Анатолий Железный - Песенная летопись Великой Отечественной войны
ЗДЕСЬ ВЫ В КАЗАРМЕ
муз. И. Берлина, русск. текст С. Болотина и Т. Сикорской
Эта песня по своему содержанию никак не перекликается с боевыми буднями наших воинов, и своей популярностью в нашей стране она обязана лишь хорошей мелодии американского композитора Ирвинга Берлина, замечательному певцу Ефрему Флаксу и популярному у нас джаз-оркестру Всесоюзного Радиокомитета под управлением Александра Цфасмана, которые и записали её на пластинку в начале 1945 года (диск № 13061).
Как бы то ни было, но песня «Здесь вы в казарме» не забыта у нас и по сей день.
Есть ещё одна интересная деталь. Впервые эта песня прозвучала в американском кинофильме «Здесь вы в армии, мистер Джон». Её исполнял герой, которого играл киноартист Рональд Рейган, будущий президент Соединённых Штатов Америки.
Пятнадцать новобранцев,
Неловко вставши в ряд,
На бравого сержанта
Испугано глядят.
А сердце сильно бьётся,
У всех смущённый вид.
Сержант в усы смеётся,
Но строго говорит:
«Здесь вы в казарме, мистер Ред!
Здесь телефонов личных нет.
Завтрак в постели и в кухне газ –
Эти блага теперь не для вас!
Здесь вы в казарме, мистер Грин!
Здесь нет паркетов и перин.
Чистить бараки, любезный друг,
Вам придётся без помощи слуг!
Вы слышите? Это не джаз,
Это горнист протрубил вам приказ!
Здесь вы в казарме, мистер Джон!
Здесь вы вдали от ваших жён.
Пусть ваша крошка терзала вас,
Ей до вас не добраться сейчас».
Я ПОТЕРЯЛ СВОЁ СЕРДЦЕ
муз. И. Берлина, русск. текст С. Болотина и Т. Сикорской
Песня о безнадёжно влюблённом американском солдате также была написана Ирвингом Берлином для фильма «Здесь вы в армии, мистер Джон» и тоже исполнялась героем, которого играл популярный в то время артист Рональд Рейган. Русский вариант этой песни был напет на пластинку в начале 1945 года Ефремом Флаксом в сопровождении джаз-оркестра ВРК под управлением Александра Цфасмана (диск № 13027). Она была не столь популярна, как «Здесь вы в казарме», но коль скоро она исполнялась в конце войны, мы решили включить в сборник и её.
Хоть не профессор я, увы нет!
И хоть немного мне ещё лет,
Но стал рассеян я. Увы, да!
И забываю вещи всегда...
Забыл я сердце в солдатском ларьке,
Ушёл оттуда совсем налегке!
Девушка мне носила кофе и лимонад,
Я поглощал лишь только девичий взгляд...
Теперь в казарму идти мне опять.
Красотка сердце не хочет отдать!
Без сердца, брат,
Плохой солдат,
Получит он двойной наряд,
Но сердце мне уж не возвратят...
ДОРОГА НА БЕРЛИН
муз. М. Фрадкина, сл. Е. Долматовского
После сокрушительной победы советских войск в битве на Курской дуге, стало ясно, что хребет у фашистского зверя сломан окончательно и бесповоротно.
Наши войска с боями покатились дальше на запад. Именно тогда и появилась популярная песня «Дорога на Берлин». Один из её создателей - поэт Евгений Долматовский впоследствии рассказывал:
«Когда после Курской битвы мы шли на запад, освобождали город за городом, мои товарищи и я обратили внимание на простой факт: покидая город, мы непременно шагали по улице, носящей имя следующего города, который предстояло скоро штурмовать. Это были русские, украинские, белорусские города.
В ноябре 1941 года в Гомеле я написал стихотворение «Улицы-дороги», где говорилось о Брянской улице в Орле, Гомельской - в Брянске, Минской - в Гомеле. Стихотворение обрывалось на призыве «Значит, в Минск дорога... Вперёд на Минск!».
Стихотворение, распространившись на 1-м Белорусском фронте, указывало на имя последней улицы: почти во всех случаях формулировка соответствовала географии, будь то маленький город, или большой.
В начале 1944 года Марк Фрадкин положил стихотворение на музыку, включив от себя, но с моего согласия и по канве текста фразу о Берлине.
Существовало и пелось множество вариантов песни. Конечно, никто их не согласовывал с автором, изменялись в тексте названия улиц и городов, соответствовавших конкретному боевому пути».
Особенно широкую популярность песня приобрела после того, как её записал на пластинку Леонид Утёсов, притом сделал это дважды, ведь советские солдаты освобождали всё новые и новые города. Поэтому названия улиц приходилось корректировать.
«Песню «Улицы-дороги» я пел с большим удовольствием, - вспоминал Леонид Осипович, - она всегда имела успех. Одна беда, песня скоро стала стареть. Ведь кончалась она призывом «Вперёд, на Минск!». А в июле 1944 года столица Белоруссии была освобождена. Советские воины шли дальше на запад. И я стал прибавлять названия новых городов, взятых нашими войсками, - Брест, Львов, Люблин, Варшава и так далее, а заканчивал словами «На Берлин!». Песня снова стала злободневной. Думаю, что автор не обиделся на меня за это».
При записи на пластинку песня получила новое название «Дорога на Берлин».
Конечно, теперь эта песня звучит, как правило, только на праздничных концертах, посвященных Великой победе. Но всё равно она не забыта, особенно теми, кто в составе советских войск с боями продвигался на запад, освобождая города от фашистов.
С боем взяли мы Орёл,
Город весь прошли,
И последней улицы
Название прочли.
А название такое,
Право слово, боевое:
Брянская улица по городу идёт,
Значит, нам туда дорога,
Значит, нам туда дорога.
Брянская улица на запад нас ведёт!
С боем взяли город Брянск,
Город весь прошли
И последней улице
Название прочли.
А название такое,
Право слово, боевое:
Киевская улица по городу идёт,
Значит, нам туда дорога,
Значит, нам туда дорога.
Киевская улица на запад нас ведёт!
С боем Киев нами взят.
Город весь прошли
И последней улицы
Название прочли.
А название такое,
Право слово, боевое:
Львовская улица по городу идёт,
Значит, нам туда дорога,
Значит, нам туда дорога.
Львовская улица на запад нас ведёт!
С боем город нами взят.
Город весь прошли
И последней улицы
Название прочли.
А название такое,
Право слово, боевое:
Берлинская улица по городу идёт,
Значит, нам туда дорога,
Значит, нам туда дорога.
Берлинская улица
К победе нас ведёт!
На Берлин!
НА ВЕТВЯХ ИЗРАНЕННОГО ТОПОЛЯ
муз. С. Потоцкого, сл. А. Суркова
В 1944 году на киностудии «Мосфильм» украинским режиссёром Игорем Савченко был снят первый советский полноцветный фильм «Иван Никулин - русский матрос». Роль главного героя, богатыря-матроса исполнял артист Иван Переверзев, а его боевого друга Ивана Фомичева играл Борис Чирков. Так как Чирков был артистом поющим, то именно ему и было поручено исполнить заглавную песню фильма.
Год назад, перелистывая страницы только что вышедшего сборника новых стихотворений Алексея Суркова, композитор С.И. Потоцкий обратил внимание на одно пронизывающее душу стихотворение о расстреле русского матроса в оккупированном врагами Севастополе. Прочитав стихотворение, Сергей Иванович решил положить его на музыку.
Фильм «Иван Никулин - русский матрос» вышел на экраны страны 1 апреля 1945 года, имел большой зрительский успех, которому в немалой степени способствовала песня «На ветвях израненного тополя».
В телепрограмме, посвященной 45-летию героической обороны Севастополя, Борис Чирков рассказал следующее:
«Не только для меня, но и для всех нас участие в картине «Иван Никулин - русский матрос» - работа особенная. Ведь создавалась она в самые напряжённые дни Великой Отечественной войны и рассказывала людям о героических подвигах тех, кто защищал нашу Родину.
Песня, которую я пел в этой картине, тоже несла в себе, как мне думается, героическое начало. Она рассказывает о жестокой борьбе, очень жестокой. Герой песни погибает. Но в то же время песня говорит о том, что человек даже в самых тяжёлых обстоятельствах, если он настоящий человек, не теряет чувства собственного достоинства. Именно такими были и всегда остаются наши славные моряки».
На ветвях израненного тополя
Тёплое дыханье ветерка.
Над пустынным рейдом Севастополя
Ни серпа луны, ни огонька.
В эту ночь кварталами спалёнными
Рассекая грудью мрак ночной,
Шёл моряк, прощаясь с бастионами,
С мёртвой корабельной стороной.
Шёл моряк над бухтами унылыми,
Где душе все камушки милы...
На кладбище старом, над могилами
Конвоиры вскинули стволы.
Он стоял. Тельняшка полосатая
Пятнами густыми запеклась.
Он сказал: «Повоевал богато я
С чёрной вашей сворой бился всласть.
Встали здесь на якорь вы не рано ли?
Шторм придёт - и вырвет якоря!»
Вперебой, не в лад винтовки грянули,
Небо кровью залила заря...
На ветвях израненного тополя
Тёплое дыханье ветерка.
Над пустынным рейдом Севастополя
Ни серпа луны, ни ветерка.
СОЛОВЬИ
