Арсений Несмелов - Собрание сочинений в 2-х томах. Т.I : Стиховорения и поэмы

Голубому зерну звезды
Над домами дано висеть.
Этот свет голубей воды,
И на нем теневая сеть.
Этот шаг, что скрипит в снегу
На пластах голубой слюды, —
Не на том ли он берегу,
Где сияет огонь звезды?

Город нового года ждет,
Город сном голубым объят.
То не рыцарь ли к нам идет
В медном звоне тяжелых лат?
Не из старой ли сказки он,
Из фабльо и седых баллад, —
На бульваре пустой киоск
Зазвенел его шагу в лад.

Одиночество — год и я,
Одиночество — я и Ночь.
От луны пролилась струя
На меня и уходит прочь.
Хорошо, что я тут забыт,
Хорошо, что душе невмочь.
На цепях голубых орбит
Надо мной голубая ночь.

Если вспомнишь когда-нибудь
Эти ласковые стихи —
Не грусти за мою судьбу:
В ней огонь голубых стихий.
Этот снег зазвенел чуть-чуть,
Как листва молодой ольхи.
Как головка твоя к плечу,
Жмутся к сердцу мои стихи.

Много в мире тупых и злых,
Много цепких, тугих тенет,
Не распутает их узлы,
Не разрубит и новый год.
И его заскользит стезя
По колючим шипам невзгод,
Но не верить в добро нельзя
Для того, кто еще живет.

Важная походка,
Белая овчина…
Думает сиротка:
Что за старичина?

А вокруг всё ели,
Снег на белых лапах,
И от снега — еле
Уловимый запах.

Мачеха услала,
Поглядев сурово,
А по снегу — алый
Отблеск вечеровый.

Дурковатый тятя
Сам отвел в трущобу…
«Маленькая Катя,
Холодно ль?» — «Еще бы!»

Важная походка,
Белая овчина…
Думает сиротка:
Что за старичина?

Князь из городища
Или просто леший?
Лесовик-то свищет,
Князь не ходит пеший.

Да и лик не княжий —
Ласковый, с улыбкой…
Вот тропинку кажет,
Называет рыбкой:

«Я тебе не страшен,
Нет во мне угрозы!..»
Ели выше башен,
Снег на елях — розов.

Важная походка,
Белая овчина…
Думает сиротка:
Что за старичина?

И дает ручонку
В рукавичке черной,
И ведет девчонку
Дедушка задорный.

Говорит: «Утешу,
Песенку сыграю,
Доведу неспешно
До святого рая».

Глазки высыхают,
Глазки засыпают,
Ангелы на небе
Звезды зажигают.

Кланяются звери,
Никнут к рукавичке
Белочки-шалуньи,
Рыжие лисички.

Заяц косоглазый,
Мишка неуклюжий —
Все лесные звери
Ей покорно служат.

Только клонит дрема,
И приказов нету,
Будто снова дома,
На печи согретой.

Будто мать, лучина,
Запах вкусный, сдобный…
Белая овчина —
Пуховик сугробный.

Воет ветер где-то,
Нежат чьи-то ласки…
Нет страшнее этой
Стародавней сказки!

Померкла туманная линия
Далекого берега… Мгла,
Такая немая и синяя,
На озеро с неба сошла.
И волны на камни прибрежные
Взбегали, шурша в камыше,
Их лепеты, сонные, нежные,
Так ласковы были душе.
Скрипели у лодки уключины,
Бежала, звенела вода,
И снилось, что мы не разлучены,
А счастливы были всегда.

Где гремели пушки
И рвались шрапнели —
Оставались дети.
…Прятались в подушки,
Забивались в щели….
Маленького Яна —
Голубые глазки —
Не забыла рота.
Раз от «чемодана»
Загорелась хата…
Звонко крикнул кто-то…
Нам не жаль солдата:
Павший с крошкой рядом,
Не глядел он в небо
Удивленным взглядом —
Знал, что жизнь — копейка!..
Худенькая шейка,
Яростная рана…
Маленького Яна —
Голубые глазки —
Навсегда не стало…

Тихий ветер шепчет над полями…
Он унес, развеял звуки боя…
Звезды светят синими огнями,
Ночь полна нездешнего покоя…

Позабыв тревоги боевые,
Позабыв о грустном и опасном,
Спят солдаты… Только часовые
Сонно бродят в сумраке безгласном.

Ночь пойдет неслышно… Незаметно
Улетит с мечтами и покоем,
И рассвет сырой и неприветный
Над полями грянет новым боем…

Но теперь так ласково и нежно
Веет ветер, веет полусонный…
— Спите, братья, спите безмятежно,
Отдыхайте сердцем истомленным!..

Сзади вас, в покинутых селеньях,
Ваши сестры, матери и жены
Видят вас в молитвах и виденьях,
Чутким сердцем слышат ваши стоны…

У него почернело лицо.
Он в телеге лежит недвижимо,
Наша часть, проходившая мимо,
Вкруг бедняги столпилась в кольцо.

Мой товарищ, безусый юнец,
Предлагает ему папиросы…
И по-польски на наши вопросы
Шепчет раненый: «Близок конец…»

И на робкие наши слова,
Улыбаясь бессильно и бледно,
Шепчет медленно он: «Вшистко едно…»
И ползет возле губ синева.

Каждый знает, что рана в живот —
Это смерть… «Я умру через сутки…»
Лейтенант утешеньям и шутке
Не поверит уже, не поймет…

Слышен выстрелов дальний раскат…
Наши лица угрюмы и строги…
Мы проходим по грязной дороге,
Не надеясь вернуться назад.

Скоро утро. Над люнетом
Неподвижный часовой,
Он печальным силуэтом
Онемел, как неживой.

И, неверно озаренный
Светом робкого костра,
Весь окоп уединенный
Чутко дремлет до утра.

Офицер в землянке темной
Над письмом склонил лицо,—
На руке мерцает скромно
Обручальное кольцо…

Утомленно спят солдаты,
Ружья в козлах — точно сноп,
И, глубоким сном объятый,
Недвижим и тих окоп.

Близко утро. Грянул где-то
Первый выстрел, близок бой…
Шевельнулся у люнета
Неподвижный часовой…

Эх! тяжела солдатская винтовка
И режет плечи ранец и мешок…
Дорога грязна и идти неловко,
Ведь к ней нужна привычка и сноровка,
И за аршин считай ее вершок…

Неважно, брат, коль нет с собою трубки,
А с ней — пустяк: запалишь — всё пройдет…
Нам из Москвы прислали полукрупки,
Да вот спасибо им за полушубки,
А то земля в окопах — чистый лед.

Идем давно… костры блестят из мрака,
И слышен говор тысячи людей…
Недалеко, должно быть, до бивака…
Вот в темноте залаяла собака
И где-то близко — ржанье лошадей.

Обед давно готов в походной кухне,
И кашевар нескупо делит щи…
«Ей, землячок, смотри, брат, не распухни!..»
А утром — бой. Угрюмо пушка ухнет,
И смерть откроет черные клещи…