Константин Бальмонт - Том 4. Стихотворения

Спросил Агурамазду Заратустра:
«Агурамазда, Дух Благотворитель,
Святой Творец вещественного Мира!
Когда один из верных отойдет,
Что в эту ночь душа его свершает?»

Ему Агурамазда отвечал:
«Близь головы его она садится,
Песнь напевая: „Счастлив человек…“
И возглашает счастье: „Да, он счастлив“.
Кому осуществил Агурамазда,
Сполна, свершенье всех его желаний.
В ту ночь его душа вкушает столько
Блаженства, сколько может мир живущий
Его вкусить». – «А на вторую ночь?»

Агурамазда отвечал: «Садится
Она опять у головы его,
И вновь поет о счастьи: „Счастлив, счастлив…“
И вновь она вкушает наслажденье,
Как только может мир его вкушать».

«А где душа с приходом третьей ночи?»

Агурамазда отвечал: «Все то же.
Она поет о счастьи. Дышет счастье.
Так много счастья, как возможно вынесть».

За третьей ночью, чуть заря зажжется,
Является душе того, кто верен,
Что вот, кругом цветы и ароматы:
Как будто ветер нежно веет с Юга,
Благоуханный ветер, благовонней,
Чем ветры всех иных пределов мира.
И кажется душе: она вдыхает
Тот ветер, и как будто в человеке
Вопрос: «Откуда веет этот ветер?
Нежнее он всего, что я вдыхал!»
И кажется ему тогда, что совесть
Его к нему идет в том нежном ветре,
Во образе красивой светлой девы,
Прекрасной, стройной, сильной, белорукой,
Высокой, полногрудой, с нежным телом,
Той девушке пятнадцать лет, она
Из рода благородного, и чары
Той красоты красивее всего.

Он скажет ей: «О, девушка, кто ты?
Меж дев тебя красивей я не видел».
Его же совесть тут ему ответит:
«Ты, мыслей добрых, добрых слов и дел,
Ты, Доброй веры, совесть я твоя.
Ты каждым был любим за то величье,
За доброту, красивость, благовонность.
За силу и свободу от печали,
В которых предстаешь ты предо мной;
И потому, ты, слов и мыслей добрых,
Ты, добрых дел и доброй веры, любишь
Меня за то величье, доброту,
И красоту и вольность от печали,
В которых предстаю я пред тобой.
Когда бы увидал ты человека,
Которому что свято, то смешно,
Или того, кто бедного отгонит,
И с бранью перед ним затворит дверь.
Тогда бы ты сидел и пел молитвы.
Молясь святыне Вод, Огню живому,
И верных веселя, к тебе идущих.
Красива я была, меня ты сделал
Красивее еще; была нежна я,
Еще нежнее сделал ты меня;
Была желанной, я вдвойне желанна;
Была на первом месте, ты меня
На самом первом месте быть заставил,
Чрез мысль благую, чрез благое слово.
Через благое деланье твое;
И вот меня отныне почитают,
За долгодневность жертв моих, за мой
Глубокий разговор с Агурамаздой.
Чуть верная душа ступила шаг,
Она вступила вдруг в Рай Доброй Мысли;
Чуть шаг второй, в Рай Добрых Слов вступила;
Через третий шаг – в Рай Доброго Деянья;
Через четвертый – в бесконечность Светов».

Тогда один из верных, отошедших
Пред ним, его попросит, говоря:
«О, человек святой, как ты покинул
Ту жизнь? Как ты пришел сюда из мест,
Где столько стад, желаний и восторгов?
Оттуда, где любовь тебе смеялась?
Из мира вещества в духовный мир?
Из мира тленья в этот мир нетленный?
Как долго длилось счастие твое?»
Ответствует ему Агурамазда:
«Не спрашивай его, что вопрошаешь,
Он только что прошел жестокий путь,
Исполненный и страха и тревоги,
Путь, где душа должна расстаться с телом.
Пусть вкусит он от принесенной пищи,
От лучших яств блистательной Весны:
То пища для того, чьи мысли добры,
Чьи добры вера, дело, и слова,
Когда он отойдет от этой жизни,
Когда он отойдет от жизни той».

Спросил Агурамазду Заратустра:
«Агурамазда, Дух Благотворитель!
Когда один из злых окончит жизнь,
Где в эту ночь душа его, и что с ней?»
Ответствовал ему Агурамазда:
«Взметнувшись устремляется она,
Близ мертвой головы сидит, и с воплем
Поет: „Куда пойти теперь? Куда?
Куда идти мне, о, Агурамазда?
Кому молиться мне? Кого просить?“
В ту ночь его душа вкушает столько
Страданья, сколько может мир вкусить».

«А на вторую ночь – что с той душою?»

Агурамазда отвечал: «Взметнется,
И сядет вновь близ мертвой головы,
И вновь поет, о, Заратустра, с воплем:
«Куда идти? В какой я край пойду?»
И снова боль, которой бы хватило
На целый мир. – И то же в третью ночь.
Тоска и боль. «Куда пойти? Куда же?»
По окончаньи этой третьей ночи
Взойдет заря, и будет злой душе –
Как будто бы в снегу она, средь вони,
Как будто вихрь от Севера летит,
Из северных пределов, столь зловонный,
Что он зловонней в мире всех ветров.
И кажется тут злому человеку,
Что у него в ноздрях тот душный воздух.
Он думает: «Откуда этот ветер?
Я никогда подобным не дышал!»
И вот ему навстречу – злая ведьма,
Ужасная старуха, это – совесть,
Лик всех его деяний, мыслей, слов,
Распутная, нагая, и гнилая,
С раскрытым ртом, с уродством ног кривых,
Худые ляжки пятнами покрыты,
Пятно к пятну, она из пятен вся,
Нечистая. И сдавлен весь, он молвит:
«Кто ты? Я безобразнее не видел
Меж грязных всех оборышей Земли!»
Ответ скрипящий: «Я твои деянья,
Я помыслы твои, твои слова!
Твоею волей так я безобразна,
Твоею волей мерзость я и гниль,
Несчастная твоей, твоею волей.
Когда ты видел тех, в ком свет сиял
Объятого молитвенной мечтою,
Того, кто почитал Огонь и Воду,
Зверей, деревья, травы, все живое,
Ты Дьявольскую волю исполнял,
Кощунственные замышлял деянья.
И видя тех, кто был гостеприимен,
Кто дальнего и близкого встречал
Равно своей радушною улыбкой,
Ты жаден был, дверь замыкал свою.
И если я была и нечестива, –
Верней, меня считали таковой, –
Через тебя я нечестива вдвое;
И если я уродлива, ужасна,
В уродство, в ужас ты поверг меня;
Хоть с Демонами я в пределах льдяных,
На самый Север вдвинул ты меня;
В делах, в словах и в мыслях ты был злобным.
Я проклята, давно, Злой Дух со мной!»

Шаг первый – и душа в Аду Злой Мысли:
Второй – она во Аде Злого Слова;
Шаг третий – и разъят Ад Злого Дела;
Четвертый шаг – и Вечность Темноты.

Один из злых, пред этим отошедших,
Уж тут, и говорит: «Как ты погиб?
Несчастный человек, несчастный дьявол,
Как ты пришел? Как долог был твой путь?»
Лежачий, Анграмайни, тут промолвит:
«Что говорить с ним? Дай ему поесть,
Зловонный яд готов, шипит отрава,
Накормят пусть того, кто трижды зол».

Придет заря, и чуть заря займется,
Тут птица Пародарс, Карэто-Дасу,
Что слышит голос Пламени всегда,
Всплеснет крылами и поднимет голос:
«Восстаньте, люди! Женщины и дети,
Восстаньте, препояшьтесь, и омойтесь,
И спойте пять молений Заратустры!»
Но вражий долгорукий Бушияста
Взметнется вдруг из Северных пределов,
Воскликнет так, солжет опять он так:
«О, спите, люди! Тот, в ком грех, спи крепче.
Спи, спи, и продолжай жить во грехе!»

Путь, что есть Путь, то не путь обычный;
Имя, что Имя есть, то не имя обычное.
Неименуемое – это есть сущность Всемирного;
А именуемое – природа есть Личного.
Всегда достоверно: бесстрастный увидит ясно;
Всегда достоверно: страстный увидит смутно;
Два эти ряда – одно, но выявляются разно:
Неисследимое, неисследимого –
Это – Великой Тайны врата.

Это – Людское Сознанье Красивого
Отличает Красивое от Безобразного:
Это – Людское Сознание Доброго
Отличает Добро от Зла.
Быть и He-Быть, это лишь Бытие расчлененное.
Возможное и Невозможное
Это лишь чувственный Мир расчлененного.
Высшее так же, как Низшее, это лишь Цельная жизнь расчлененная.
Вперед и Назад, это есть Непрерывность одна, расчлененная.
В соответствии с этим:
Совершенное – все изъясняет без мысли и без познаванья!
    Оно легкокрыло без слов;
    Действует без побужденья;
    Создает без чего бы то ни было;
    Воспринимает без взгляда;
    Свершает, хотя не творец.
 В целом же:
     Неизвестное делает Силу.

Путь отвлеченен, но сила его, его действенность – неистощимы.
Неизмеримо-Глубинный, Он есть заправитель частичного Мира, явленного.
   Острое Он умеряет,
   Сложное Он разбирает, распутывает,
   Шумное в стройность приводит певучую,
   Атомы вводит в порядок.
Свет, вечный Свет!
Я не знаю, ему кто бы мог предшествовать!
Чьим бы чадом считаться могло Существо Высочайшее!

Всемирное не ведает Любви:
   над Личным проходит оно, как над средством, средой.
Совершенное не ощущает Любви;
проходит над Личностями, как над средствами, как над средой.
Вселенная – словно покров:
     Пустая, но неисчерпаемая:
     в движеньи, творит всегда.
   Человека не вычерпать словом:
     но когда он не тратит слов,
     ничего не теряет из Я.

Бессмертна жизненность Природы;
Она непостижимая есть Мать;
Мать непостижная – Всемирности есть корень;
Что жизнь всегда, – тому толчка не надо.

Всемирное – вечно,
Всемирное – вечно, затем, что не существует в Личности.
   В этом есть свойство Вечности.
В соответствии с этим;
   Совершенное, если вступает в затменье, вдвойне утверждается,
Тратя себя, укрепляется в Вечности,
Своекорыстья уйдя, обособляется.

Сила Благая подобна Воде,
Соразмеряясь со всем, ко всему она приспособляется:
Чем дальше она от Низменного,
Тем ближе она к Пути.
Итак она есть:
   в соотношении с Жизнью, с Земностью,
   в соотношении с Душой, с Глубиной,
   в соотношении с Чувством, с Любовью,
   в соотношении с Духом, с Чистосердечием,
   в соотношении с Движеньем, с Развитием,
   в соотношении с Действенным, с Силой,
   в соотношении с Действием, с Должным в свой миг.

Первичные Строители Порядка,
Устроенные, знали лишь себя.
Одно свое существованье.
За ними – их любили и хвалили;
За ними – относились к ним со страхом;
За ними – относились с небреженьем;
  Лишь Сплоченностью Сплоченность творится.
Величием исполненные, также
Как были полновесные слова их,
Они свершали ряд своих свершений;
Как думали тогда, был Самовзгляд,
Закон был обществ – Самоусмотренье.

Спутался Путь – возникает сознание долга;
Глянул рассудок, – поведения правда слепая исчезла;
Кровная пала Гармония, – встала Семейность;
Стройность из обществ ушла, – Отечестволюбье пришло.

Подниматься на цыпочки, это не значит стоять на ногах;
Ноги свои расставлять неумеренно, это не значит ходить.
Выставляться вперед, это значит во мгле оставаться;
Собою довольствоваться, это значит идти назад;
Быть напоказ пред людьми, это значит от них зависеть;
Собою самим услаждаться, это – в упадке быть.
В соотношении с Жизнью, это – душевный разврат;
В соотношении с Целью, это есть Беспомощность;
Тот. кто знает Путь, стоит далеко от этого.

Не пробегая по миру, можно познать человеческое,
Не смотря из окна, можно видеть четко,
  Кто слишком смотрит, узнает мало.
В соответствии с этим:
  Совершенный не странствуя знает,
    не наблюдает, а видит,
    не вступая в воленье, свершает.

Если Общество Путь соблюдает,
    на пашне работают,
Если Общество Путь покидает,
    на границе скопляются бранные кони.
Нет греха – более страсти.
Нет большего зла – как несдержанность,
Нет недостатка – сильней честолюбия:
Тот, кто умеет знать утоление, он утолен.

Вечный возврат, это – путь Пути;
Бездейственность, это есть двойственность Пути;
    Существа земные возвращаются к Жизни.
    В Жизни вновь возвращаются в Ничто.

Существует Энергия, Мощь Устроительная, Первобытная,
Первичнее Природы,
Неизменная, Неотелесненная,
Причина себя, что всегда в Саморавенстве,
И развивается правильно,
Жизни Основа.
Неназываемую, люди зовут ее Путь,
Энергия, это – Великое,
Великое, это – Безмерное,
Безмерное есть Бесконечно-далекое,
Бесконечно-далекое есть Возврат.
   В соответствии с этим,
   Путь есть Величие,
   Небо – Величие,
   Земля есть Величие,
   Устроитель – Величие.

     Итак существуют четыре Величия, а их
       Устроитель – один.
       Человек обусловлен Землей,
       Земля обусловлена Небом,
       Причина Неба есть Путь,
       Причина Пути – в себе.