Федор Сологуб - Том 7. Изборник. Рукописные книги

Вот подумай и пойми:
В мире ты живёшь с людьми, –
Словно в лесе, в тёмном лесе,
Где напихан бес на бесе, –
Зверь с такими же зверьми.

Вот и дом тебе построен.
Он уютен и спокоен,
И живёшь ты в нём с людьми,
Но таятся за дверьми
Хари, годные для боен.

Человек иль злобный бес
В душу, как в карман, залез,
Наплевал там и нагадил,
Всё испортил, всё разладил
И, хихикая, исчез.

Смрадно скучившись у двери,
Над тобой хохочут звери:
«Дождался, дурак, чудес?
Эти чище, чем с небес,
И даются всем по вере». –

«Дурачок, ты всем нам верь, –
Шепчет самый гнусный зверь, –
Хоть блевотину на блюде
Поднесут с поклоном люди,
Ешь и зубы им не щерь».

Побеждает тот, кто зол.
Добрый малый, ты – осёл!

Не хвались, что ты силён, –
Попадёшься ты в полон.

Тот, кто зол, неутомим,
И не справишься ты с ним.

Не помогут яд и нож, –
Пустит в дело злую ложь.

Лжи поверят, правде – нет,
И сойдётся клином свет.

Соткался в тучах терем,
Закатом позлащен,
Но мы ещё не верим
В вечерний тихий сон.

Желаньем нашим мерим
Дорогу пред собой,
И, может быть, поверим
В победу над судьбой.

Но счёта нет потерям,
Дорога всё трудней,
И мы уже не верим
В приход счастливых дней.

«Что дурак я, знаю сам,
Но ведь это не нарочно.
Что ж нам делать, дуракам?»
Посмеялись: «Это – точно!»

«Отчего же нас бранят,
Всюду ставят нам ловушки?»
«Значит, вам добра хотят!» –
Отвечают мне старушки.

И толкуют старики,
Испуская запах гнили:
«Знать, на то и дураки,
Чтоб их били да бранили».

А за ними ну вопить
И мальчишки, и девчонки:
«Дураков-то как не бить!»
И мелькают кулачонки.

Любовь сочетает навеки.
В пыланьи безмерной любви
Проплывши чрез смертные реки,
В раю безмятежном живи.

В лирическом светлом покое
Простивши земные грехи,
Душа прозревает иное,
Слова сочетая в стихи.

Какая бы нас ни томила
Земная и злая печаль,
Но песен чудесная сила
Уносит в звенящую даль,

Где ждёт госпожа Дульцинея,
И дивную пряжу прядёт,
Где, вечно пред ней пламенея,
Бессмертная роза цветёт.

Скажу простейшими словами,
В чём вера крепкая моя:
Кто ходит голыми стопами,
Тот ближе к правде бытия;

Нагое открывая тело
Светилу пламенного дня,
Себя мы погружаем смело
В купель всемирного огня;

Входя в струящуюся воду,
Где каледьш прост и каждый смел,
В себе находим мы свободу
Для совершенья мощных дел;

А где свободный ветер веет
И грудь вздыхает глубоко,
Там наша воля пламенеет,
И всё свершается легко.

Дружи со светом и с землёю,
С водою, с воздухом земным,
И всё, навеянное тьмою,
Легко отвеется, как дым.

Толкающий людей к обманам,
Царящий над землёю Змий
Низвергнут будет ураганом
С толпой сдружившихся стихий.

Земли поколебав основы,
Восстал закованный Атлант.
Его деяния суровы,
Но прав разгневанный гигант.

Поработители! Как ложен
Безумно-яростный ваш крик!
Атлант и в бунте осторожен,
Великодушен и велик.

Благое совершая дело,
Он защищает, а не мстит,
И землю он колеблет смело,
Но труд внимательно хранит.

Бежал я от людей далёко.
Мой мир – коралловый атолл.
Живу спокойно, одиноко,
И, как в саду Эдема, гол.

Никто передо мной не в страхе,
Я всё живущее люблю,
Не убиваю черепахи,
Пугливых рыб я не ловлю.

Кокос, банан, – чего же надо
Ещё для счастья моего!
Тяжёлой кистью винограда
Я довершаю торжество.

Порой гляжу на дно лагуны,
Где дремлет затонувший бот;
В часы отлива ночью лунной
Там золотой дукат блеснёт.

Быть может, там дукатов много;
Быть может, был бы я богат,
В часы отлива на отлогий
Спустившись прибережный скат.

Нет, мне не надо и червонца.
Мой мир – коралловый атолл,
Где ясны звёзды, ярко солнце,
Где я пред океаном гол.

Я становлюся тем, чем был.
Мы жили все до колыбели,
И бесконечный ряд могил
Начало приближает к цели,

И замыкается кольцо,
Навек начертанное строго,
И проясняется лицо
Владыки светлого чертога.

Не скажешь, какими путями
Приходит к нам в душу печаль,
Лицо умывая слезами,
Туманом окутавши даль.

Не скажешь, какою дорогой
Приходит к нам в сердце тоска,
Когда к безнадёжности строгой
Костлявая движет рука.

Огни далёкие багровы.
Под сизой тучею суровы,
Тоскою веют небеса,
И лишь у западного края
Встаёт, янтарно догорая,
Зари осенней полоса.

Спиной горбатой в окна лезет
Ночная мгла, и мутно грезит
Об отдыхе и тишине,
И отблески зари усталой,
Пред ней попятившися, вялой
Походкой подошли к стене.

Ну что ж! Непрошеную гостью
С её тоскующею злостью
Не лучше ль попросту прогнать?
Задвинув завесы, не кстати ль
Вдруг повернуть мне выключатель
И день искусственный начать?

В твоём стремлении крылатом
В просторах, вечно голубых,
Пойми, ты – только малый атом
Средь многих атомов иных.

Всегда меж нами есть преграда.
В предустановленной судьбе,
По слову мудреца, монада
Самозамкнулася в себе.

Чего же каждый атом стоит?
Внимай вещаньям мудреца:
В путях вселенской жизни строит
Глагол Небесного Отца

Предустановленной от века
Гармониею душ и тел
Тоску и радость человека,
Его блистательный удел.

Божественной комедии
Давно прошла пора.
Промотано наследие
Злодейства и добра.

Всё некогда великое
Рассыпалося в пыль,
И смотрит племя дикое
На чёртов водевиль.

Как небо вечернее ясно!
Какая там блещет звезда!
О жизни, погибшей напрасно,
Не надо грустить никогда.

Наносит удар за ударом
Жестокая чья-то рука.
Всё в жизни получено даром,
И радость твоя, и тоска.

Уродливо или прекрасно,
Но всякая жизнь догорит…
И небо вечернее ясно,
И ярко Венера блестит.