Владимир Маяковский - Том 2. Стихотворения и пьесы 1917-1921

Сразу видно — достойнейшие люди.
Примем.
Обязательно примем.

Надо стол накрыть,
выйти вместе.
Торжественнейшую встречу устроить надо нам.

Вы здесь старейший и будьте церемониймейстер.

Да я не умею…

Ладно, ладно!

Вот сюда Златоуст.
Готовь приветственный тост:
— Мы, мол, вас приветствуем, а такожде Христос…
Сам знаешь, тебе и книги в руки.
Вот сюда Толстой, —
у тебя вид хороший, декоративный,
стал и стой.
Сюда — Жан Жак.
Так и развертывайтесь анфиладою,
а я пойду стол присмотреть.
Доишь облака, сын мой?

Да, дою.

Надоишь — и на стол.
Нарежьте даже
облачко одно,
каждому по ломтику.
Для отцов святейших главное не еда же,
а речи душеспасительные, которые за столом текут.

Ну что,
не видно пока?
Чтой-то край у облака подозрительно дут.
Идут! Идут! Идут! Идут!
Неужели это они?
В рай, а будто трубочисты грязные.
Вымоем.
М-да, святые-то, оказывается, бывают разные.

Орите в ружья!
В пушки басите!
Мы сами себе и Христос и спаситель!

Ух, и бородастые!
Штук под триста!

Пожалте, пожалте —
тихая пристань!

Понапустили народу шалого!

Драсите, драсите!
Добро пожаловать!

А ну-ка, Златоуст, займись-ка тостом.

К чертям Златоуста!
Какие тут тосты,
когда в животе пусто!

Терпение, братие!
Сейчас,
сейчас накормим досыта.

Нашагался.
Нельзя ли какой-нибудь стул?

Нет-с,
в раю нет.

Чудотворца б пожалели —
стоит вон сутул.

Не ругайся.
Главное — подкрепление сил.

Вкусили?

Вкусил, вкусил!
А нет чего посущественней?

Не купать же бестелых существ в вине?

Ждем вас, проклятых,
смиренно умираем мы.
Кабы люди знали, что это впереди!
У нас у самих
такими раями
хоть пруд пруди.

Не орите, неудобно.
Ангельский чин.

Поговорили бы лучше с чином:
не сварит ли чин ваш щи нам.

Не так мы себе
это представляли.

Нора!
Сущая нора!

И не похоже на рай.

Так, голубчики,
дорвались до рая!

Ну, доложу вам, дыра, я.

Что ж, вы так вот и сидите?

Зачем?
Случается и на землю
к праведному брату или сестре пойти —
и возвращаемся, елей свой излив там.

Так вот перышки по тучам и трепите?
Чудаки!
Обзавелись бы лифтом.

А мы метки на облаках вышиваем, —
X. и В. —
Христовы инициалы.

Вы б еще подсолнухи грызли.
Провинциалы!

Побывали б у меня на земле они.
отучил бы лодырей от лени.
Поют вот:
«Долой тиранов, прочь оковы»*.
И до вас доберутся,
не смотрите, что высоко́ вы.

Совсем как в Питере:
население скучено,
еда скушана.

Скучно у вас.
Ох, и скушно!

Что поделаешь, такой уж строй у нас.
Оно, конечно,
многое не благоустроено-с.

Я вот все смотрю
на вас
и на Льва Николаевича.
Какие знакомые лица!
Вы?
Вы Жан Жак Руссо?
Ах!
Разрешите поделиться!
Аж дух от радости сводит!
Это вы писали о братстве, о равенстве, о свободе?
Это вы написали «Общественный договор»?
Помилуйте! Да я вас наизусть знаю
вот с этих пор!
Разрешите выразить мое почтеньице.
Больше всего на свете
люблю либеральное чтеньице.
Никуда не пойду.
Так и останусь тут.
Пусть эти некультурные
нечистые идут,
я вас ненадолго задержу в разговоре.
В вашем «Общественном договоре»…

Как отсюда вылезти?

Спросите у Гавриила.

А Гавриил который?
Все — как один!

Ну, не скажите,
есть и отличие, —
вот, например, бороды длина-с.

Чего разговаривать?
Крушите!
Это учреждение не для нас.

Тс, тс!
Товарищи! Согласитесь!
Бросьте ваши разногласия!
Ну, разве не все равно, в котором классе я?

Посмотрите,
какие ребята!
Я
на вашем месте
был бы только рад:
лучшая часть общества —
пролетариат!

Вы тоже хороши!
Подумайте только, в каком он ранге!

Это вам не Врангель —
ангел!

Согласиться с этим?
Упаси боже!

Я тебе соглашусь!
Выискался тоже!

Стараешься по-хорошему,
а выходит гадко.
Опять двухсторонняя накладка!
Ух!
Еще посоглашаюсь —
и испущу дух.

К обетованной!
Ищите за раем!
Шагайте!
Рай шажищами взроем!