Борис Поплавский - Автоматические стихи

Страшно было это рождение камня —
На лету на вершине признанья
Нам являлось лицо бледно-синей Медузы
Рассвета
Было страшно следить за рожденьем
За окамененьем цветов
За каменной ленью
Античных голов
Склоненных над теплою Летой
Все мы умерли здесь
Мы влюбленные в жизнь
Раздували лазурное пламя
Лазурных весенних
Ночных подземелий.
Как странно, как глухо
О, этот рассвет —
Как ангел смерти!

Серо-синий день погиб случайно
Он упал из темного окна
Кто-то говорит во тьме случайно
И рояль загрохотал со сна
Страшно, глухо, каменные руки
Невозможно со стола поднять —
Сумрак ночи — каменные руки
Протянуть к востоку свет обнять
Нет, луна как маска змеевая
Что-то шепчет: «Всё прошло, забудь»
Тихо, время, песня змеевая
Жалит каменную грудь

Шум непрестанно менялся
Дождь повторялся слабея
Синие сумерки были
Чьей-то печалью полны
Может мы позабыли
И каменея, белея
Может быть мы отпустили
Руку прошедшую сны
Страшно под ликом Медузы
Где ты, Светлана?
Бедный, молчи
Она далеко
Она не услышит
Она в раю

Перекрестный ветер, вечер синий и тревожный
Странный голый блеск страниц
Статуя писала в темном доме ложном
Свой дневник
Боже мой как медленно в озеро
Падает Ушеров дом
Как беззвучно бьется сердце Моцарта
Под толстым льдом
Тик-так
Тише
Я всё слабею
А свет всё выше
Так-тик
Так
Слушаю мрак
Никто не поможет
Дойти не сможет
Легче черной реке вертикально подняться
К зениту

Очень страшно всё что очень тихо
То что говорит во сне
Что превращается в камень
Еще поет
Время стекает к садам антарктических птиц
Время, прощай
Мы ненавидим красоту закатов
Мы лиц меловых не поднимаем
Примерзших ко льду
Мы склоняемся ниц:
Там на дне
На огромной цепи
Христос читает железную книгу
Мы с Ним навсегда
Прощай

Тот кто лишается времени
Касается черной книги
Срывается с круглой цепи
Наконец целует крест
Он спускается ниже и ниже
В отчаянии простых решений
По ту сторону возмездия и наказания
Прикасается к чаше Пилата
Проливая ее над бездной
Омывая ее грехи
Тихо, звездно
В бездне кричат петухи
Но мы глухи, но мы тихи
Мы читаем черную книгу

Бегите, как время проносится время
Золотыми руками машут часы
Самоубийца кровью пишет стихотворенье
Но и тот с улыбкой смотрит на часы
Всё сине-сине и чисто
Лишено обвиненья, но недоступно слезам
Здесь цепью прикованы сны чтобы волей-неволей
Склоняться им под колеса железным часам
Но есть повеленья
Решенья лишенные срока
Лишенья такие
Что вечность врывается в них
И память им не нужна
Они прожигают вселенную
Мы плачем тогда
И
Шепчем какое-то имя

Железо пения усталых
Звенело в глубине заката
Он пел из глубины природы
Но звук запаздывал до смерти
И всё казалось неизменным
Земля домов шумела комнатами
Обои черные молчали
И умывальники молчали
Вода в стенах кричала до заката
Среди реклам и бледно-желтых ламп
Рука рвалась из готового платья
Как занавеска в храме пополам
Сама к себе бросалась смерть в объятья

В банках машины жевали железное мясо
Лампочки зажигались на циферблатах
Поезда отдалялись в своих подземельях
И оркестры играли в высоких стальных маяках
Тихо строили руки в воздухе
Поворачивались стеклянные глаза
Дирижабли слегка напевая летели ко звездам
И труба телескопа смотрела в подводный зал
Девочка черную бабочку в подъемной машине поймала
И подарила больному священнику в желтом костюме
На плотине огни загорались весеннего бала
А под нею скелеты дремали в объятиях спрута
Медленно в мире рассвета склонялись весы
Эриний ждали они, за белою стрелкой следили
И последние били на каменных башнях часы

С горячих рук больного музыканта
Стекала музыка холодная в окно
Там пароходы в доках уходили
И скверы жалкие были полны луной
Он наклонялся над огнями улиц
Он статую на крыше видел ясно
Она смотрела с черного отвеса
Как загорались звезды синема
И парочная прачечная тихо
Дышала уничтоженными жизнями
А в подземелье, под ногами банков,
Отшельник книгу грязную читал
Там были странные круглые колодцы
Где плыли звезды, облака менялись
И голоса спокойно раздавались
И все вдали прикованные к цепи
Вдруг замолкали на одно мгновенье
И улыбались полузакрыв глаза

Мы позабыли утро
В беседке состарилась статуя
Были на льду те желтоватые отблески
Что перед нашим домом который упал
С высоты мирозданья
В печаль надмирных лучей
В лазарете вечер играл на рояле
Загорались лампы в белом курзале
Как это было давно
Женщины в шалях загробные флаги вязали
Мертвый солдатик показывал крестик в окно
Анна Каренина пела грустя на вокзале
Было ли это
 Или приснилось
Не знаю
Проснусь — не вспомню

В Африке шумели паровозы
В черном небе
Средь странных желтых песков
У самого входа в гробницы
Где столько зал и коридоров
А окна выходят в небо
А внизу не видно земли
Паровоз уходил поднимаясь на небо
Змеился воздух болот вдали
Мы жили там
Мы строили маленькую башню
А ночью она росла
До неба добра и зла
Мы просыпались с своим удивленьем вчерашним
И уже были звезды в нас
И прошедшие годы в окнах
И по белым камням шла в раскаленном молчании сна
Мадонна в белом халате
Неся на ладони
Стеклянный поющий шар

Было тихо в Сахаре молчанья
Всюду лежали мертвые крылья
Белые дальние замки
Остановили колокола
Было в подземных гробницах молчание страха и боли
Но внизу издалёка
Рвалась из болота
Ужасная белая не видевшая света река
Ниже и ниже огромных статуй
Тени ползли
Аэростаты в лазури
Подымались выше и выше
Тень аэростата ходила по крыше
Вдруг что-то упало
Река рванулась
Тень Герострата шумела не более мыши
Солнце не встало
Только голос сказал:
Вы были правы
Но ничто не поможет —
Дойти не сможет
Склонитесь в черные травы
Спите, умрите
Так легче ждать

Эти скитания звуков
Нам снились, но мы улыбались
Над нами отшельники пели
Трясли свои цепи
Но мы были в снежной постели
Холодной навеки
По дну океана огромные птицы летели
Сны белых снежинок спускались до наших бездн
Заметали наши спокойные лица
Звуки побившись крыльями
Уставши как смерть
Возвращались с трудом на небо
И ложились на краю рая
Им не хотелось
Им не хотелось больше ни жить, ни звучать