Пьер-Жан Беранже - Песни

Мой старый друг, достиг ты цели:
Народу подарил напев
И вот рабочие запели,
Мудреным ладом овладев.
Твой жезл волшебный, помогая,
Толпу с искусством породнит:
Им озарится мастерская,
Он и кабак преобразит.
Вильгем, кем юношеству в школе
Открыты Моцарт, Глюк, Гретри,
С народом, темным поневоле,
Словами песни говори!
В сердца, не знавшие веселья,
Высоких чувств пролить елей,
Друг, это сумрак подземелья
Осыпать золотом лучей.
О музыка, родник могучий,
В долину бьющий водопад!
Упоены волной певучей
Рабочий, пахарь и солдат.
Объединить концертом стройным
Земную рознь тебе дано.
Звучи! В сердцах не место войнам,
Коль голоса слились в одно.
Безумен бред литературы,
Ты покраснеть ее заставь!
Ее уроки — злы и хмуры,
Ей новый Вертер снится въявь.
Осатанев от пресыщенья,
В стихах и в прозе, во всю прыть,
Она взалкавших утешенья
Спешит от жизни отвратить.
Над девственным пластом народа,
Чей разум темен, резок нрав,
Ты приподымешь тусклость свода,
Покров лазурный разостлав.
И звуки, властные сильфиды,
Овеют молот, серп и плуг.
И смертоносный нож обиды
Ненужно выпадет из рук.
Презрев успех на нашей сцене,
Доходной славы ореол,
Довольство, толки об измене,
К рабочим детям ты пришел.
Толпу влекло твое раденье,
Твоих уроков щедрый сев,
И к небесам, в горячем рвенье,
Ты направлял ее напев.
Придет ли время шумной славе
Слететь на тихий подвиг твой?
Не все ль тебе равно? Ты вправе
Гордиться славной нищетой.
Ты дорог тем, в ком светлой силой
Душевный мрак рассеял ты.
Верь: будут над твоей могилой
Напевы, слезы и цветы!

Вы, голубки, — которым Муза
Служить Любви вручала честь,
Куда ваш путь? — Мы от француза
Несем бельгийцу с биржи весть.

— Все в руки забрано дельцами!
И, не избегнув кабалы,
Должны служить им маклерами
Венеры нежные послы!

Ужель поэзией напрасно
С любовью вскормлен человек?
Увы! страсть к золоту опасна:
С ней красоты короче век!..

От нас, о голуби, летите
И, в наказанье миру вновь,
С земли на небо унесите
И вдохновенье и любовь!

Что за девушка! Так кротко
Светит взгляд из-под бровей,
Так легка ее походка,
Столько радостей у ней!
Хоть швея, а с ней сравниться
И не думай — так стройна.
Кларой сам отец гордится,
Дочь могильщика она.

За кладбищенской оградой
Весь в плюще и розах дом.
Вместе с утренней прохладой
Зяблик свищет под окном.
Белый голубь над могилой
Замедляет свой полет.
Не его ли песней милой
Дочь могильщика зовет?

У стены, где все цветенье,
Замираешь сам не свой,
Потому что чье-то пенье
Так и реет над душой.
Эта песня счастьем веет,
То печальна, то ясна.
Ах, зачем так петь умеет
Дочь могильщика одна!

Клара встанет до рассвета
И смеется целый день.
В руки Клары — для букета
Так и просится сирень.
Сколько роз здесь в мае будет
Для того, кто хочет жить…
Никогда их не забудет
Дочь могильщика полить.

Завтра праздник — быть угару.
Жан-могильщик сгоряча
Раскошелился и Клару
Выдает за скрипача.
Уж совсем готово платье,
Сердце бьется и поет.
Пусть от жизни больше счастья
Дочь могильщика возьмет!

Я выполнил священный долг пророка,
О будущем я бога вопросил.
Чтоб покарать земных владык жестоко,
Залить весь мир потопом он решил.
Вот океан, рыча свирепо, вздулся…
«Глядите же!» — кричу князьям земли.

Они в ответ: «Ты бредишь! Ты рехнулся!»
Потонут все бедняжки-короли…

Но в чем вина монархов этих, боже?
Двух-трех из них благословят в веках,
А коль несем мы иго — ну так что же?
Забыл народ о собственных правах.
Валы кипят и с ревом налетели
На тех, кто жил от всех забот вдали:

Они ковчег построить не успели…
Потонут все бедняжки-короли!

Воззвал к волнам потомок черный Хама,
Царь Африки, что босиком весь год.
«Смиритесь же! — он им кричит упрямо.
Я — божество! Удвойте мой доход!»
Ведь золото царю всех черных наций
Должны везти пиратов корабли:

Он продает им негров для плантаций…
Потонут все бедняжки-короли!

«Сюда, ко мне! — кричит султан жестокий.
Рабы, рабыни, все, кто уцелел!
Воздвигну я, чтоб обуздать потоки,
Плотину из покорных ваших тел!»
В гареме, где он нежиться так любит,
Невольники у ног его легли.

Куря кальян, он головы им рубит…
Потонут все бедняжки-короли!

Вот началось… Дрожат цари Европы,
Спасет союз священный их едва ль.
Все молятся: «Избавь нас от потопа!»
Но бог в ответ: «Тоните, мне не жаль!»
О, где ж они, венчанные персоны?
Где троны их? Все волны унесли.

Все будут переплавлены короны,
Потонут все бедняжки-короли!

«Пророк, скажи, кто океан сей грозный?»
«То мы, — народы… Вечно голодны,
Освободясь, поймем мы, хоть и поздно,
Что короли нам вовсе не нужны.
Чтоб покарать гонителей свободы,
Господь, на них наш океан пошли!

Потом опять спокойны станут воды:
Потонут все бедняжки-короли».

С квартиры выгнан, по полям
Скитаюсь я, связав пожитки.
Присел передохнуть, а сам
Смотрю, как ползают улитки.

О, как чванливы, как жирны
Вы, слизняки моей страны!

Вот эта — очень уж жирна
Мне крикнуть хочет: «Друг сердечный,
Проваливай скорей!» (Она
Домовладелица, конечно!)

О, как чванливы, как жирны
Вы, слизняки моей страны!

У раковины на краю
Приятно кланяться знакомым.
В ней буржуа я узнаю,
Своим гордящегося домом.

О, как чванливы, как жирны
Вы, слизняки моей страны!

Не надо ей дрожать зимой
И на квартиру разоряться.
Горит сосед — она домой
Сумеет вовремя убраться.

О, как чванливы, как жирны
Вы, слизняки моей страны!

Для скуки слишком неумна,
Не оставляя гордой позы,
Живя за счет других, она
Слюнявит виноград и розы.

О, как чванливы, как жирны
Вы, слизняки моей страны!

Напрасно свищет соловей,
Зачем улитке птичье пенье?
Жирея в ракушке своей,
Она вкушает наслажденье.

О, как чванливы, как жирны
Вы, слизняки моей страны!

«Как, жить процентами ума,
Когда имеешь дом доходный?»
Улитка не сошла с ума.
Иди-ка прочь, бедняк голодный!

О, как чванливы, как жирны
Вы, слизняки моей страны!

Улитки — что ни говори
Сзывают съезды по палатам,
И эта вот (держу пари!)
От правых будет депутатом.

О, как чванливы, как жирны
Вы, слизняки моей страны!

Не научиться ль ползать мне
И, всем друзьям своим в забаву,
Пройти в Сенат по всей стране
По избирательному праву?

О, как чванливы, как жирны
Вы, слизняки моей страны!

Моя веселость улетела!
О, кто беглянку возвратит
Моей душе осиротелой
Господь того благословит!
Старик, неверною забытый,
Сижу в пустынном уголке
Один — и дверь моя открыта
Бродящей по свету тоске…

Зовите беглую домой,
Зовите песни петь со мной!

Она бы, резвая, ходила
За стариком, и в смертный чае
Она глаза бы мне закрыла:
Я просветлел бы — и угас!
Ее приметы всем известны;
За взгляд ее, когда б я мог,
Я б отдал славы луч небесный…
Ко мне ее, в мой уголок!

Зовите беглую домой,
Зовите песни петь со мной!

Ее припевы были новы,
Смиряли горе и вражду;
Их узник пел, забыв оковы,
Их пел бедняк, забыв нужду.
Она, моря переплывая,
Всегда свободна и смела,
Далеко от родного края
Надежду ссыльному несла.

Зовите беглую домой,
Зовите песни петь со мной!

«Зачем хотите мрак сомнений
Внушать доверчивым сердцам?
Служить добру обязан гений,
Она советует певцам.
Он как маяк, средь бурь манящий
Ветрила зорких кораблей;
Я — червячок, в ночи блестящий,
Но эта ночь при мне светлей».

Зовите беглую домой,
Зовите песни петь со мной!

Она богатства презирала
И, оживляя круг друзей,
Порой лукаво рассуждала,
Порой смеялась без затей.
Мы ей беспечно предавались,
До слез смеялись всем кружком.
Умчался смех — в глазах остались
Одни лишь слезы о былом…

Зовите беглую домой,
Зовите песни петь со мной!

Она восторг и страсти пламя
В сердцах вселяла молодых;
Безумцы были между нами,
Но не было меж нами злых.
Педанты к резвой были строги.
Бывало, взгляд ее один
И мысль сверкнет без важной тоги,
И мудрость взглянет без морщин…

Зовите беглую домой,
Зовите песни петь со мной!

«Но мы, мы, славу изгоняя,
Богов из золота творим!»
Тебя, веселость, призывая,
Я не хочу поверить злым.
Без твоего живого взгляда
Немеет голос… ум бежит…
И догоревшая лампада
В могильном сумраке дрожит…

Зовите беглую домой,
Зовите песни петь со мной!