Даниил Хармс - Том 1. Авиация превращений

Мы закроем наши глаза
Люди! Люди!
Мы откроим наши глаза
Воины! Воины!
Поднемите нас над водой
Ангелы! Ангелы!
Потопите врага под водой
Демоны! Демоны!
Мы закрыли наши глаза
Люди! Люди!
Мы открыли наши глаза
Воины! Воины!
Дайте силу нам полететь над водой
Птицы! Птицы!
Дайте мужество нам умереть под водой
Рыбы! Рыбы!

Игра больших переговоров,
друзья глядят, гуляет боров
и тень по воздуху летит.
Смотрите, дятел пролетел,
смотрите с дуба желудь пал.
а в море кит пускал фонтаны
а в небе книга нам видна

Остановись Коньков!
Куда ты бежишь?
Твой бег бестолков,
Остановись Коньков!

Вот сердцу милый дом.
Знакомая дверь.
Знакомый портрет за окном.
Это сердцу милый дом.

Надо в дверь войти не стуча.
Из двери направо.
Там на стене два меча
Что верней: меч или отрава?

Так знайте Коньков, что меч верней.
А так же приятна рукой совершённая расправа.
Три года и восемь недель ты думал о ней,
Так знай же Коньков, что меч верней!

Шли разбойники украдкой.
Очень злые. Их атаман
вдруг помахивает бородкой
лезет наскоро в карман
там свинцы валяются,
разбойники молчат
их лошади пугаются
их головы бренчат
и путники скрываются
разбойники молчат.
Но лишь потух костер
проснулись мертвецы:
Бог длани распростер
свирепые дворцы
потухли на горах
влетело солнце на парах
в пустой сарай.
Газетчицы летели в рай
кричали смертные полканы
торчали в воздухе вулканы
домов слепые номера
мне голову вскружили
вокруг махали веера —
разбойники там жили.
В окно кидалась баба вдруг
она трубой визжала.
Девчонки жарились вокруг
любезностью кинжала.
Дымился сочный керосин
грабители вспотели
скакал по крышам кирасир —
родители в постели.
Молчат они. Жуют помидор.
Он зноен? Нет, он хлад.
Он мишка? Нет, он разговор,
похожий на халат.
Украсть его? Кричит паша
и руки живо вздел.
Потом разбойники дрожат
и ползают везде.
Сверкает зубом атаман
и ползает везде.
Сверкает зубом атаман
он вкладывает патрон
поспешно лазает в карман
пугаются вороны.
Свинец летает вдаль и вблизь
кувыркает ворон.
Но утром дворники сплелись
и ждали похорон.
Идут разбойники техасом
тут же бурная пустынь
но звучит команда басом
ветер кошка приостынь.
Вмиг ножи вокруг сверкают
вмиг пространство холодеет
вмиг дельфины ночь плескают
вмиг разбойники в Халдее.
Тут им пища тетерева
тут им братья дерева́.
Их оружие курком —
! ну давайте кувырком!
Левка кинет пистолет
машет умное кружало
вин турецких на столе
изображение дрожало.
Вдруг приходит адъютант
к атаману и вплотную
все танцуют отходную
и ложатся в петинант
стынет ветер к облакам
свищут плети по бокам.
Происходит состязанье
виноватым наказанье
угловатым тесаки
а пархатым казаки.

Дремлет стол, скамья и стул
Дремлет шкап, сундук и печь
И Петров свечу задул
И глядит куда бы лечь.

Ай Петров Петров Петров
Лучше стой всю ночь стоймя
Если шуба твой покров,
То постель тебе скамья.

Иван Петрович падал в воду.
Упал, исчез, но нет, пока
Виднелись там всему народу
Затылок, руки и бока.

Стоит за дверью мой лакей
С цветочком на носу
Неси мне завтрак поскорей
Извольте принесу

Одна минута пробежала
Раздался в замке страшный крик
Стальное лезвие кинжала
Его повергло в этот миг.

Седьмого мая был прекрасный день
деревья в мелких листиках уже
бросали тень
весёлый шум летел со скотного двора.
стояла в воздухе жара.

Так я молил твоей любви
Смеялся пел и плакал горько,
Но ты за все мои мольбы
Мне обещала дружбу только.

Эх, голубка, песень ваша
Не звучала много лет
Эх, голубка! Эх, мамаша!
Спели б вы для нас куплет.

Мне стариков медлительный рассказ противен.
Пока тягучее скрипит повествованье,
Начало фразы в памяти бледнеет,
И всё, что будет наперёд, уму понятно.
Старик всегда, особенно разинув рот,
Пытается ненужную фамилию припомнить,
То спотыкается на букву ы,
То выпучит глаза — молчит,
И кажется, что он способен задохнуться.
То вдруг, подхваченный потоком старческого вдохновенья,
Летит вперёд, местоименьями пересыпая речь.
Уже давно «они» кого-то презирают,
Кому-то шлют письмо, флакон духов и деньги.
Старик торопится и гневно морщит брови,
А слушатель не знает, кто «они».

В окно гляжу на суету людскую
И думаю: зачем спешить
В покое сладостном тоскую —
Мне право так приятней жить

Возьмите незабудку
На память обо мне.
Тогда собачью будку
Увидите во сне.

А в будке человечки
На лавочке сидят
Огонь играет в печке
И искры вверх летят.

Дни летят, как ласточки,
А мы летим, как палочки.
Часы стучат на полочке,
А я сижу в ермолочке.
А дни летят, как рюмочки,
А мы летим, как ласточки.
Сверкают в небе лампочки,
А мы летим, как звездочки.

Дорогой начальник денег
Надо в баню мне сходить.
Но, без денег, даже веник
Не могу себе купить.

В этом ящике железном
есть и булка есть и хлеб
было б делом неполезным
их оставить на столе б.
ибо крысы ибо мыши
ибо разные скоты
по законам данным свыше
съели б всё без красоты
и в укусах кумачёвых
все изъедены в клопах
всё семейство ювачёвых бы
осталось на бобах
Но не это важно. Мне ведь
надо рифмой заманя
так устроить чтобы в девять
разбудили вы меня.

Лес, в лесу собака скачет,
Твердой лапой с твёрдым когтем
на коре прямой сосны
ставит знак.
И если волки бродят стаями
и лижут камни спящие во мху
и ветер чёрными носами обнюхивают
Собака поднимает шерсть и воет
и на врага ворчит и пятится.