Уильям Блейк - Песни Невинности и Опыта

Если горе у других —
Как не мучиться за них?
Если ближнему невмочь —
Как же можно не помочь?

Как на страждущих смотреть
И при этом не скорбеть?
Как отцу при детском плаче
Не пролить слезы горячей?

И какая может мать
Плачу чада не внимать?
Нет! Такому не бывать!
Никогда не бывать!

Как Тому, Кто всем Отец,
Видеть, что в беде птенец,
Видеть, как дитя страдает,
Слышать, как оно рыдает,

И не подойти к гнезду,
И не отвести беду,
И не быть все время рядом,
И не плакать вместе с чадом,

В изголовье не стоять,
Горьких слез не отирать?
Нет! Такому не бывать!
Никогда не бывать!

Как дитя, Он тих и мил —
Он пришел и всех простил;
Он изведал горе Сам —
Потому снисходит к нам.

Если ты грустишь порою —
Знай: Творец грустит с тобою.
Если плачешь, удручен —
Знай: с тобою плачет Он.

Радость Он несет с Собою,
Бьется с нашею бедою.
И покуда всех не спас —
Он страдает подле нас.

Hear the voice of the Bard!
Who Present, Past, & Future sees
Whose ears have heard,
The Holy Word,
That walk'd among the ancient trees.

Calling the lapsed Soul
And weeping in the evening dew:
That might controll
The starry pole:
And fallen fallen light renew!

O Earth O Earth return!
Arise from out the dewy grass;
Night is worn,
And the morn
Rises from the slumberous mass.

Turn away no more:
Why wilt thou turn away
The starry floor
The watry shore
Is giv'n thee till the break of day.

Слушай Барда Глас!
Все времена прозрев,
Он слышал не раз
Священный Наказ
Слова, что шло меж дерев.

Падших оно зовет,
Плачет вечерней росой;
Верша с высот
Созвездий ход,
Светоч зажжет над тьмой!

Воротись, о Земля, скорей!
Восстань от росных трав!
Рассвет сильней
Ночных Теней —
Он грядет, от сна восстав!

Слово тебя зовет!
Слушай, слушай меня!
А звездный свод
И берег вод
Исчезнут с приходом Дня!

Earth rais'd up her head,
From the darkness dread & drear,
Her light fled:
Stony dread!
And her locks cover'd with grey despair.

Prison'd on watry shore
Starry Jealousy does keep my den
Cold and hoar
Weeping o'er
I hear the Father of the ancient men

Selfish father of rtien
Gruel jealous selfish fear
Can delight
Chain'd in night
The virgins of youth and morning bear.

Does spring hide its joy
When buds and blossoms grow?
Does the sower?
Sow by night?
Or the plowman in darkness plow?

Break this heavy chain,
That does freeze my bones around
Selfish! vain!
Eternal bane!
That free Love with bondage bound.

Земля ответила, в слезах
Привстав с ледяной постели —
Лишь тьма и страх
В ее очах,
И волосы поседели.

«Я в берегах заточена —
Звезды мой сон сторожат;
А я, бледна
И холодна,
Творцу внимаю, дрожа.

Самовлюбленный Творец!
О стражник жестокий. Страх!
Меркнут в ночи
Света лучи —
Юность не может цвести в кандалах!

Разве цветам и бутонам весне
Радоваться запрещено?
Разве зерно
Сеют в ночи?
Кто ж пашет, когда темно?

Приди, освободитель!
В жилах моих стынет кровь!
Вечный Учитель —
Вечный Мучитель! —
Цепями сковал Любовь!»

Love seeketh not Itself to please,
Nor for itself hatli any care;
But for another gives its ease,
And builds a Heaven in Hells despair.

So sang a little Clod of Clay,
Trodden with the catties feet;
But a Pebble of the brook,
Warbled out these metres meet.

Love seeketh only Self to please,
To bind another to Its delight:
Joys in anothers loss of ease,
And builds a Hell in Heavens despite.

«Любовь прекрасна и скромна,
Корысти ей не надо;
За нас в огонь пойдет она —
С ней Рай и в бездне Ада!» —

Так пел Ком Глины в колее,
Попавший под копыто.
На это Камень из ручья
Ответил ядовито:

«Любовь корыстна и жадна!
Покоя нас лишая,
Все под себя гребет она —
С ней Ад и в кущах Рая!»

Is this a holy thing to see,
In a rich and fruitful land,
Babes redued to misery,
Fed with cold and usurous hand?

Is that trembling cry a song?
Can it be a song of joy?
And so many children poor?
It is a land of poverty!

And their sun does never shine.
And their fields are bleak & bare,
And their ways are fili'd with thorns
It is eternal winter there.

For where-e'er the sun does shine,
And where-e'er the rain does fall:
Babe can never hunger there,
Nor poverty the mind appall.

Благое ль дело на земле
Богатой, плодородной
Смотреть, как детям подает
Богач с душой холодной?

Не славу взносит этот хор
Не с радости поющих —
Здесь тыщи маленьких сирот!
Здесь Царство Вопиющих!

Здесь солнца луч не светит им,
Здесь их терзает голод,
Здесь тропы терниев полны
И вечен лютый холод.

А где земля под солнышком
И дождиком полита,
Дитя не может голодать
И Нищета забыта!

In futurity
I prophetic see,
That the earth from sleep,
(Grave the sentence deep)

Shall arise and seek
For her maker meek:
And the desart wild
Become a garden mild.

In the southern clime,
Where the summers prime,
Never fades away;
Lovely Lyca lay.

Seven summers old
Lovely Lyca told,
She had wanderd long,
Hearing wild birds song.

Sweet sleep come to me
Underneath this tree;
Do father, mother weep, —
«Where can Lyca sleep».

Lost in desart wild
Is your little child.
How can Lyca sleep,
If her mother weep.

If her heart does ake,
Then let Lyca wake;
If my mother sleep,
Lyca shall not weep.

Frowning frowning night,
O'er this desart bright,
Let thy moon arise,
While I close my eyes.

Sleeping Lyca lay;
While the beasts of prey,
Gome from caverns deep,
View'd the maid asleep

The kingly lion stood
And the virgin view'd,
Then he gambold round
O'er the hallowd ground:

Leopards, tygers play,
Round her as she lay;
While the lion old,
Bow'd his mane of gold,

And her bosom lick,
And upon her neck,
From his eyes of flame,
Ruby tears there came;

While the lioness
Loos'd her slender dress,
And naked they convey'd
To caves the sleeping maid.

Чтоб не забывали,
Выбей на скрижали:
«Придут времена
Сбросить путы сна —

И Земля очнется
И к Творцу вернется,
И пустыня канет —
Чудным садом станет!»

Там, где вечно лето
И земля согрета,
Девочка лежала —
Вот что вспоминала:

По лесу без края,
Пенью птиц внимая,
Долго Лика шла —
Отдохнуть легла.

Мне бы спать и спать! —
Но отец и мать
Плачут день и ночь:
«Где ты, наша дочь?!»

Ax, несчастье с Ликой —
Бродит в чаще дикой
И не может спать —
Слышит: плачет мать!

Слыша эти крики,
Не забыться Лике;
А затихнет мать —
Можно Лике спать.

Прогони же, Ночь,
С неба тучи прочь!
Высвети луну —
Я тогда усну.

Лес вокруг шумит —
Лика крепко спит;
Тихо вышли звери,
Жившие в пещере:

Вышел лев могучий
С гривою дремучей,
Обошел степенно —
Спящая священна!

Вкруг играли игры
Леопарды, тигры;
Лев, над Ликой стоя,
Гривой золотою

Клонится все ниже,
Нежно Лику лижет —
Слезы, как рубины,
Катятся на глины.

Львица пожалела —
Спящую раздела;
И укрыли звери
Девочку в пещере.