Марина Цветаева - Поэмы
А все а воскрес:
— Дозволь, кустарь!
— Бери, вострец.
А волчок на него с забранкой:
— Не балуй, говорю, рубанком!
На то кустарь,
Чтоб впредь, как встарь.
В башке пошарь:—
А есть в ней царь?
От двух рук таковых искусства —
Схоронись, говорю, под кустик!
Оконцы ясные,
Перильцы — красные,
Столбочки пряменьки,
В два света храминка —
Кому дом таков казист?
— Без гробов, указ, возить.
Хороши и голенькие!
А мы им — дубовенькие.
Все одно-погудка-гнет,
Чего тёс переводить?
Ни щепы, ни стружечки вам —
А мы им — со служебками.
— Дозволь, отец!
— Изволь, сынок!
Берет вострец,
А волк с’под ног:
Высокó, соколок, занесся!
Кому стройка, а кому сноска!
Хошь волк-я-зверь,
Вéсь век свой пеш —
Сперва отмерь,
Потом отрежь, —
Размахнись по сваму медведству —
Ан и выйдет ладóнно место!
Ужо, Егор, и нас с тобой
Возьмут, — кровцы прикапливай.
Глядит Егор: печь красная.
— Топи, топи, подтапливай!
Вокруг печи — треск-искриё,
Внутри печи — шум-Ладога.
Глядит Егор: куды страшно!
— Топи, топи, подтапливай!
Eй ……., дуб — прутиком,
Не то что дом — слон вместится!
Вокруг печи — люд крутится,
Внутри печи — сплав бесится.
— Нет, жидок так, а эдак — густ!
Эх, три беды раз в три года!
Хоть взвод те в пасть — все глот твой пуст!
— Топи, топи, подтапливай!
Да што дубы! Да што пуды!
…….……. пасть шире лишь.
Еще руды! еще нуды!
— Топи-топи — подшвыривай!
Рудянку, крупку да с горшком
Сотрет! Свяжись с нищухою!
Вострó-железным посошком
— Стоит мужик — сплав щупает.
………… чтоб первый сорт
Звони! Доспевай, …… -варево!
Нет, мягок так, а эдак…
— Черт!
Топи-топи-подваливай!
Все не таков, все не таков…
Нет тебе адовых котлов,
Плавильщики-литейщики!
Кровного поту котелок —
Обед, навар — мозг с костью.
— Из того сплаву, соколок?
Колокола московские!
Как зарвется Москва-мать,
Как начнут переливать
— Не дошел и Тушинский —
Колокола на пушечки.
Протрезвись, простой народ!
Стань, колокол, пулемет!
Пали в веру греческую!
А мы …… — вдесятеро!
Как пойдет своих сынов
Нагишом в собачий ров
Валить: нужда комнатная!
А мы сверху: вспомнится вам!
Обойдется Москва-мать,
Да уж негде ……… взять.
Мастерства заливчатого, —
А мы вдруг — малиновками!
— Велик, знать, Бог!
— И сын с ним, Дух.
Стоит дубов,
Вдруг чтой-то — бух!
В саму гущу-то, в саму жижу —
Не то груша, не то булыжник?
Молчит артель,
Язык отсох.
Аль сон-на-хмель?
Вдруг ктой-то: ох,
Братцы! Влас-Митрофан-да с Савкой!
Пропал благовест! пропал сплав-то!
Ох, пот-наш-труд!
Ох, звон-наш-сплав!
Типун-те-лют!
На глаз твой прав!
Да нацелившися, да всé враз:
— Типун, дурень, тебе на лев глаз!
Тут чаще пуль
В него артель:
— Ох ты, сосуль-
Орут-капель!
Кто ж эт’в ……… слезу ронит!
Самовар ты аль рукомойник?
О ….…… -наш-цех!
Товар-наш-брак!
Добро б с opеx,
А то — с кулак!
Ох ты дуб-дубрецкий-балка!
А дурище-то: «Мо — оскву жа — aлкo!»
— Врешь, каланча,
Мочить не смей!
Слеза, моча —
Одна мокредь.
Видно, мать-то твоя волчица!
………… — в котел мочиться!
Ох ты нахал,
Орут, негож.
Ревун напал —
Да где ж, да кто ж —
В самы сливки-то, в самы пенки!
— Ну и стал бы себе у стенки.
Хорош мужик!
Где встал, там льет!
Ай хряк? ай бык?
Да скот и тот —
Чтобы место свое впредь ведал —
Самого тебя — слезе следом!
Глубок котел,
Сажен, быть, сто.
Молчит осел.
А волк — волк што?
Ничего себе носик черный.
Только шерсть у него кверх корнем.
И в переруб
— Умен — нишкни! —
«Он, может — дуб,
А вы так пни!
Да в такой-то слезе — врать буду? —
Серебра почитай с три пуда.
А ну к’ старшой,
Взгляни в горшок,
Каков настой?
Каков борщок?»
Что ж эт’, родные? что и эт’ с сплавом?
А с сплавом — то, а с сплавом — так:
Чистое сéребро черпáк
Несет — затрясся черпачок —
Чистое серебро течет.
Остолбенел:
Столбняк — народ
Кто — мак, кто — мел,
А кого — в пот.
А волчище-то, хвосток трелью:
— Ну а и при ём подмастерье!
И весь урон-то ваш-изъян,
Что будет звон ваш серебрян,
Один: мать честна! другой: сон чист!
Под образа б
Тебя, слона!
Ну и слеза,
Орут, жирна!
А волчок, аблакат занозист:
— Поглядел бы на наш колодец!
……………………
……………………
Вдруг ктой-то: ……….
Да в ножки: бух!
Вались, родные, на всех хватит!
Да все разом вдруг: про — ости, братец!
Что енерал на площади
…… — а кругом бухают,
Проломанный картуз к груди,
Стоит Егор, звон слухает.
1928
НЕСБЫВШАЯСЯ ПОЭМА
Будущее — неуживчиво!
Где мотор, везущий — в бывшее?
В склад, не рвущихся из неводов
Правд — заведомо-заведомых.
В дом, где выстроившись в ряд,
Вещи, наконец, стоят.
Ни секунды! Гоним и гоним!
А покой — знаешь каков?
В этом доме — кресла как кони!
Только б сбрасывать седоков!
А седок — знаешь при чем?
Локотник, сбросивши локоть —
Сам на нас — острым локтем!
Не сойдешь — сброшу и тресну:
Седоку конь не кунак.
Вóт о чем думает кресло,
Напружив львиный кулак.
Брали — дном, брали — нажимом —
Деды, вы ж — вес не таков!
Вот о чем стонут пружины —
Под нулем золотников
Наших… Скрип: Наша неделя!
…Треск:
В наши дни — много тяжéле
Усидеть, чем устоять.
Мебелям — новое солнце
Занялось! Век не таков!
Не пора ль волосом конским
Пробивать кожу и штоф?
Штоф — истлел, кожа — истлела,
Волос — жив, кончен нажим!
(Конь и трон — знамое дело:
Не на нем — значит под ним!)
Кто из вас, деды и дяди,
В оны дни, в кресла садясь,
Страшный сон видел о стаде
Кресел, рвущихся из-под нас,
Внуков?
Штоф, думали, кожа?
Что бы ни — думали зря!
Наши вещи стали похожи
На солдат в дни Октября!
Неисправимейшая из трещин!
После России не верю в вещи:
Помню, голову заваля,
Догоравшие мебеля —
Эту — прорву и эту — уйму!
После России не верю в дюймы.
Взмахом в пещь —
Развеществлялась вещь.
Не защищенная прежним лаком,
Каждая вещь становилась знаком
слов.
Первый пожар — чехлов.
Не уплотненная в прежнем, кислом,
Каждая вещь становилась смыслом.
Каждый брусок ларя
Дубом шумел горя —
И соловьи заливались в ветках!
После России не верю в предков.
В час, как корабль дал крен —
Что ж не сошли со стен,
Рýшащихся? Половицей треснув,
Не прошагали, не сели в кресла,
Взглядом: мое! не тронь!
Заледеня огонь.
Не вещи горели,
А старые дни.
Страна, где всё ели,
Страна, где всё жгли.
Хмелекудрый столяр и резчик!
Славно — ладил, а лучше — жег!
По тому, как сгорали вещи,
Было ясно: сгорали — в срок!
Сделки не было: жгущий — жгомый —
Ставка óчная: нас — и нар.
Кирпичом своего же дома
Человек упадал в пожар.
Те, что швыряли в печь —
Те говорили: жечь!
Вещь, раскалясь как медь,
Знала одно: гореть!
Чтó не алмаз на огне — то шлак.
После России не верю в лак.
Не нафталин в узелке, а соль:
После России не верю в моль:
