Галина Бочкова - Жизнь щедра
Где конец не стыкуют с началом
И всё в пропасть летят с высоты,
Грезят верным плечом и причалом
И в запале сжигают мосты.
Усталость
1
По головушке больше не гладишь.
Не стираешь печали с лица.
На меня час в неделю, но… тратишь.
И зимы не увидеть конца.
Да и день ото дня холоднее.
Снежный вырос до жуткого хруст.
В белый пух разоделась аллея,
По которой к тебе не вернусь.
Мне вослед не посмотришь, не крикнешь.
Ты, в себя углублённый, уйдёшь?
Головой меховой не поникнешь.
И в сплетенье деревьев нырнёшь.
2
Безбрежно.
Зябко. Чёрно-бело. Снежно.
Не щёлкнет будки телефонной дверь,
Что укрывала от дождей прилежно
Тебя, никем не приручённый зверь.
Декабрь шубейку шьёт из снега тихо.
И за душой – как будто ничего…
…Хотя б хлебнул любви-печали лиха!
A тут – усталость. Только и всего.
Кинолента
Зима в середине апреля.
Безудержно падает снег.
В истерике бьются метели.
Двадцатый закончился век.
Продрогли надевшие боты.
Урчат в чуть живой колее
И джипы
Отменной породы,
И топливо их – на нуле.
Конца этой ленте не будет:
Она – бело-чёрная вся.
…Не вышли мы в новые люди,
По старой стране колеся.
Последнее воспоминание
Я собираю всю отвагу:
Не замечать, как дни спешат!
Твои глаза, впитавши влагу,
Воды не выплеснут ушат.
Смотрю: провисла рта тесёмка.
Родник забился в кадыке.
И дыма лёгкая позёмка
Легко струится по руке.
Всё переменчиво в погоде:
В настрой любовный погружён.
…Букет кленовый на комоде –
Как марганцовкой обожжён.
Из прошлогоднего пожара.
И тронь – раскрошится весь в сор.
На шифоньере спит гитара
И струн гитарных перебор.
Ты не казнись. Вернуть всё поздно.
Уже от сердца отлегло.
Не принимай меня серьёзно.
Вся жизнь прозрачна, как стекло.
* * *
A теперь надо жить –
Безмятежно, как лютик.
Всё закручено было на годы вперёд.
…Воздух режет со свистом –
«В-жить! Жить!» –
Тонкий прутик.
Обрушается паводком голоса лёд.
….Не хочу в унисон!
Пусть весна, а не осень!
Не хочу запах листьев подмёрзших вдыхать.
Пусть иголки ресниц,
Словно хвоя у сосен,
Будут взгляды косые на время бросать.
От него ускользну.
Иль совсем не замечу.
«Как с цепи сорвалась!» –
Мне помчится вдогон,
Чтоб вонзиться в затылок
Не выкриком речи –
Остриём топора
Или всем топором.
Ну и пусть!
Увернусь!
Только звон и услышу.
Не пойму даже в ухе раздастся каком…
…До того, как опомнюсь,
Прочь возглас: «Потише!»
Прокачусь –
Хоть разок,
Только раз! – с ветерком.
* * *
И снова снег растаял лёгкий,
Хотя давно пришла зима.
Я прячу тёплые обновки
В комод, что лачила сама.
Давленье низкое в природе.
Впадаю в спячку каждый час,
Хоть понимаю: жизнь проходит –
Она один бывает раз.
«Исправить вряд ли что-то сможешь, –
Себе самой пора сказать, –
Паденья, взлёты подытожишь –
И будешь в бешенстве кромсать
Бумагу в бисере чернильном…
Убито столько сил и лет!
…С рожденья в голосе несильном
Не много быть могло побед».
* * *
Плутали в фантазиях, в мире химер,
Боялись друг в друге лицо обнаружить.
И, кажется, славили хилый барьер,
Который воздвигли невзрослые души.
За маски попрятались: всё хорошо.
Сужается жизнь – ах, подобье воронки!
Всё у́же и у́́же… Да так и пошло́:
Всё у́же и у́же… И осыпь по кромке.
Одно остаётся: из лета уйти.
Тревожный напев колокольного гула –
Предвестник того, что размыты пути
И северным ветром со снегом подуло.
* * *
Чмокнешь в щёчку.
Приобнимешь.
И поспешненько нырнёшь
В глубь толпы.
Вздохнув, прикинешь,
Что цена надежде – грош.
Чуда не было,
И нету,
И не будет –
До весны.
Листьев ржавые монеты
Под ногами –
Из казны
Промотавшегося лета.
Всё. По радости – банкрот.
Моего не ждёшь совета.
Втянут в дел водоворот.
А ещё не стар, казалось,
Чтоб с начала всё начать.
Вкуса к жизни не осталось –
Ветку будней раскачать,
Спелым яблоком сорваться,
Покатиться по земле,
Средь листвы не затеряться.
Ртути столбик – на нуле.
* * *
А наш роман не кончился,
Нет, нет!
Его ещё не скоро дочитаем.
Делами прерван он.
Вот твой билет!
Твой взгляд печальный мною замечаем.
Перед глазами будет он стоять,
Когда метель закружит хороводы,
Когда другой задумает обнять,
Когда письмо не делает погоды.
Мне кажется: до встречи целый век,
Хотя ещё совсем не расставались.
Но ни на миг не прерван стрелок бег,
И полчаса до поезда осталось.
И… даже меньше:
Двадцать семь минут.
«Прощание славянки» заиграют,
И люди по перрону поплывут…
В глазах моих их лица замелькают.
А дождик моросит, и моросит…
(Наш август был так спел, так щедр на ласку.)
Я не имею права попросить
Чуть изменить истории развязку.
Твой голос захлебнётся вдруг дождём.
Нащупаешь картоночку билета.
Под зонтиком в ромашках – оба ждём
Вопроса, что повиснет без ответа.
* * *
Качается конверт – квадратик белоснежный.
Поглажу адресок,
Начну его любить.
И штемпеля кружок внесён рукой прилежной
В названье городка, где ты продолжишь жить.
Надрежу я конверт.
Прижмусь щекой к открытке.
Картинку рассмотрю.
Потом начну читать.
Все буковки в строке нанизаны на нитку.
И ни одну нельзя без остальных сорвать.
В шкатулочку сложу,
Чтобы читать полгода.
Я выучу письмо, – конечно, наизусть.
…Какая же в стране нелётная погода,
Что даже у тебя сквозит меж строчек грусть!
Прости, но рада я, что иногда тоскуешь,
Что мучает хандра,
Что город твой ничто.
Я помню всё-всё-всё,
Что растерять рискуешь.
…А время утечёт
Водой сквозь решето.
* * *
Талый воздух пьянит постепенно.
Непонятная радость растёт.
Ходит голубь по лужам степенно.
Под водой, в глубине – гололёд.
Дело катится явно не к лету.
Впереди все сугробы зимы.
Ветки в мокрую вату одеты.
В небо штопором рвутся дымы.
Завтра – самое время мороза,
Но живое пойдёт на таран!..
Гололёд под водой – не угроза.
Ветер с юга – шалун и смутьян.
Пусть вода на шоссе прибывает.
Завтра будет отменный каток.
Вдруг случайный прохожий поймает
Всю меня за худой локоток?
* * *
Всерьёз подумать о покое:
О прочной каменной стене,
О том плече, чтобы – родное,
Чтоб опереться, жить в броне.
…Гоняет тучи пыли ветер,
Шуршит ветвями во дворе…
Твой взгляд усталый – тёпел, светел.
Висок – в чернёном серебре.
Легко молчишь, уткнувшись в стужу.
Качнул устало головой.
Ничем себя не обнаружу.
…Вдруг натянулся тетивой…
Гнездо б устроить, чтоб – уютно…
О, как ладонь твоя тепла!
Её стряхнуть с плеча не трудно –
Тебя любить не начала.
В твои глаза гляжу несмело.
А сердце – сердце так щемит!..
Хоть к непогоде и болело,
Сейчас, пожалуй, не болит.
* * *
Искра интереса пролетела.
…Мимо, мимо!.. Слишком хворост сух.
Хорошо, что – мимо: не задела
Тот сушняк и тополиный пух,
Всех иллюзий вечные постройки,
Где резные всюду кружева.
…Запах дыма – был, но вряд ли стойкий –
Просто поболела голова.
Вечная опасность замыканья:
Провод, тот, что к сердцу, – оголён…
Я нуждаюсь в долгом привыканье.
… И чтоб провод – всё же заземлён.
* * *
Ты говорил и говорил…
И в тоне – тень нравоученья.
И ветер листьями пылил.
И не нашла в глазах свеченья –
В прожилках красненьких белки.
Их воспалённый блеск печалит.
Припухли веки,
И круги
Под ними каждый замечает.
…А ты о чём-то говорил,
И мне легко с тобою было…
И холодок шёл от перил,
И от него ладошка ныла.
И подняла я воротник.
И шарф поправила из пуха.
Мне улыбался мой двойник:
Таким казался ты по духу.
Шли по ступенькам вверх и вверх…
Весь город был как на ладони –
Дома, трамплин, две церкви, сквер,
Река, причал, баржа в затоне.
* * *
Забыли,
Сколько стёрлось лет,
Что жизнь давно идёт к закату.
…Летят все бабочки на свет,
Судьба в том вряд ли виновата.
Зачем в иллюзиях своих
Сгорать и падать серой пылью?
