Александр Прокофьев - Стихотворения и поэмы

За нами дни пережитые,
Над нами бури и грома…
Так протяни мне золотые,
Не раз сводившие с ума!
И если дальний мир зеленый
Лежит, в туманах утонув,
То здесь, внизу, тоскуют клены,
В твое окно не заглянув!
Они, как я с тобой, — простые,
Их клонит ветер, гнет зима…
Так протяни мне золотые,
Не раз сводившие с ума!
С тобой весна. Она раскрыла
Веселый ветер, первый гром,
Чтоб звон и трепет легкокрылый
Прошел от кленов под окном.
Каймой зари перевитые,
Стоят приневские дома…
Так протяни мне золотые,
Не раз сводившие с ума!

Сколько весен,
Сколько зим,
                   558–71.
Пять, пять, восемь, семь, один!
Где б раздольем ни ходил,
Вслед за мною гонится
Этих чисел конница!

Может, бурею носима,
С маху бьет цветы лядин
Чисел скованная сила:
                  558–71.
Пусть, а я сквозь это злое,
Неразрывное кольцо
Вижу милое, простое,
Загорелое лицо.

Вижу, вижу, знаю, знаю,
Сколько весен, столько зим,
С добрым утром!
                                Набираю
                  558–71.

Дорогая, синеглазая,
Праздник мой в моей судьбе,
Всё, что в этой песне сказано,
Будет только о тебе.
Здесь, где въявь тайга угрюмая,
Где в снегах стоят леса,
Всё-то думаю, всё думаю
О тебе, моя краса!
Возле сосен запорошенных
Вьется мой далекий путь…
Ненаглядная, хорошая,
Не забудь, не позабудь.
Я хочу, чтоб люди поняли,
Что, ликуя и кляня,
Никакой на свете волею
Не покинешь ты меня.
Всё, чем сердце переполнилось,
Всё, что связано с душой,
Не дадут тебе опомниться
От любви моей большой.

За березами, за хвоями
Только слышно, как поешь,
Всё по-своему, по-своему,
Не по-моему живешь!

Молодое время летнее,
Милый друг мой, милый друг,
По какой дорожке ветреной
Отбиваешься от рук?

Ну куда опять сегодня ты
Далеко ушла в леса,
Где лишь ветви сосен подняты
И глядятся в небеса?

За поверьями, за сказами
Буду сам тебя водить,
Чтоб не шла, где не приказано,
Где не сказано ходить!

Как будто солнце встало с полуночи,
Как будто ветры свеяли беду,
Как будто счастье кто-то напророчил
Вдруг нам обоим в нынешнем году.

Мелькают дни, а что, как оборвется
Всё, чем живу, светлею и дышу,
Как в песне — вьется, в руки не дается, —
Вот я тогда у жизни попрошу:

Чтоб путь к тебе еще был покороче
И в новый год чтоб жить с тобой не врозь,
Чтоб снова встало солнце с полуночи,
Чтобы опять пророчество сбылось!

В богатырке мой город, в походной шинели,
Летописцам не счесть, сколько он перенес,
Сколько раз на него налетали метели,
Сколько бурь, сколько яростных вьюг, сколько гроз!
Он стоит как скала (есть ли скалы отвесней!),
До его богатырки орлам не достать!
Он великий, как гимн, и простой, словно песня,
Он такой, что другие ему не под стать!
На плечах его тучи, туч по двадцать на каждом,
Давят сильно — другой бы поблек и зачах,
А ему нипочем, он их нес не однажды,
А ему незаметно, что они на плечах!
Пусть они отдыхают, он скинет их, светлый,
Он иных облаков рвал тугое кольцо.
Полководец и воин мой город бессмертный,
Восемь пламенных ромбов у него налицо!
Годы будут греметь, будут мчаться недели.
Танки все наготове, порох держим сухим.
В богатырке мой город, в походной шинели.
Я таким его вижу и знаю таким!

Я пред тобой за всё в ответе,
Мне ничего тебе не жаль,
Я рад, что ты живешь на свете,
Мое веселье и печаль.

Не разорваться дружбе нашей,
Я рад, что рядом ты живешь,
Что где-то ходишь, где-то пляшешь,
Что где-то плачешь и поешь;

Что я не праздно, не напрасно
Пришел к тебе своим путем,
Что весь мой мир, большой и властный,
В хорошем имени твоем!

Что досталось в долю мне?
Зори в дальней стороне,
Письма, шедшие с востока,
Луч заката на стене.

Что понятно мне уже?
Чуткий сон настороже.
Две гранаты в изголовье,
Два баяна в блиндаже!

Что я на́век сберегу?
Путь один через тайгу,
Тени длинные от сосен,
Гром орудий по врагу.

Звездный путь широкой опояскою
Опоясал милые края.
Далеко, далёко светит ясная
Звездочка моя, любовь моя.

Кто теперь с любимой рука о́б руку
Встретит наши зори по весне?
Ты скажи мне, тучка или облако,
Улыбается ль она во сне?

Может, клены поднятыми ветками
Бьют в окно, мешают ей заснуть?
Ведь в ее окно, такое светлое,
Ничего не стоит заглянуть.

Я кого люблю, того ревную,
Эту боль ни с кем я не делю.
Изо всех бедовых — озорную,
Вот кого ревную и люблю.

Вкруг нее немало ладных вьется,
Кой-кто близко, кой-кто далеко,
Всё равно — мне с ней легко живется,
Жить легко и песню петь легко.

Так легко, что будто над полями
Зори, звезды, солнце встали вдруг,
Так легко, как будто соловьями
Все дома наполнены вокруг!

А когда мне горе руки свяжет
И когда обиды не стерплю,
«Брось, шальной, — она мне только скажет,—
Я ведь одного тебя люблю».

Забыть — не забыла, и помнишь не очень,
И всё же нельзя отмахнуться рукой
От встреч мимолетных в короткие ночи,
От зорь, что зарделись над быстрой рекой.

Еще не отгрезился наш первопуток,
Еще где-то машут нам ветви берез…
Ты, может быть, шутишь, а мне не до шуток,
Ты, может быть, плачешь, а мне не до слез!

Еще все дорожки, лужки и отводы
Узнают, как раньше, походку твою,
И я, не забывший тебя за полгода,
Тебе эту песенку нынче пою.

И в ней я прошу, чтоб ты снова ходила,
Где сходятся зори, красою маня,
Чтоб снова жалела, ласкала, любила
Простого, веселого — то есть меня!

Как тебя другие называют,
Пусть совсем-совсем не знаю я.
Ты — моя травинка полевая,
Ты — одна любимая моя!

Где-то возле вербы-краснотала,
Где-то рядом с горем и тоской,
Где-то в дальнем поле вырастала,
Где-то в дальнем-дальнем, за рекой.

Вырастала, радости не зная,
Но, узнав про горести твои,
По-за Волгой, Доном и Дунаем
В лад с тобой грустили соловьи.

Как тебя другие называют,
Пусть совсем-совсем не знаю я.
Ты — моя травинка полевая,
Ты — одна любимая моя!