Игорь Губерман - Восьмой дневник
«Извините, я жду Эпикура».
* * *Надо срочно проблемы житейские
разрешать, собираясь в дорогу,
ибо жадные воды летейские
ощутимо прилили к порогу.
* * *Я в юдоль эту вжился земную,
я купаюсь в её новостях,
но и к тем уже нынче ревную,
кто сидит у Хайяма в гостях.
* * *Я замкнуто живу, светло и пресно,
ничто не нарушает мой уют,
вокруг моей лачуги повсеместно
куют и пишут, лепят и поют.
* * *Сегодня обнаружилось жестоко,
что стёрлась вековечная граница:
проснулись обитатели Востока,
и Западу придётся потесниться.
* * *Те же, что всегда, дела земные,
той же лжи такие же букеты,
только стали варвары иные,
и у них не копья, а ракеты.
* * *Идея мне важнее звука,
меж них – естественный провал;
их сочетать – такая мука,
что лучше я бы рисовал.
* * *Когда приходит угасание,
любовь особо много значит,
и с нею легче прикасание
к тому, что мучит и маячит.
* * *Мне наплевать на пересуды,
мне свыше послан дивный дар
любить прозрачные сосуды
за их божественный нектар.
* * *Хотя давно оставил я работу
и чистой ленью дышит моя келья,
из разных дней недели я субботу
люблю за узаконенность безделья.
* * *Курортные целебны процедуры,
являет медицина чудеса,
и дамы необъятной кубатуры
гуляют, избывая телеса.
* * *Неподалёку бил фонтан,
и звуки водного кишения
вливались в ухо, как тамтам
во время жертвоприношения.
* * *Бывал почти герой, бывал ничтожен,
а сам собой тогда лишь оставался,
когда, несложным текстом заворожен,
писательскому блуду предавался.
* * *Нету знаний типа эрудиции,
нету слуха, вкуса и тактичности,
а с утра желание напиться –
признак деградирующей личности.
* * *Я покидал курортный городок
с его очарованьем благодатным,
и лёгкий возле сердца холодок
повеял сожалением невнятным.
* * *Поскольку мыслю я несложно,
то принял с возрастом решение:
улучшить мир нельзя, но можно
к нему улучшить отношение.
* * *А когда мы исчезнем, как не были, –
нету чуда в обычном явлении, –
то сродни безразличию мебели
будет память о нас в населении.
* * *И жизнь искрит неслабо,
и ладится игра,
досталась если баба
из верного ребра.
* * *Лукавая премудрость не по мне,
она не высветляет тёмных пятен;
замешен век на крови и говне,
а разуму – враждебен и невнятен.
* * *Ещё Россия толком не изучена:
покорство соблюдая терпеливо,
ограблена, унижена, измучена,
однако же спесива и хвастлива.
* * *Всё, чего мне в жизни не хватало,
очень даже просто перечислить:
не было в характере металла,
не было желанья трезво мыслить.
* * *Когда я устаю от вялой прозы,
то с радостной душой опять и вновь
легко рифмую розы и морозы,
а также непременно кровь – любовь.
* * *А если думать регулярно,
то вдруг заметишь в декабре,
что нынче думаешь полярно
тому, что думал в ноябре.
* * *Забавно: совесть, честь и разум
сейчас – не с Божьей ли подачи? –
как мужики под сильным газом,
несут, шатаясь, бред собачий.
* * *Видели глаза, слыхали уши
столько, что, ничуть не став умней,
сделался трезвей и стал я суше
и намного сердцем холодней.
* * *Сижу, смотря в окошко невнимательно,
то небо наблюдая, то траву;
безделье мне полезно и питательно,
в самом себе неслышно я живу.
* * *Уже я в игры не играю,
поскольку сильно похужел
и равнодушно озираю
дезабилье и неглиже.
* * *Высветляя нам то, что утрачено,
крутит память немое кино;
мы писали судьбу свою начерно,
а исправить уже не дано.
* * *Я всё-таки исконный сын России,
ношу в себе любовь я, как заразу:
когда меня оттуда попросили,
обрадовался я совсем не сразу.
* * *Моя отдохновенная нирвана –
не роща вековых деревьев лиственных,
а ложе одряхлевшего дивана,
и рядом – стопка книг, ещё нелистаных.
* * *Отнюдь не извержение Везувия,
который себя редко выражает,
а выброс поголовного безумия
нам гибелью всё время угрожает.
* * *Хотя живу лениво я и праздно –
трудом не заслужу себе медали я;
живу я очень целесообразно,
поскольку собираюсь жить и далее.
* * *Подумал я, хлебнув из фляги:
душа взаправду если странница,
то помоги, Господь, бедняге,
кому душа моя достанется.
* * *Этой жизни последнюю треть
уделял я уже не потехам,
а искусство беспечно стареть
постигал с переменным успехом.
* * *Духу времени предан без лести,
быстротой уподобясь комете,
каждый нолик купил себе крестик
и прочёл о Христе в Интернете.
* * *Хоть я заядлый книгочей,
мои познания убоги:
бежит годов моих ручей,
глотая мусор по дороге.
* * *Творец наш выпьет рюмку лишнюю –
и струны треплет мировые,
под эту музыку неслышную –
все наши пляски моровые.
* * *Идеалисты и романтики,
не замечая лжи и грязи,
всегда цветные клеют фантики
на динамит попутной мрази.
* * *Прошла пора гуляний шалых,
теперь тусуюсь в туфлях разных
между старушек обветшалых
и стариков грибообразных.
* * *Аристотель давно разгадал оборот,
им замеченный точно и рано:
не тиран обрекает на рабство народ,
а рабы сотворяют тирана.
* * *Склероз густел, но я с тоской
сам заполнял пунктир в анкете:
насколько помню, пол мужской,
а были, кажется и дети.
* * *Теперь я грустный оптимист,
не обижаю никого,
моральный облик мой так чист,
что плюнуть хочется в него.
* * *Мне кажется пустым усердный труд,
потраченный на чьё-то обличение:
всегда вожди народу что-то врут,
но это дарит людям облегчение.
* * *Поскольку я дружу с бутылкой
и дружба с ней любезна мне,
то я смотрю на мир с ухмылкой,
хотя сочувственно вполне.
* * *Старость – это быстрая усталость
и невнятной горечи микробы,
всё хотя сложилось как мечталось
и гораздо лучше, чем могло бы.
* * *Если услышу сужденье надменное,
я соглашусь и добавлю неспешно:
сеял я глупое, бренное, тленное,
сеял и доброе, но безуспешно.
* * *Зачем вопросы, кто первей
был там и здесь? Ведь очевидно,
что первым часто был еврей,
а это горько и обидно.
* * *Многих лет не чувствую я груза,
я живу, за веком наблюдая,
и ко мне ещё приходит Муза,
только вся в морщинах и седая.
* * *Стал читать газеты много реже я,
тошно мне от веяний клозетных;
очень уж дыхание несвежее
стало у мыслителей газетных.
* * *А истина, добро и красота –
уверен, как бы что ни возражали, –
они с того же самого куста,
откуда надиктованы скрижали.
* * *Есть люди – их едва послушаешь,
является догадка славная:
глубокий ум и простодушие –
родня какая-то неявная.
* * *В природе есть дыхание печали,
хотя везде кругом светло и пёстро;
его совсем не чувствуешь вначале,
но вскоре ощущаешь очень остро.
* * *На всех меридианах и широтах,
в стране любого строя и окраски
сильна необходимость в идиотах,
орущих и вопящих по указке.
* * *Бросил хорохориться теперь я
и не разглагольствую площадно;
время нам выдёргивает перья
и кураж изводит беспощадно.
* * *Я строки ткал, и ткалось худо-бедно,
в усердном ремесле прошли года;
ткань жизни расползается бесследно,
ткань текста – остаётся иногда.
* * *Ох, не люблю я правду голую,
которая права качает:
она повсюду срёт, как голуби,
а жизнь совсем не облегчает.
* * *Пьяницы, гуляки, ротозеи,
фронта трудового дезертиры –
умерли, оставив под музеи
ихние убогие квартиры.
* * *Эрзацы, фальшь и суррогаты
питали нас в былые дни,
и если чем-то мы богаты,
то это именно они.
* * *А к вопросу о культуре –
был я шут и безобразник,
но, по-моему, без дури
жизнь – не праздник.
* * *И прощусь я с повсюдным поганством,
и очнусь на другом этаже,
где сливается время с пространством,
и где нет их обоих уже.
* * *Я твержу знакомым неуёмно,
чтоб они свой страх перебороли:
выпивка весьма духоподъёмна
и незаменима в этой роли.
* * *Это много, а не мало –
жить без бури и пурги,
трудно двигая и вяло
