Андрей Белый - Полное собрание стихотворений

Бросила красная Пресня
В ветер свои головни…
Кончено: старая песня —
Падает в дикие дни.

В тучи горючие, в крики —
Тучей взметаемый прах…
Те же – колючие пики,
Кучи мохнатых папах.

Спите во тьме поколений,
Никните в грязь головой,
Гните под плети колени, —
Дети семьи трудовой!

Будет, – направленный прямо
В нас орудийный огонь…
Та же помойная яма
Бросила тухлую вонь.

В то же слепое оконце,
В злеющий жужелжень мух
И в восходящее солнце —
Пухнет мохнатый паук.

Муха жужукает в ухо,
Пыльная площадь – пуста…
В пригород, тукнувший глухо,
Желтая ступит пята.

Крик погибающих братии
Встанет в пустой балалай,
Лай наступающих ратей
Слышишь ли, царь Николай?

В блеск восходящего солнца,
Став под окошко тюрьмы,
Желтая рожа японца
Выступит скоро из тьмы.

Тухни, – помойная яма!
Рухни, – российский народ!
Скоро уж маршал Ояма
С музыкой в город войдет.

В черни людского разроя
Встал параличный трамвай;
Многоголового роя
Гул: «Подымайся… Вставай…»

Стекла каменьями бьются:
Клочья кровавых знамен
С площади в улицы вьются, —
В ворохе блеклых времен.

Улица прахами прядет, —
Грохяет сердитым свинцом;
Ворон охрипнувший сядет
Над восковым мертвецом.

Выпали желтые пятна.
Охнуло, точно в бреду:
Загрохотало невнятно:
Пригород – город… Иду.

Лето… Бензинные всхлипы.
Где-то трамвай тарахтит.
Площади, пыльные липы, —
Пыли пылающих плит, —

Рыщут: не люди, но звери;
Дом, точно каменный ком, —
Смотрится трещиной двери
И чернодырым окном.

Рой серых сел
Маячит
В голый дол;
Порывы пыли;
Bырывы ковыли.
Сюда отдай бунтующий
Глагол —
В маячащие,
Дующие
Плачи…

Прокопы, торчины, —
Пески…

Маячат трёпы туч
На дико сизом небе…
И точно —
Скорбно скорчены —
Лески;
И точно —
Луч
На недожатом хлебе.

Шатнет листвою
Ерзнувшая
Жуть;
В пустой овраг
По сорным косогорам
Течет ручей, —

Замерзнувшая
Ртуть…
Мой шалый шаг —
В разлом
Пустых
Просторов.

Страх,
Как шарах мышей – в пустых
Парах,
Повиснувших, как сизый камень,
В небе…
Но грянет
Гром,
И станет
Пламень
В прах —

Ерошить: – мглой
Свой,
Яснокрасный
Гребень…

Накрест патронные ленты…
За угол шаркает шаг…
Бледные интеллигенты…
– «Стой: под воротами – враг!»

Злою щетиной, как ежик,
Серый ощерен отряд…
– «Стой!..» Откарманенный ножик.
– «Строй арестованных в ряд!»

Вот, под воротами, – в стену
Вмятою шапкой вросли…
Рот, перекошенный в пену…
Глаз, дико брошенный… Пли!

Влеплены в пепельном снеге
Пятна расстрелянных тел…
Издали – снизились в беге:
Лицами – белы, как мел.

Улица… Бледные блесни…
Оторопь… Задержь… Замин…
Тресни и дребезень Пресни…
Гулы орудия… —
– Мин!

В серебряный
Расплёск
Как ослепленных
Глаз, —
– Сверкни,
Звездистый блеск!
Свой урони
Алмаз!

Дыши, —
В который раз, —
Души
Душистый стих! —
– Сверкни,
Звезды алмаз, —
Звездою глаз
Моих!

Раздольный
Плеск
Звучит
Покоем —
– Ветерков;

Настроем
Звезд – кипит
Невольный
Блеск —
– Стихов…

Душа,
Стихи струя,
Дыша,
Блеснет из глаз; —

За ней – и я, —
С себя —
– Слетающий
Алмаз.

Зори, —
Вы
Угарно
Огневое —
– Старое
Янтарное
Вино!

Тот же круг
И ков
Столетий —
– Те же сети —

Ткет
Из года в год —
– Веков
Веретено!
Трав
Густой
Настой
На луге колосистом!

Полни, —
– Солнце, —
– Круг,
Кольцо
Из молний!

Ты —
Змея!

…Змея
Из трав
В лицо —
– Взвилась —
– Сердитым
Свистом…
_______

Жаль
Восторгом ядовитым, —
Жаль, —
Печаль
Моя!
Полудень, —
Стой!..
– «О, золотой,
О, —
Мой!»
Полудень —
Непробуден:

Я —
Отравлен тьмой —
От
Света!

О, конец!
Кольцо
Колец!

О, —
– Злое, злое,
Злое —
– Лето!

В глухих
Судьбинах,
В земных
Глубинах,
В веках,
В народах,
В сплошных
Синеродах
Небес
– Да пребудет
Весть:
– «Христос
Воскрес!» —
Есть.
Было.
Будет.

Перегорающее страдание
Сиянием
Омолнило
Лик,
Как алмаз, —
– Когда что-то,
Блеснувши неимоверно,
Преисполнило этого человека,
Простирающего длани
От века и до века –
За нас.

– Когда что-то
Зареяло
Из вне-времени,
Пронизывая Его от темени
До пяты…

И провеяло
В ухо
Вострубленной
Бурею Духа: —
– «Сын,
Возлюбленный —
Ты!»

Зарея
Огромными зорями,
В небе
Прорезалась Назарея…
Жребий —
Был брошен.

Толпы народа
На Иордане
Увидели явственно: два
Крыла.

Сиянием
Преисполнились
Длани
Этого человека…

И перегорающим страданием
Века
Омолнилась
Голова.

И по толпам
Народа
Желтым
Маревом,
Как заревом,
Запрядала разорванная мгла, —

Над, как дым,
Сквозною головою
Веющею
Верою
Кропя Его слова. —

Из лазоревой окрестности,
В зеленеющие
Местности
Опускалось что-то световою
Атмосферою…

Прорезывался луч
В Новозаветные лета…
И помавая кровавыми главами
Туч,
Назарея
Прорезывалась славами
Света.

После Он простер
Мертвеющие, посинелые от муки
Руки
И взор —

В пустые
Тверди…

Руки
Повисли,
Как жерди,
В густые
Мраки…

Измученное, перекрученное
Тело
Висело
Без мысли.

Кровавились
Знаки,
Как красные раны,
На изодранных ладонях
Полутрупа.

Глаз остеклелою впадиною
Уставился пусто
И тупо
В туманы
И мраки,
Нависшие густо.

А воины в бронях,
Поблескивая шлемами,
Проходили под перекладиною.

Голова
Окровавленного,
Лохматого
Разбойника,
Распятого —
– Как и Он —
Хохотом
Насмешливо приветствовала:
– «Господи,
Приемли
Новоявленного
Сына Твоего!»

И тяжелым грохотом
Ответствовали
Земли.

В опрокинутое мировое дно,
Где не было никакого солнца, которое
На Иордани
Слетело,
Низринутое
В это тело
Перстное и преисполненное бремени —

Какое-то ужасное Оно,
С мотающимися перепутанными волосами,
Угасая
И простирая рваные
Израненные
Длани, —
В девятый час
Хрипло крикнуло из темени
На нас:
– «Или… Сафахвани!»

Деревянное тело
С темными пятнами впадин
Провалившихся странно
Глаз
Деревенеющего Лика, —

Проволокли, —
Точно желтую палку,
Забинтованную
В шелестящие пелены —

Проволокли
В ей уготованные
Глубины.
Без слов
И без веры
В воскресение…

Проволокли
В пещеры —
В тусклом освещении
Красных факелов.

От огромной скорби
Господней
Упадали удары
Из преисподней —

В тяжелый,
Старый
Шар.
Обрушились суши
И горы,
Изгорбились
Бурей озера…
И изгорбились долы…
Разламывались холмы…

А души —
Душа за душою —
Валились в глухие тьмы.

Проступали в туманы
Неясные
Пасти
Чудовищной глубины…

Обнажались
Обманы
И ужасные
Страсти
Выбежавшего на белый свет
Сатаны.

В землетрясениях и пожарах
Разрывались
Старые шары
Планет.

По огромной,
По темной
Вселенной,
Шатаясь,
Таскался мир.
Облекаясь,
Как в саван тленный,
В разлагающийся эфир.

Было видно, как два вампира,
С гримасою красных губ,
Волокли по дорогам мира
Забинтованный труп.