Николай Ильин - Океан. Выпуск одиннадцатый
Когда до транспорта оставалось кабельтовых десять и его громада заполнила окуляр перископа, он скомандовал:
— Пли!
Облегченная лодка рванулась кверху, палуба слегка ударила по ногам. Торпеды вышли с интервалом в шесть секунд. На лодке все замерли, ожидая, взорвутся ли они или пройдут мимо. Невыносимо медленно тянется время. Командир не сводит глаз с секундомера. А за бортом тихий звон. Он мешает прислушиваться. Это вибрируют на малом ходу надстройки. И вдруг явственно донесся раскатистый гром, а через несколько секунд второй. На мгновение подняли перископ. Командир успел увидеть, как объятый пламенем транспорт кренится на правый борт.
— Ныряй на семьдесят метров! — приказал Шабанов боцману.
В борт ударило что-то тяжелое. С подволока посыпалась пробковая крошка. Лопнули и погасли электрические лампочки. Это корабли охранения успели заметить лодку и начали ее преследование. Глубинные бомбы враг сбрасывал сериями. Но рвались они за кормой лодки. Как только бомбежка усиливалась, Шабанов приказывал увеличить ход. Как немного затихала, лодка, чуть подрагивая, почти застывала на месте. Неподвижную лодку труднее обнаружить. Минут через двадцать взрывы бомб стали отдаляться. Видимо, противник потерял лодку.
— Здорово, — сказал Вася Добрый старшине электриков, — командир всадил торпеды в этого фашиста!
Вася был возбужден больше всех. Ведь это его первый поход. Веснушки еще отчетливее проступили на его побледневшем лице. Все время бомбежки он простоял около своего медицинского шкафа, «шкатулки», как называют его на лодке, и отмечал карандашом на дверце каждый взрыв. Всего он насчитал тридцать восемь черточек. Только сейчас он заметил, что голова его тоже усыпана пробковой изоляцией, что крошка попала даже за ворот свитера.
А за бортом тишина. Бомбежка прекратилась.
— Осмотреться в отсеках! — приказал командир.
Пока на лодке шла приборка и ликвидировались последствия взрывов глубинных бомб, Вася Добрый размышлял над тем, каким ужином отметить сегодняшнюю победу. Личный состав, как точно установил Вася, уважает одни продукты и терпеть не может другие. Хорошо идет астраханская сельдь в маленьких бочечках, тарань, соленые сушки, компоты и какао. И совсем не пользуются успехом яичный порошок и красная икра. А он, лодочный доктор, обязан расходовать продукты равномерно.
Запросив центральный пост и получив разрешение отдраить водонепроницаемую переборку, Добрый собирался перейти в электромоторный отсек. Там стоят гребные электромоторы, от них в отсеке тепло и уютно. Кроме того, у Васи там спрятаны инструмент и материалы. В свободное время он любил выпиливать резные рамочки для фотографий. Проходя через центральный отсек, он услышал, как гидроакустик доложил командиру:
— Курсовой сто тридцать левого борта слышу приближающийся шум крупного корабля. Предположительно крейсера или эсминца.
В центральном заволновались. Откуда здесь крупный корабль, да еще движущийся прямо на восток, в направлении Новой Земли?
— Продолжать наблюдение! На лодке — тишина! Прекратить всякое передвижение!
Спустя несколько минут акустик доложил снова:
— Шум винтов становится тише. Курс прежний. Скорость корабля 22—24 узла.
— Всплывать под перископ! — приказал Шабанов.
В окулярах перископа — муть. Ни неба, ни моря. Видимость не более двадцати метров.
— Продуть среднюю. Всплывать!
Послышался резкий свист сжатого воздуха, появился небольшой дифферент на корму. Лодка подпрыгнула и быстро пошла вверх. Отдраен верхний рубочный люк. Легкий толчок в ушах. Привычный и неизбежный душ из льющейся со всех надстроек холодной воды.
— Ну и туман! — пробурчал Шабанов, выбираясь на мостик. — Какого тут противника увидишь? Сигнальщик, — приказал он, — не о Марусе мечтай, а смотри внимательней!
— Есть, товарищ командир, — улыбнулся сигнальщик. — Моя Маруся не мешает наблюдению.
— Шум затих, — репетовали из центрального доклад акустика.
«Что это может быть за корабль? — обеспокоенно размышлял Шабанов. — Наш эсминец возвращается домой? Но в оповещении о нем ничего не сказано. Значит, немец? Куда же он идет в таком случае?»
Вместе со штурманом Шабанов еше раз просмотрел оповещение по флоту на ближайшие дни. Нет, никакого эсминца или СКР в этом районе быть не должно. Тогда он дал в Полярное тревожное радио:
«Пятнадцать десять курсом сто тридцать градусов скоростью свыше двадцати узлов проследовал густом тумане неопознанный корабль, предположительно эсминец, СКР».
Акустик ошибся. Это был не эсминец, а «карманный» линкор «Адмирал Шеер».
ПЕРВЫЕ ТРЕВОЖНЫЕ ИЗВЕСТИЯ
Днем 20 августа 1942 года командующий Северным флотом Головко вместе с главой британской военно-морской миссии в Полярном контр-адмиралом Фишером встречали возвращавшуюся после боевого похода английскую подводную лодку «Сивулф».
Чуть позади командующего стоял переводчик Володя Кривощеков, худой, чернобровый старлейт в короткой, не по росту, шинели, известный всему Полярному как переводчик демонстрируемых в Доме флота английских фильмов. В смешных местах Володя прекращал перевод и начинал хохотать. События фильма развертывались дальше, среди зрителей нарастало возмущение, слышались просительные голоса: «Ну переводи же, Володя», — но смешливый старший лейтенант продолжал хохотать. Во время недавней демонстрации захватывающей ленты Бласко Ибаньеса «Кровь и песок» Кривощекова едва не побили.
Сейчас он перевел Головко странный вопрос Фишера:
— Господин адмирал, по английским обычаям за выпитые и съеденные в гостях напитки и блюда хозяева не предъявляют приглашенным счет. Разве у русских существует другое правило?
— Спроси, что он имеет в виду? — насторожился Головко.
Из дальнейшего разговора Фишера и Кривощекова выяснилось, что недели две назад англичане были приглашены на торжественный обед на наш эсминец. После прошедшего в дружеской обстановке приема начпрод бригады предъявил британской миссии счет за все выпитое и съеденное.
— Вот печенег! — в сердцах сказал Головко. — Позорит флот, скупердяй чертов! Пригласи его ко мне… Это просто недоразумение, — объяснил он Фишеру. — Виновные принесут вам извинения и будут наказаны.
Фишер удовлетворенно кивнул и сейчас оглядывал из-под огромного козырька фуражки столпившихся на причале английских моряков. Команда второй британской подводной лодки «Силайен», небрежно одетая, заросшая длинными волосами, вызывала у него раздражение. И он, не вынимая длинной трубки изо рта, что-то недовольно бурчал под нос.
«Сивулф» медленно входила в Екатерининскую гавань. Пара небольших, перевернутых вверх ногами фашистских флагов, поднятых на фалах, да последовавшие один за другим сигналы сирены свидетельствовали, что лодка потопила два вражеских корабля.
Оркестр советских моряков на берегу грянул: «Прощайте, скалистые горы». По поданному на берег трапу с лодки медленно сошел ее командир. После короткого доклада и обмена дружескими рукопожатиями к командующему обратился контр-адмирал Фишер:
— Господин адмирал, командир корабля и британская миссия просят вас присутствовать на обеде в честь благополучного и победного возвращения.
Обычно Головко, если для этого была возможность, старался не отказываться от таких приглашений. Скромные обеды по случаю возвращения наших кораблей и кораблей союзников, как правило, выливались в дружеские беседы, позволявшие ему ближе узнать как союзников, так и своих подчиненных. Но сейчас Головко пришлось отказаться. На душе опять было неспокойно. Оперативные сводки за последние дни тревожили, внушали смутные опасения.
— Переведи, что я благодарю за честь. Но обстоятельства не позволяют мне быть сегодня с ними, — сказал Головко Кривощекову.
Командующий шел быстрыми шагами к штабу флота и пытался сложить в единую картину те, казалось, разрозненные события, которые произошли на флоте за последнее время.
«Итак, Головко, прежде всего суммируем факты, — размышлял он. — Семнадцатого августа подводными лодками были атакованы два наших буксира «Норд» и «Комсомолец». Они шли с баржами, груженными людьми и обмундированием, из пролива Югорский Шар к острову Матвеева. Причем команды фашистских лодок зверски расстреливали из автоматов плавающих в воде людей. Тральщики подобрали только двадцать три человека. Девятнадцатого августа неподалеку от острова Диксон — тоже, конечно, подводной лодкой — был потоплен пароход «Архангельск». Затем сразу две лодки попытались проникнуть в губу Белушью, но были отогнаны дозорным тральщиком. В тот же день подводная лодка появилась у входа в пролив Костин Шар. Впечатление таково, что противник явно демонстрирует свою активность, хочет отвлечь от чего-то более важного, готовящегося в другом месте. Но от чего и где? И эта радиограмма, полученная от «Щ-442». Что это за неопознанный корабль, быстро проследовавший на восток?.. «Предположительно эсминец». Но что ему делать со слабым корпусом в районе с плавающими льдами? А не рейдер ли? Не исключено, что это какой-то крупный корабль противника, направляющийся в наши внутренние воды. Если это так, то почему до сих пор о нем нет никаких сообщений? Должен же он себя как-то проявить».
