Александр Амфитеатров - Дьявол. В быте, легенде и в литературе средних веков
— Вот это дело! — сказал черт, — эти дают от чистого сердца. А потому — пойдем-ка, любезный!
Ухватил сборщика за шиворот — и был таков!
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Ад
Что такое ад? Где он? Какой?
Вселенная есть здание в два этажа с подвалом.
Верхний этаж — рай, дворец божий, жилище ангелов и святых, полное светов неописуемых и гармоний звуков неизрекаемых, украшенное цветами нетленными, благоуханное ароматами неистощимыми, — царство непорочной святости и непреходящей радости.
Нижний этаж — наш земной мир, населенный человечеством, падшим и страждущим, греховный в жажде искупления, скорбящий, в мечтах о блаженстве, хрупкое царство превратности, опасного коловращения судеб, в постоянно обновляемой смене и смещении добра и зла.
Подвал — ад: мрачная пропасть, где Сатана со своими ангелами и бесчисленным населением погибших грешников, уплачивает божественной справедливости долг, никогда непогасимый, — царство неисправимого греха, неискупимой преступности, безмерного отчаяния и вечных мук. В католическом представлении этот подвал мира снабжен надстройкой, в которой грех может быть исправлен и искуплен, и страдания облегчаются надеждой: это — чистилище.
Среднее царство представляет собой огромный рассадник душ, которые беспрерывно уходят из него двумя течениями: одно поднимается к небу, другое опускается в ад. Сатана и его несчетное воинство только одной целью и живут, направляя на нее все свое искусство и злобу: как бы увлечь вниз возможно большее число душ, чтобы заселить ад в ущерб раю. И как известно, работают не без успеха.
Где же, собственно, находится ад?
Блаженный Августин в знаменитом трактате своем «O граде божием» предостерегает против этого вопроса, говоря, что ни один человек не в состоянии узнать местоположение ада, если сам бог не открыл ему этой тайны. Но средние века, пытливые насчет мистической географии, не послушались блаженного Августина, и вот — целым, градом пестрых мнений — ад помещается то в воздушных сферах, то на солнце, в Иосафатовой долине, под полюсами, у антиподов, внутри вулканов, в центре земли, на крайнем востоке, на далеких островах, затерянных среди неведомых океанов, иные же отделываются от адской топографии неопределенным, но решительным указанием: «вне мира». Григорий Великий повествует о некотором отшельнике с острова Липари, зревшим однажды, как папы Иоанн и Симон ввергли в кратер тамошнего вулкана душу Теодориха Великого. Альберих от Трех Источников, французский монах, летописец XIII века, хронику которого впоследствии огласил Лейбниц в своих «Accessiones Historicae», полагал, что души сжигаются в Этне. Истории в том же роде рассказывают Аймоин Флеримский (X век) и Цезарий из Гейстербаха (ХП-ХШ вв.), автор «Диалога о чудесах». Св. Брандан (484–578), с именем которого связана легенда об одном из древнейших, конечно, таинственнейших дальних плаваний в Атлантическом океане, видел где-то остров, изрыгающий пламя, в котором демоны в образе кузнецов, ковали молотками распростертые на наковальнях раскаленные души. «Гион Бордосский», французская поэма XIII века, помещает ад на острове, называемый Moysant, а другая поэма, «Olinel», растягивает его «под Татарией». На дальнем баснословном востоке находит пекло герой рыцарской повести, Угоне Альвернийский.
Однако же, наиболее распространенным, господствующим и самым естественным оставалось мнение, согласное с представлением древних, по которому ад находится внутри земли, как вечная угроза бездны, готовой развернуться под ногами грешных. Земная кора — не более, как тонкий потолок ада, дрожащий и трепещущий под напором карающего пламени и воя вечных мук. Земля, красиво одетая солнцем в цветущие поля, густые леса, светлые воды, в действительности — червивый плод: кожа — румяная, а сердцевина — гнилая. Это — яблоко с берегов Мертвого моря: с вида прекрасно, на обоняние душисто, а возьмите его в рот — оно рассыпается пеплом. Червь источивший и испортивший великое яблоко земли, есть Сатана. Данте так буквально и называет его: «Преступный червь, который точит землю», и поразительной силой фантазии рисует картину, как, через падение Сатаны с неба на землю, создалась адская пропасть.
Ад должен был иметь свои жерла, — входы и выходы для вечно снующих взад и вперед по делам своим дьяволов. Уже в евангелии есть указание на «врата адовы», которые не одолевают церкви. Нисходящий во ад христос, в Никодимовом евангелии, придя к вратам ада, повелевает князьям мрака, чтобы они открыли пред ним врата эти, и, когда те медлят, то христос взламывает врата и, опрокинув, входит. Гервасий Тильбюрийский (ум. 1235) знал о вратах ада, разбитых христом, что они были бронзовыми, и обломки их можно видеть на дне одного озера близ Поццуоли. Данте вошел в ад уже вратами без дверей, и над ними была надпись литерами темного цвета. Количество адских отдушин на поверхность земли предполагалось, впрочем, весьма значительным и помимо этих главных ворот. Такими считались вулканы — трубы, предназначенные выпускать пары и дым вечной адской кухни, многие пещеры и пропасти, водоворот Мальстрема, а в Ирландии — знаменитый колодезь св. Патрика. Кроме подобных входов, обычных и постоянных, демоны могли заставить землю раскрыться в любом месте, чтобы пропустить их из ада или в ад, либо, чтобы поглотить какого-либо выдающегося злодея. Ад воображается громадным лютым чудовищем, на теле которого непрестанно умножаются пасти, чтобы жадно ловить и пожирать все новую и новую добычу в насыщение бездонного брюха.
В средневековой живописи и мистериях ад так и олицетворялся — в виде драконовой пасти, пожирающей души, дышащей столбами пламени и дыма. Изображение это можно видеть на папертях старинных русских церквей XVI–XVIII века. Воображать ад исполинским животным, положенным., так сказать, в фундамент земли, искони свойственно русской религиозно — эпической мысли. Хорошо известно поверье, что земля стоит на трех китах. Прежде их было четверо, но один помер и настолько нарушил тем земное равновесие, что тогда произошел всемирный потоп. Когда же помрут остальные три, наступит кончина мира. В «беседе трех святителей», говорится, что «земля основана на огнеродном ките или змие, который живет в огненном море; из уст его выходят громы пламенного огня; из ноздрей — ветер буйный, воздымающий огонь геенский. В последние времена он задвижется, восколеблется, потечет река огненная и настанет свету, переставление» (Генерозов).
Рай — царство радости и света. Ад — царство страданий и тьмы. Тьма там — густая, глубокая и как бы плотная. Она в некотором роде представляет собой основное вещество ада. Созерцая «печальную долину бездны», Данте видел ее «настолько темной, глубокой, в туманах, что, сколько взор не устремлялся ко дну, не мог ни одного различить очертания». Это — «слепой мир», «место, онемелое в лишении всякого света», вечный туман, его нарушают только сверкания пламенных облаков и вихрей, рдеющие кучи раскаленного угля, потоки расплавленных металлов. Впрочем, некоторые (в том числе и наш московский Филарет) утверждали, что адский огонь обладает только свойством жара, но не света, так что неугасаемое адское пламя — «темное».
Царство мертвых должно приять бесчисленные народы. Поэтому оно обширно и глубоко. В одной старинной англосаксонской поэме Сатана, по повелению христову, измеряет пространство ада и определяет расстояние от врат до дна его в 100.000 миль. Однако, теолог и экзегет XVII века Корнелис ван ден Стеен (Cornelius a Lapide, 1566–1627), автор десятитомных комментариев на священное писание, иезуит, довольствуется для ада шириной всего лишь в 200 итальянских миль. Немного, сравнительно с предполагаемым населением, но один немецкий богослов вычислил, будто объем кубической мили достаточен, чтобы вместить сто тысяч миллионов осужденных душ, так как они должны располагаться отнюдь не просторно и с комфортом, но одна на другой, подобно сельдям в боченке или виноградинам в кадке. Подобную вечность только немец мог придумать! Это хуже даже Свидригайловского бреда:
«— Нам вот все представляется вечность, как идея, которую понять нельзя, что-то огромное, огромное. Да почему же непременно огромное? И вдруг, вместо всего этого, представьте себе, будет там одна комнатка, эдак вроде деревенской бани, закоптелая, а по всем углам пауки, и вот и вся вечность».
Геометрически построенный ад Данте — опрокинутая воронка, опущенная к центру земли девятью кругами последовательно укороченных радиусов, встречается у некоторых подражателей великого поэта, но не у его предшественников, визионистов. Их ад — всегда подобие земной области, с той разницей, что он много сквернее самого скверного места, которое знают люди, и что никогда не видит сияния небес. Адские декорации визионистов: крутые, голые скалы, загроможденные, каменистые равнины, разверстые пропасти, леса странных деревьев, смоляные озера, гнилые и угрюмые болота. Ад прорезан в длину и ширину реками, то чуть ползущими, то бурно стремительными, причем названия их — Ахерон, Флегетон, Лета, Коцит, Стикс, — показывают, что они, переменив русло, притекли в христианский ад из античного языческого Аверна. Реки эти описывает и упоминает также Данте.
