Федор Сологуб - Том 1. Книги стихов

Ярко солнце блещет, –
Взор к земле прикован,
Тленной красотою
Разум очарован.

Потемнеет небо,
Звёзды загорятся, –
Смело в бесконечность
Думы устремятся.

Солнце – лжи источник,
Обольстивший очи;
Правда – собеседник
Бодрствующей ночи.

Гляжу на нивы, на деревья,
На реки, долы, стены круч,
И на воздушные кочевья
Свинцовых и жемчужных туч, –

И терпеливою душою
Их тайну постигаю я:
За их завесою цветною
Родные снятся мне края.

Чем свежее становилось,
Чем длинней ложилась тень,
Тем настойчивей просилась
В сердце вкрадчивая лень,

Надоевшую работу
Не давала мне кончать,
И постылую заботу
Порывалась отогнать.

Так любимая супруга
К трудолюбцу подойдёт.
И смеётся, и зовёт,
И торопит час досуга.

Благословляю, жизнь моя,
   Твои печали.
Как струи тихого ручья,
Мои молитвы зазвучали.

Душевных ран я не таю,
Благословив моё паденье.
Как ива к тихому ручью,
К душе приникло умиленье.

Небо жёлто-красное зимнего заката,
Колокола гулкого заунывный звон…
Мысли, проходящие смутно, без возврата,
Сердца наболевшего неумолчный стон…

Снегом занесённые, улицы пустые,
Плачу колокольному внемлющая тишь…
Из окошка вижу я кудри дымовые,
Вереницы тесные деревянных крыш.

Воздух жгучим холодом чародейно скован.
Что-то есть зловещее в этой тишине.
Грустью ожидания разум очарован.
Образы минувшего снова снятся мне.

Вечереет. Смотри:
Там, на серых домах,
Красный отблеск зари,
Там, на белых стенах,
Нашей церкви, как чист
Нежно-алый отлив!
Воздух тих и душист,
И горит каждый лист
Там, на зелени ив!
Светло-розовый блеск
По реке разлился,
А в воде что за плеск
У ребят поднялся!
За рекою песок
Жёлтой лентой лежит,
И сосновый лесок
Ясным светом облит.

Укрывался в тень
От вечерних лучей,
Едет русская лень
На тележке своей.
Пыльный столб за рекой
По дороге ямской
Сизой тучкой встаёт
И за клячею в лес
Свой летучий навес,
Колыхаясь, несёт.

Свечерело. Смотри,
Как с последним лучом
Догоревшей зари
Всё бледнеет кругом.

В час, заране неизвестный,
В час полуночи глухой
К нам сойдёт Жених Небесный
Потаённою тропой, –

И блажен, кто, бодр и светел,
Ждал Желанного в ночи,
Кто ночные тени встретил
Ясным пламенем свечи.

Кто ж, печалясь в мёртвом мраке,
Не поддерживает свет,
   Для того на браке
     Места нет.

Залиха лежала, стеная, на пышной постели,
Пред нею супруги вельмож, египтянки, сидели.

«Залиха, скажи нам, какой ты болезнью страдаешь?
Печально ты смотришь, горишь ты, – как свечка, ты таешь».

«Подруги, я стражду, больная мятежною страстью,
Желание жгучее пало на сердце напастью».

«Тебя погружает богатство в поток наслаждений, –
Тебе ли знакомы несытые вздохи стремлений!»

«О, если б имела, подруги, я все, что б хотела!
О, если бы воля моя не знавала предела!»

«Но что невозможно, о том бесполезны и грезы
Безумны желанья, безумны горючие слезы!»

«Для вас, о подруги, мои непонятны мученья,
Но вам покажу я предмет моего вожделенья,

Вы сами желанья почуете лютое жало».
Залиха за чем-то рабыню тихонько послала,

И снова к подругам: «Покушайте, вот апельсины.
Ах, если бы в сладком забвение было кручины!»

Едва к апельсинам коснулись ножи золотые,
У входа зазыблились быстро завесы цветные.

Тяжёлые складки рукою проворной отбросив,
Вошёл и склонился смиренно красавец Иосиф,

И по полу твердо ступая босыми ногами,
Приблизился к гостьям, – и долу поник он очами.

Горячая кровь на ланитах его пламенела,
Смуглело загаром прекрасное, стройное тело.

И вскрикнули жены, с Иосифа глаз не спускают,
Как руки ножами порезали, сами не знают.

Плоды окровавлены, – гостьям как будто не больно.
И рада Залиха, – на них улыбнулась невольно.

«Вы полны восторгом, едва вы его увидали, –
Судите же сами, какие терплю я печали!

Он – раб мой! Его каждый день, как рабыня, прошу я,
Никак не могу допроситься его поцелуя!»

«Теперь, о подруга, твои нам понятны мученья,
Мы видели сами предмет твоего вожделенья!»

Над чертогом псалмопевца
Арфа звонкая висела.
Если ночью веял ветер, –
За струной струна звенела,

И аккорды раздавались
Над венчанной головою,
И царя они будили
Сладкозвучною хвалою.

Царь Давид вставал с постели,
Исполнялся вдохновенья,
Ударял по струнам арфы, –
И слагал он песнопенья.

И в ответ ночному ветру
Арфа звонкими струнами
Рокотала и звенела
Под державными руками.

Вот чертог; здесь пир блестящий,
Здесь ликуют дети зла.
Зависть, словно змей шипящий,
В сердце путника вползла.

На каменьях у порога
Недоступного чертога,
Запоздавши в час ночной,
Ты сидишь усталый, бледный.
В край далекий шел ты, бедный,
Бесприютный и босой.

Но завистливой печали
В кротком сердце не лелей:
Пред тобой синеют дали
Предстоящих светлых дней.

Будешь ты в странах счастливых, –
А у злых и нечестивых
Нет грядущего, поверь:
Смерть их светочи потушит,
И в развалины обрушит
Раззолоченную дверь.

Два ножа неутомимо
Друг о друга я точу.
Что мне жалобный их скрежет!
Заострить их я хочу.

Уж они блестят зеркально,
Истончились острия, –
И с размаху тонкий волос
На весу разрезал я.
Так, встречая взоры друга,
Изощряем мы свой взгляд,
И глаза в чужую душу
Проницательней глядят.

Мы шли вдвоём тропою тесной,
  Таинственный мой друг, –
И ни единый путь небесный,
  И ни единый звук!

Дремало мёртвое болото,
  Камыш угрюмый спал,
И впереди чернело что-то,
  И кто-то угрожал.

Мы шли болотною тропою,
  И мертвенная мгла
Вокруг нас зыбкой пеленою
  Дрожала и ползла.

К тебе я робко наклонился,
  О спутник верный мой,
И странно лик твой омрачился
  Безумною тоской.

Угрозой злою задрожали
  Во мгле твои уста, –
И понял я: ты – дочь печали,
  Полночная мечта.

Полно плакать, – вытри слезы,
Проводи меня в свой сад:
Там нас нежно встретят розы,
И навстречу нам берёзы
Зыбким смехом задрожат

Полно плакать, – что за горе!
То ль, что мачеха лиха,
И, с тобою вечно в ссоре,
Держит двери на запоре,
Не пускает жениха?

Не томи тоской сердечка, –
Год промчится, подрастёшь,
Смело выйдешь на крылечко,
Повернёшь в дверях колечко
И от мачехи уйдёшь…