Леонид Якубович - По чуть-чуть…

И снова дождь, за дверью непогода,
Свинцово тянутся по небу облака.
Как не любил я это время года,
Так уж теперь не полюблю наверняка.

Призывно ждут тетрадные листочки,
Но к ним совсем не тянется рука.
Как не писал до этого ни строчки,
Так уж теперь не напишу наверняка.

Держу в руках давно пустую вазу,
В которой не было полвека ни цветка.
Как не женился я до этого ни разу,
Так не женюсь теперь наверняка.

Не жал педаль до пола, до отказа,
Не сбил врага ударом кулака,
Как не дружил до этого ни разу,
Так уж теперь не подружусь наверняка.

Не рисковал по-крупному ни разу,
Ни разу не свалял я дурака.
Зачем я жил? Не дам ответа сразу,
Да и потом не дам наверняка.

Мой старый, добрый, милый друг,
Свидетель Бог, нечасты наши встречи,
Но средь безумной суеты вокруг
Приятен мне с тобою проведённый вечер.

Наш тихий стол в твоём кафе
Незыблемость компании привычной,
С полуусмешкой лёгкой подшофе
Наш разговор под рюмочку «столичной».

Какой то здесь несвойственный уют,
Полузабытый с детства запах дома,
Здесь бубушки котлеты подают.
Мне мило здесь и всё мне здесь знакомо.

Здесь наши жёны обо всём,
Друг к другу шепчут втихомолку,
Горит свеча таинственным огнём,
Блестят шары на новогодней ёлке.

А мы, хлебнув глоток-другой,
Затеем спор о судьбах мирозданья,
Прольётся в сердце сладостный покой
И странное нахлынет состоянье.

Как будто бы кораблик по волнам
Скользит сквозь шум толпы московской,
Горит свеча, клубится, как туман,
Дымок от длинной папироски.

Пузатая бутылка на столе
Укажет путь в неведомом просторе,
Разгладятся морщинки на челе
В неспешном тихом разговоре.

Накрытый стол давно забыт,
Мы говорим, о чём не знаем сами,
И пол не пол, а палуба скрипит,
Качается под нашими ногами.

Крахмальной скатертью накрыт
Средневековый стол дубовый,
Горит свеча, звенит бушприт,
С натугой режет вал тяжёлый.

Там за бортом бурлит поток,
Несётся время странными скачками.
Огнями Эльфа наш расцвечен потолок
Усталыми и грустными богами.

И время свой, замедлив ход,
Уляжется под старыми часами,
Замкнется круг, сомкнётся свод
Над нашими хмельными головами.

Мне мило то, что знаю наперёд,
Что будет всё без перемены,
Так было много лет, и каждый год
Традиция хранится непременно.

Горит свеча, гостей водоворот,
Стекает стеарин устало,
Сейчас к нам кто-то подойдет
Нальёт вина в хрустальные бокалы.

Под утро ждёт тарелка щей,
Два пирожка с начинкою мясною,
От этих милых и простых вещей
Зима покажется весною.

Пускай гремят шторма вокруг,
Наш бриг вперед идет отважно,
Хотя со стороны, мой друг,
Кораблик кажется бумажным.

Я не хочу судьбы иной,
Угодно Богу было нас свести,
Сгорит фитиль, зажжём другой,
У нас запас на много лет пути.

До гавани ещё далёк наш путь,
И паруса наполнены ветрами,
Нас пятеро опять и в этом суть,
И, чёрт возьми, плевать нам на цунами!

Пять человек наш верный экипаж,
Пусть злые языки о нас вовсю судачат,
Плывет вперёд кораблик наш,
Да будет так, а не иначе!

Два друга детства Кунь и Фунь,
Китайцы, что возьмешь?
В Китае, ты куда не плюнь,
В китайца попадешь.

Так вот, два друга Кунь и Фунь
Сажали виноград.
Их старый дедушка Си Пунь
Покушать был бы рад.

И три сестры, и сват, и брат,
Ну, все до одного
Любили кушать виноград
И больше ничего.

Не все в Китае любят рис,
Вранье и наговор!
От риса, как тут не крутись,
Случается запор.

Вот стало голодно зимой,
Шёл снег, и дождь, и град.
Когда же, ждали всей семьей,
Созреет виноград?

Старались братья Кунь и Фунь
Минутой дорожить:
До урожая мог Си Пунь
И вовсе не дожить!

И приходилось им терпеть
Мороз, метель, грозу,
Чтобы теплом своим согреть
Кормилицу лозу.

Замерзли братья Кунь и Фунь,
Но вызрела лоза.
Из глаза старого Си Пунь
Скатилася слеза.

И три сестры, и сват, и брат,
Кто мог еще ходить,
Пришли, собрать чтоб виноград
И деда накормить.

Но дыбом встал пучок волос,
И лёг за рядом ряд.
Пришёл Андрей, пришёл Деллос
И съел весь виноград!

С тех пор у храма Шао Лунь,
Что скалами зажат,
И брат, и сват, и дед Си Пунь
В сырой земле лежат.

Гранит от времени зарос,
Прочтёшь лишь наугад:
«Пришёл Андрей, пришёл Деллос
И съел весь виноград!»

Немало в истории есть архетипов,
Сие – не пустые слова,
Но среди всех архетипов – Архипов
Совсем уж иная глава.

Давайте рассмотрим, давайте изучим,
Теорий нам хватит на век,
Он, может, вообще собирательный случай,
А не живой человек.

Поднимем архивы, забыв про полипы,
Прокрустово ложе найдем,
В котором бы мог поместиться Архипов
И, может, хоть что-то поймем.

О, Боже, каких только памятных типов
Собрал Ломброзо в назиданье для нас!
Никак не подходит под это Архипов
Ни с зада, ни в профиль, ни в фас.

По типу никак не громила заплечный,
И точно не карлик с большим кирпичом,
Старуха-горбунья похожа, конечно,
Но горб тут вообще ни при чём.

Быть может, не там мы вначале искали,
Вот справочник фельдшера есть.
Возможно, он там, среди всех аномалий,
А их тут, поверьте, не счесть.

Откроем страницу «душевнобольные»,
Нет, не похоже... Ещё пролистнём...
«Хромые»... «косые»... «кривые»... «глухие»...
«Беременность» – это вообще не о нём.

Картинки, таблицы, клише логотипов...
Наверно, какой-то просчёт!
Тут нету болезни с названьем «Архипов».
Ну ладно, поищем ещё.

Давайте поищем среди ваххабитов,
Случается в жизни курьёз,
Но, нет ваххабитов с фамильей «Архипов»,
Мне жаль ваххабитов до слёз.

Не то, и не это, мы с вами на грани,
Труды обратились во тлен,
А может, Архипов – вообще марсианин,
Квадратный такой многочлен?

Откроем скорее иные скрижали
И средь великих имён
Мы с вами, кончено же, то, что искали
В истории точно найдём.

И млея в поту от азарта,
Увидим за древностью лет
От Ирода до Бонапарта...
Что только Архипова нет.

Воителей грозные лики
И рыцарства славного цвет,
Тут есть Александр Великий,
И только Архипова нет.

Тут есть Чингисхан и де Косса,
Софокл, Апулей, Иофет,
Есть даже Навуходоносор,
И только Архипова нет.

А летопись толще и толще
И в ней и Ростан, и Золя...
Хотя на Архиповых, в общем,
Стоит и стояла Земля.

Не стоит искать, к сожалению, знаю,
За медью великих идей
Мы как-то всегда забываем
Простых незаметных людей.

Отбросим скрижали, отринем печали,
Найдём мы типаж всё равно.
Его на работе как будто видали,
Но мельком и, вроде, давно.

Постойте! Зачем нам пытаться со скрипом
По полочкам всё разложить?
Не впишется в это Серёжа Архипов.
Я душу могу заложить!

Без стонов, стенаний, без всхлипов и хрипов,
Без жалоб на нынешний век,
Живёт, поживает Серёжа Архипов,
Хороший, простой человек.

Судьба не простая, но кто это знает,
И он не расскажет вовек.
Упрямо по жизни с улыбкой шагает
Хороший, простой человек.

Мы столько пропели и столько пропили,
И это, друзья не позор,
Мы в Косово вместе на танке катили
С коротким названьем «Кейфор».

И, если случится вдруг горькое лихо,
Не буду звонить не «ноль три» ни «ноль два»,
Есть адрес приметный – Серёжа Архипов,
И это не просто слова.

Подводим итоги и видим мы что же
Удачливый выпал нам век:
Живёт рядом с нами Архипов Серёжа,
Хороший, простой человек.

Поднимем бокалы за то, что дороже,
Чем самый святой оберег –
За то, что живет рядом с нами Серёжа,
Хороший, простой человек.