Валерий Брюсов - Том 3. Стихотворения 1918-1924
Октябрь 1899
Матери на именины
От ранних детских лет, как свет среди теней,
Люблю я этот день, наш праздник, вечно жданный.
И вот, когда он вновь приходит в смене дней,
Все снова для меня прозрачней и нежней,
Как в годы первые, во дни зари туманной.
9 ноября 1899
Из детской книжки
Мой плющ расцветает; живые побеги
Любовно обвили суровые нити.
Садитесь на лавочку, дети, смотрите
И думайте вместе со мною о снеге.
Когда разбегутся веселые санки
И воздух дрожит от бубенчиков ясных,
Невольно припомнишь о маковках красных,
Горящих, как угли, на нашей полянке.
Чему ж вы смеетесь? Ах, глупые дети!
Так вам никогда ничего не расскажешь!
Вяжи, Маргарита! — ты к осени свяжешь
Красивые, длинные, прочные сети.
12 ноября 1899
«Есть слова волшебства. Вы всесильны…»
Есть слова волшебства. Вы всесильны,
Роковые слова о былом!
Разве годы не камень могильный,
Разве смерть называется сном?
Мы идем бесконечной долиной,
С каждым шагом все больше теней,
И из них не отстать ни единой:
То бледнеют, то снова ясней.
И при вспышке могучего слова
Тень прошедшего странно жива.
И глядит умоляюще снова,
И твердит прямо в душу слова.
14 ноября 1899
«Я от стыда закрыл лицо…»
Я от стыда закрыл лицо
И пал, целуя прах дорожный…
Кричите, смейтесь мне в лицо:
Я все свершил, что невозможно!
Есть оправдание рабу, —
Он и не знает лучшей доли, —
Но я изведал всю судьбу
И властен выбрать жребий воли.
Я знал, что будет, наизусть,
Мне даже нет и заблуждений,
И вот иду к позору… Пусть!
Хочу и жажду унижений.
Январь 1900
«Заботы дня, как псы, меня бесславно травят…»
Заботы дня, как псы, меня бесславно травят,
Взывает ловчий рог, бегу я, как кабан…
Но горе им! Они вступить в борьбу заставят!
Стонать вам всем, ловцы, от боли свежих ран!
Февраль 1900
За городом
В городе дышит весна,
Сгинул истаявший снег,
Даль ожиданьем полна,
В воздухе радостный смех…
Первые проблески нег!
Здесь — неизменен покров
Белых и мертвых снегов,
Сосны упрямо встают,
Хмуро туманится лес…
Стынет движенье минут
В холоде зимних небес.
Был я встревожен весной,
Верил и вторил ручью,
Шел воспаленный, больной…
Холод целебный я пью.
Гаснут, как солнца, мечты,
Сладок привет темноты,
Словом весенним «люблю»
Я ли покой оскорблю!
Тысячи маленьких свеч
Вспыхнули в тайнах души…
Нет! Мне не надобно встреч
В царственно чистой тиши.
13 марта. 1900
«Люблю я имя Анна…»
Люблю я имя Анна,
Оно звенит, как свет,
Оно, как сон, пространно…
Люблю его — и нет.
И двойственно, и чудно
Оно мелькает мне.
И в ночи непробудной,
И в тихом, ясном дне.
Люблю я имя Анна,
Во мгле — как сладкий грех.
Оно зовет и странно
Звучит, как дальний смех.
Люблю в нем — унижений
Таинственную власть…
И молча сходят тени,
И ночь должна ниспасть…
Но утро вновь туманно,
И день забрезжит вновь.
С ним имя Иоанна,
С ним мудрость и любовь.
Вновь солнца круг высоко,
Спокойный свет лучист,
И мой венец пророка
Торжественен и чист.
Так двойственно, так чудно
Оно мелькает мне
И в ночи непробудной,
И в тихом, ясном дне.
2 апреля 1900
«Я жду у ветхого забора…»
Я жду у ветхого забора,
Мне в окна комнаты видны,
Людей, неведомых для взора,
Мелькают тени вдоль стены.
Я вижу статуи, картины
И пальмы веерную сень,
Но взор не встречу ни единый,
Лишь изредка проходит тень.
Когда б я мог туда проникнуть
И видеть, там ли ты, у них?
К запрету как мечтам привыкнуть?
Как быть, чтоб трепет дум утих?
Не так ли мы, в сем мире дольном
Иного мира ловим тень
И рвемся в ужасе невольном
Вступить на высшую ступень.
9 сентября 1900
«Кто ты? — Я — чувство, я — любовь…»
— Кто ты? — «Я — чувство, я — любовь.
Ты видишь: я в короне звездной».
— Зачем же ты приходишь вновь
Тревожить мукой бесполезной?
«Вернулась я из дальних стран;
Прими беглянку, как подругу».
— Твои обеты — лишь обман.
Твои пути — пути по кругу.
«Я — тайна духа». — Ты — мечта.
«Я — дрожь». — Ты только манишь дрожью.
«Я — неизбежна!» — Есть черта,
За ней я властвую над ложью.
«Ты — снова мой!» — Свободен я!
Сентябрь 1900
«Настали дни печальные, как воды…»
Настали дни печальные, как воды
В наполненном пруду под сенью ив.
Я вдаль иду один, и дни, как годы,
Растут в числе, растут, нас разделив.
Я вдаль иду один. Воспоминанья
Как будто тянут сотни жадных рук.
Лишь оглянусь, их нет. Столпились зданья
На мировом пути; светло вокруг.
Закрыв глаза, забудусь. Вспоминаю
Молчанье, лампы свет и груды книг…
Я вновь с тобой! Я лгу! Смеюсь! Желаю!
На миг я дрожью воскрешаю миг.
Откуда эта власть живых желаний?
О, страсть! — перед тобой стою я, как боец,
Толпа со мной идет ущельем зданий,
Но ей незрим палящий мой венец.
Сентябрь 1900
«Вы неисполненных надежд…»
Вы неисполненных надежд
Над бездной реющие лики.
Из-под прикрытых бледных вежд
Как ваши взоры странно дики.
Вы дерзкой юности мечты,
Прозрачных теней хороводы!
В венцах из лилий вы чисты,
И ваши локоны, как воды.
Вы творчества бессильный бред,
Недовершенный замысл фурий!
Ты, жажда властвовать! Привет!
Ты, как всегда, в порывах бури.
Но чьи уста — живая кровь
С усмешкой беспощадной власти?
Неразделенная любовь,
Мечта неутоленной страсти!
6 октября 1900
«Я жизнью пьян. Напиток жгучий…»
Я жизнью пьян. Напиток жгучий
По жилам разошелся… жжет.
Не стынь, огонь, кипи и мучай,
Кружи, влеки, водоворот.
Октябрь 1900
«Торжествовать! какие звуки!..»
Торжествовать! какие звуки!
Их плеск расплесканный мне люб.
Еще мне внятны эти руки
И язвы впечатленных губ.
Но в сладких думах о победе
Из глубей памяти встает,
Как образ, воплощенный в меди,
Холодных замыслов расчет.
И сдавлен, с судорожной жаждой,
Над ужасом померкших глаз,
О миги страсти, каждый! каждый!
Смеясь, предчувствовал я вас.
Торжествовать! люблю я звуки,
Люблю моих заклятий власть,
Мне нужны слезы, чьи-то муки,
Победа, гордость — но не страсть.
Ноябрь 1900
«В глуби тайные вселенной…»
В глуби тайные вселенной,
В воды темные столетий
Мы бросаем с лодки бренной
Золотые сети.
И из прочных уз мы рады
Доставать морских чудовищ,
И растут в челне громады
Скопленных сокровищ.
<1900 >
