Самуил Маршак - Сочинения в четырех томах. Том третий. Избранные переводы

Спешите на улицу, добрые люди,
Послушайте песню мою.
О славном стрелке, удалом Робин Гуде,
Для вас я сегодня спою.

В лесу на рассвете гулял Робин Гуд.
Вдруг слышит он топот копыт.
Мясник молодой на лошадке гнедой
На рынок рысцою трусит.

— Скажи, молодец, — говорит Робин Гуд, —
В какой ты живешь стороне
И что за товар ты везешь на базар?
Ты больно понравился мне.

— Мне некогда, сударь, рассказывать вам,
В какой я живу стороне,
А мясо на рынок везу в Ноттингам
Продать там по сходной цене.

— Послушай-ка, парень, — сказал Робин Гуд,
А сколько возьмешь ты с меня
За все целиком: за мясо с мешком,
Уздечку, седло и коня?

— Немного возьму, — отвечает мясник, —
Чтоб в город товар не везти.
За мясо с мешком и коня с ремешком
Пять марок ты мне заплати.

— Бери свои деньги, — сказал Робин Гуд, —
Бери заодно с кошельком
И пей за меня, чтобы с этого дня
Счастливым я был мясником!

Верхом прискакал Робин Гуд в Ноттингам,
Проехал у всех на виду,
К шерифу пошел — и деньги на стол
За место в торговом ряду.

С другими купцами он сел торговать,
Хоть с делом он не был знаком,
Не знал, как продать, обмануть, недодать.
Он был мясником-новичком.

Но шибко торговля пошла у него.
Что хочешь плати — и бери!
За пенни свинины он больше давал,
Чем все остальные за три.

Он только и знал — зазывал, продавал,
Едва успевал отпускать.
Он больше говядины продал за час,
Чем все остальные за пять.

— Дворянский сынок, — мясники говорят, —
В убыток себе продает.
Он, видно, отца разорит до конца,
Бездельник, повеса и мот!

Подходят знакомиться с ним мясники.
— Послушай, собрат и сосед,
На рынке одном мы товар продаем.
Должны разделить и обед.

— Мы все мясники, — отвечал Робин Гуд, —
Одна небольшая семья.
Сочту я за честь попить и поесть
И чокнуться с вами, друзья!

Толпою к шерифу пришли они в дом,
Садятся обедать за стол.
— А младший наш брат, — мясники говорят, —
Молитву за нас бы прочел.

— Помилуй нас, боже, — сказал Робин Гуд, —
Дай хлеб нам насущный вкусить
И выпить винца, чтоб согрелись сердца!
Мне нé о чем больше просить.

— А ну-ка, хозяйка, — сказал Робин Гуд, —
Друзей угостить я хочу.
Давай нам вина, и по счету сполна
За всех я один заплачу.

— Вы пейте и ешьте, — сказал Робин Гуд, —
Пируйте весь день напролет.
Не все ли равно, что стоит вино!
Беру на себя я расчет.

— Дворянский сынок! — говорят мясники, —
Он продал именье отца
И весь свой доход за будущий год
Решил промотать до конца.

— Давно ль, — говорит Робин Гуду шериф, —
Ты в наши приехал места?
Как жив и здоров и много ль голов
Рогатого держишь скота?

— Рогатого много держу я скота —
Две сотни голов или три, —
А впрочем, наведайся в наши места
И сам на него посмотри.

Пасется мой скот по лесам, по лугам,
Телята сейчас у коров.
И, если захочешь, тебе я продам
Задешево сотню голов!

Садится шериф на гнедого коня,
Три сотни червонцев берет
И едет верхом за лихим мясником
В леса покупать его скот.

В Шервудскую чащу въезжают они,
Охотников славных приют.
— Спаси меня, боже, — воскликнул шериф, —
Коль встретится нам Робин Гуд!

По узкой тропе они едут вдвоем.
И вдруг увидал Робин Гуд:
Лесные олени меж темных ветвей
От них врассыпную бегут.

— Вот здесь и живет рогатый мой скот!
Тут несколько сотен голов.
Коль можешь купить, тебе уступить
Я сотню-другую готов!

Протяжно в рожок затрубил Робин Гуд, —
И разом явились на зов
С двух разных сторон и Маленький Джон,
И семеро лучших стрелков.

— Что скажешь? — спросил его Маленький Джон. —
Каков твой приказ, Робин Гуд?
— Пожаловал к нам Ноттингамский шериф.
Пускай ему ужин дадут!

— Что ж, милости просим, почтенный шериф,
Тебя поджидаем давно.
Отличным жарким мы тебя угостим.
А ты нам плати за вино!

Дрожащий шериф протянул кошелек,
Не молвив ни слова в ответ.
И так же без слов отсчитал Робин Гуд
Три сотенки звонких монет.

Потом он шерифа повел за собой,
Опять посадил на коня
И крикнул вослед: — Поклон и привет
Жене передай от меня!

Двенадцать месяцев в году,
Считай иль не считай.
Но самый радостный в году
Веселый месяц май.

Вот едет, едет Робин Гуд
По травам, по лугам
И видит старую вдову
При въезде в Ноттингам.

— Что слышно, хозяйка, у вас в городке? —
Старуху спросил Робин Гуд.
— Я слышала, трое моих сыновей
Пред казнью священника ждут.

— Скажи мне, за что осудил их шериф?
За что, за какую вину:
Сожгли они церковь, убили попа,
У мужа отбили жену?

— Нет, сударь, они не виновны ни в чем.
— За что же карает их суд?
— За то, что они королевскую лань
Убили с тобой, Робин Гуд.

— Я помню тебя и твоих сыновей.
Давно я пред ними в долгу.
Клянусь головою, — сказал Робин Гуд, —
Тебе я в беде помогу!

Вот едет, едет Робин Гуд
Дорогой в Ноттингам
И видит: старый пилигрим
Плетется по холмам.

— Что слышно на свете, седой пилигрим? —
Спросил старика Робин Гуд.
— Трех братьев у нас в Ноттингамской тюрьме
На смерть в эту ночь поведут.

— Надень-ка одежду мою, пилигрим.
Отдай-ка свое мне тряпье,
А вот тебе сорок монет серебром —
И пей за здоровье мое!

— Богат твой наряд, — отвечал пилигрим, —
Моя одежонка худа.
Над старым в беде и над нищим в нужде
Не смейся, сынок, никогда.

— Бери, старичок, мой богатый наряд.
Давай мне одежду свою,
И двадцать тяжелых монет золотых
Тебе я в придачу даю!

Колпак пилигрима надел Робин Гуд,
Не зная, где зад, где перед.
— Клянусь головой, он слетит с головы,
Чуть дело до дела дойдет!

Штаны пилигрима надел Робин Гуд.
Хорошие были штаны:
Прорехи в коленях, прорехи с боков,
Заплата пониже спины.

Надел Робин Гуд башмаки старика
И молвил: — Иных узнают
По платью, а этого можно узнать,
Увидев, во что он обут!

Надел он дырявый, заплатанный плащ,
И только осталось ему
Клюкой подпереться да взять на плечо
Набитую хлебом суму.

Идет, хромая, Робин Гуд
Дорогой в Ноттингам,
И первым встретился ему
Шериф надменный сам.

— Спаси и помилуй, — сказал Робин Гуд. —
На старости впал я в нужду.
И если ты честно заплатишь за труд,
К тебе в палачи я пойду!

— Штаны и кафтан ты получишь, старик,
Две пинты вина и харчи.
Да пенсов тринадцать деньгами я дам
За то, что пойдешь в палачи!

Но вдруг повернулся кругом Робин Гуд
И с камня на камень — скок.
— Клянусь головою, — воскликнул шериф, —
Ты бодрый еще старичок!

— Я не был, шериф, никогда палачом,
Ни разу не мылил петлю.
И будь я в аду, коль на службу пойду
К тебе, к твоему королю!

Не так уж я беден, почтенный шериф.
Взгляни-ка на этот мешок:
Тут хлеба краюшка, баранья нога
И маленький звонкий рожок.

Рожок подарил мне мой друг Робин Гуд.
Сейчас от него я иду.
И если рожок приложу я к губам,
Тебе протрубит он беду.

— Труби, — засмеялся надменный шериф, —
Пугай воробьев и синиц.
Труби сколько хочешь, покуда глаза
Не вылезут вон из глазниц!

Протяжно в рожок затрубил Робин Гуд,
И гулом ответил простор.
И видит шериф: полтораста коней
С окрестных спускаются гор.

И снова в рожок затрубил Робин Гуд,
Лицом повернувшись к лугам,
И видит шериф: шестьдесят молодцов
Несутся верхом в Ноттингам.

— Что это за люди? — воскликнул шериф.
— Мои! — отвечал Робин Гуд. —
К тебе они в гости явились, шериф,
И даром домой не уйдут.

В ту ночь отворились ворота тюрьмы,
На волю троих отпустив,
И вместо охотников трех молодых
Повешен один был шериф.