Анна Савина - Весна. Стихи.

Штормит пять суток… Шхуна на приколе…
Тоска… усталость… Ропот в экипаже……
— Проклятье! Ну, когда ж мы выйдем в море?
— Довольно ныть! Займитесь такелажем…
Туманы и ветрА в Китовой бухте,
Непрочный наст крошится под ногами,
А волнами подхваченные шлюпки
Трещат по швам, раздавленные льдами…
Но наконец-то, небо посветлело,
Норвежский флаг взметнулся яркой птицей —
Туда, где облака легко и смело,
Как лебеди летели вереницей…………
Пора… Пора!!!
— Отчаливай, ребята……
Но странно… Необычная картина:
В глаза глядят друг другу виновато
Суровые, притихшие мужчины……
Алан ушел в метель и… не вернулся……
Три дня напрасных поисков повсюду…
— Он обречен……
Джон Дэйвис матюгнулся…
— Эй, Гаррисон, закуривай…
— Не буду……
Алан ушел в метель… и не вернулся……
— Но он придет…… возможно…
— Ветер с юга…… Руби канат!
Держитесь прежним курсом…
— Нет, капитан…… я не оставлю друга……
— Ты не оставишь, да-а? Ты самый честный?
И преданный, наверное? Послушай:
Теперь не время для красивых жестов,
Руби канат! Сс-спасите наши души……
— В твоих устах звучит довольно странно —
Как будто бы: «Спасите наши шкуры!»……
— Эй, балагур, полегче с капитаном! —
Отрезал мичман, затянувшись хмуро ……
Ты знаешь сам — мы слишком долго ждали,
Но срок истёк — нам не вписаться в график.
Идет зима, и время поджимает:
Окрепнут льды — сомнут, раздавят на фиг!
Алан погиб…… Судьба нас водит за нос…
И глупо тратить время в ожиданье…
— Отча-ааливай!
— Ребята, я останусь……
— Э-э, не дури… Да что ж за наказанье!
Он твой товарищ… Ладно…… тут все ясно…
Но оставаться — равносильно смерти!
— А вдруг он жив! И где-то ждёт напрасно……
Нет… так уйти я не могу… поверьте……
— Не можешь… правда? — боцман поперхнулся.
— Оставьте мне палатку и патроны…
Чуть-чуть еды……
— Эй, парень, ты рехнулся!
— Собаку и пол-литра самогона……
Даст Бог — спасусь, а нет……
— Мы тратим время!
Кончай базар… Я не желаю слышать!
— Но, капитан…
— Ты поплывешь со всеми!
Пойми, пацан, здесь невозможно выжить!
Кругом снега да белые медведи,
На сотни вёрст — нет ни души, ни крова……
— Мне всё равно…
— Ты перестанешь бредить?
— Но, капитан…… послушайте…
— Ни слова!!!

………………………………

Он был упрям…… И, провожая взглядом,
В тумане исчезающую шхуну,
Не ждал ни одобренья, ни награды,
Не уповал бессмысленно на чудо…………
Лишь день и ночь сквозь холода и вьюгу,
Сквозь белую, безмолвную пустыню,
Он, улыбаясь, шёл на встречу другу,
Храня в душе надежду, как святыню…………

О, как давно со мною было это!
Но в проблесках кошмарно-вещих снов
я в образе Якопо Тинторетто[3]
опять стою на Площади Цветов.
И совесть задыхается от жара,
от близости ужасного костра……
— Целуй распятье…
Покорись, Джордано!
Но нет… Он отвернулся от креста.
Разверзлось небо… Распахнулись двери……
Вознесся вверх не усмирённый Дух,
А я рисую «Тайную вечерю» —
Где с овцами прощается Пастух
и говорит, как будто, между прочим,
что завтра будет снова чья-то казнь:
— Скажи, Иуда, ты, возможно, хочешь
в Историю всемирную попасть?
— Хочу ли я? Учитель… Что ж ответить?
Все сделаю, как скажешь… Но позволь,
Когда-нибудь пройдут тысячелетья —
я добрую сыграть мечтаю роль………
— Договорились……
(Вихрь перерождений
слепые души кружит день и ночь…)
По прихоти Небесных озарений
Я — чей-то сын, а завтра — чья-то дочь……
Прошли века……
Дуэль у Черной речки……
И выстрел оборвал последний стих…
Ушел Поэт… Шагнул в седую Вечность…
Рыдают ивы… Я — одна из них.
К воде склонилась с тихою печалью:
«Ах, где же ты, мой златокудрый Лель?»
Брел пастушок по лесу гулкой ранью —
Из нежной Ивы вырезал свирель.
И заиграла, засмеялась Лира,
окрасив Душу в теплые тона —
Таинственная, сладостная сила
была Творцом Свирели той дана.
Но вот опять горят у гроба свечи:
строг приговор и суд Небесных сфер,
Я стала Ветром,
и в ненастный вечер
случайно заглянула в «Англетер».
Предсмертный взгляд Поэта полон муки.
Тугой петлей стянула шею ночь —
НКВД заламывало руки……
А я… Я не могла Певцу помочь!!!!
Металась сквозняком, срывая шторы,
кружилась ветром… плакала… звала……
Но странный человек в цилиндре черном
уже успел завесить зеркала……
И тишина……
Пугливая Эпоха
в молчанье погрузилась, как во тьму…
Вдруг шепоток: доносчик с полу-вздоха
мне выдает билет на Колыму…
Идет этап…
Накатана дорога —
Родная колея — из века в век……
Но в этот раз, не призывая Бога,
несет свой крест советский человек.
Днем — валит лес, а ночью спит на нарах.
Я отвлеклась…
Ведь стих мой не о том…
Вы слышите? Как будто бы гитара
звучит негромко где-то за окном.
Все чище и отчетливее звуки,
а в голосе какой-то странный хрип.
О, как же мне знакомы эти руки,
так бережно сжимающие гриф!
С каким безумным, жадным упоеньем
Я слушаю «Охоту на волков»…
И презираю всем на удивленье
смешной барьер раскрашенных флажков…
А Он летит
над пропастью, по краю,
И заклинает бешено Судьбу:
«Еще чуть-чуть…… Немножко…… Прропада-ааю…
Повремени-ии! Я песню…… допою……»
О, мой Седок,
о, мой наездник певчий,
пройдет еще совсем немного дней —
я стану самой ветреной из женщин
и самой верной спутницей твоей.
Пусть отдохнут, воды напьются кони —
им дальний путь начерчен в этот раз…
Губами теплыми берет с моей ладони
пучок травы измученный Пегас.
Ну что ж пора…
И мне приспело время…
Счастливый путь! «Володя, подсади…
Пошли-ии родимые!!!» — покрепче ногу в стремя…
А сердце рвется…… рвется из груди……

Бреду одна по улочкам знакомым,
листвою отгоревшею шурша,
и тонкой паутинкой невесомой
опять летит к тебе моя душа………
Да…… юности не свойственна усталость,
но мне уже давно пять тысяч лет —
в масштабах всей Вселенной — это малость……
Я просто луч……
звезды далёкий свет………
А звёзды тоже падают когда-то,
сгорая на последних рубежах
в прощально-тёплых отблесках заката,
и гаснут отражением в волнах………
Мне хочется листочком пятипалым —
сияющею звёздочкой упасть
в твою ладонь
иль штормом в девять баллов
ворваться в сердце……………………
Бешеная страсть
на зло неумолимой, зимней стуже,
крылато нас подхватит у земли
ветрами сентября………
И мы закружим
в последнем откровении Любви……
Подвластная закону притяженья,
с улыбкою, скользнувшей по губам,
в безумном, упоительном круженье
я падаю листвой к твоим ногам……

Вчера соседка отравилась…
С чего?
Банальный суицид…
Как откачали — материлась,
кричала:
……… «Кто мне запретит
глотать таблетки, резать вены,
в конце тоннеля видеть свет?
Я сдохну…… сдохну непременно…»
Ну, надо же!
…………………А сколько лет
под обывателя косила
соседка милая моя…
Откуда ж в чувствах столько силы?
А я то думала…… а я……
мол, ей не прыгнуть выше крыши
своих пропащих тусклых дней,
где всё живое сгрызли мыши
до основанья…
………………до костей.
Она сидела у подъезда
в кругу бесхитростных подруг
за годом год, как в скучной пьесе,
зевала…… кашляла…
И вдруг…
вчера картинно распростёрлась
на лакированном полу,
забыв про стыд,
………………про страх,
………………………… и гордость
на новой кухоньке в углу.
Вздыхали, охали соседки:
— Вот клюнул в задницу петух…
— А что там… что там за таблетки?
Ещё б чуть-чуть, и вышел дух.
— Два дня назад была весёлой,
и нате вам — какой расклад.
— Пришла в себя от валидола……
— А кто хоть… кто хоть виноват?
Мне тоже думалось об этом
и очень долго не спалось.
Но оставался без ответа
во тьме докучливый вопрос.
А рано утром, на рассвете,
я молча вышла на балкон
и вдруг услышала, как ветер
донёс на крыльях тихий стон.
Короткий всхлип…
………………и чьё-то имя……
Соседка призывала смерть……
Мне захотелось нестерпимо
согреть,
………утешить,
…………………пожалеть……
Но что-то странное сдержало
такой естественный порыв.
И, подавляя в сердце жалость,
я лишь, дыханье затаив,
внимала трогательным звукам
больной тоскующей души.
А стон её смертельной мукой
незримо мерил этажи —
входил в меня чужою болью,
как угли, тлел чужой бедой,
горел свечой у изголовья
в последний раз «За упокой»…
И что-то к горлу поднималось,
но не рыдания……
нет-нет…
А что ж тогда?
Восторг… и радость(!)…
И свет…
………да-да…
………………волшебный свет!
Казалось мне, что с этой болью
в её душе рождалось вновь
такое чистое,
……………живое,
простое чувство, как любовь…
Когда сквозь бред десятилетий
она очнулась ото сна
в лучах восхода на рассвете,
чтоб жизнь свою начать с листа —
с потери,
…………с шока,
……………………с потрясенья
в цепочке бед и неудач…………
«Пошли ей, Господи, терпенья…»
Поплачь, хорошая…
Поплачь……