
Спала на круче, над рекой!..
И как я только не свалилась!..
Где ж мой кувшин?.. Его здесь нет…
Ты не видала? – Обратилась
Она с вопросом… Лунный свет
Ей разъяснил ее ошибку, -
Бедняжка думала улыбку
Подруги встретить, а пред ней
Мужчина, незнакомый ей…
Она внимательно взглянула
Ему в лицо…
– Ты кто такой?
Зачем ты здесь?
– Пойдем домой… -
В ответ ему она зевнула… -
Как холодно… Опять подуло
Могильной сыростью из гор.
Поток все плачет… До сих пор
Не может пересилить горя,
Не может слез своих унять…
Его там успокоит море,
А здесь… здесь некому понять
Чужой тоски… И я точь-в-точь
Рыдала так над Джамбулатом…
Нет, я боюсь…
– Мой друг, ты с братом,
Не бойся…
– Ах!., убийца… прочь!..-
Как зверь, ужаленный стрелой,
Она рванулась… побежала…
И где-то в темноте ночной
Еще раз дико простонала: -
Убийца! – и захохотала…
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Не гневись же, читатель, что я утомил
Своим скучным рассказом вниманье…
Но, поверь, мне Кавказ так несказанно мил.
Что ищу до сих пор с ним свиданья.
Был недавно… Проездом опять заглянул
В те места, где блуждал я когда-то…
Не узнали меня… Изменился аул. -
Вместо сакли – турлучная хата…
И обои и печи… Висят зеркала
Вместо шашки, ружья, пистолета…
Неизменно одна над аулом скала
Диким мохом, как прежде, одета…
Так же гордо молчит, тот же пасмурный шагая На аул, на мосты, на дорогу…
Изменяется все – и язык и наряд…
Деньги наши в ходу, слава богу!..
Есть и школы… Я видел – из хаты одной
Вышел с книжкой, босой и без шапки,
Мальчуган… и еще… тот в рубахе цветной, – И посыпались чуть не десятки…
В это время какая-то женщина тут
Проходила в лохмотьях, босая…
Мальчуганы за ней! – с дружным смехом бег В нее грязью, камнями бросая…
На все выходки их она только порой
Отвечала забавною бранью:
– Погоди, шалунишка, придешь ты домой, – Я тебя без отца затираню…
– Кто такая? – невольно вопрос я задал. – Отчего она так нелюдима?
– Сам недавно я здесь, – мне духанщик сказал, – Сумасшедшая, видишь… Фатима…
Был сынок у ней… Веришь, – учитель разжал С горла мальчика грешные руки…
Ну, спасибо, весной инженер приезжал
И увез, говорят, для науки…
Так осталась одна… и, как видишь, весь день Себе места нигде не находит…
По ночам над рекою блуждает как тень
И безумную песнь свою водит:
Догорела заря,
Засыпает земля,
И ночные парят уже грезы…
Грудь изныла, любя…
Жду, мой милый, тебя, -
Поспеши осушить мои слезы!..
1889-1895
This file was created with BookDesigner program [email protected] 04.01.2009
