Владимир Высоцкий - Собрание сочинений в четырех томах. Том 3. Песни. Стихотворения

Я полмира почти через злые бои
Прошагал и прополз с батальоном,
А обратно меня за заслуги мои
Санитарным везли эшелоном.

Подвезли на родимый порог —
На полуторке к самому дому, —
Я стоял и немел, а над крышей дымок
Подымался совсем по-другому.

Окна словно боялись в глаза мне взглянуть,
И хозяйка не рада солдату
Не припала в слезах на могучую грудь,
А руками всплеснула – и в хату.

И залаяли псы на цепях,
Я шагнул в полутемные сени —
За чужое за что-то запнулся в сенях,
Дверь рванул – подкосились колени.

Там сидел за столом, да на месте моем
Неприветливый новый хозяин —
И фуфайка на нем, и хозяйка при нем, —
Потому я и псами облаян.

Это значит, пока под огнем
Я спешил, ни минуты не весел,
Он все вещи в дому переставил моем
И по-своему всё перевесил.

Мы ходили под богом, под богом войны —
Артиллерия нас накрывала.
Но смертельная рана нашла со спины
И изменою в сердце застряла.

Я себя в пояснице согнул,
Силу воли позвал на подмогу:
«Извините, товарищи, что завернул
По ошибке к чужому порогу…»

Дескать, мир да любовь вам, да хлеба на стол,
Чтоб согласье по дому ходило…
Ну а он даже ухом в ответ не повел:
Вроде так и положено было.

Зашатался некрашеный пол,
Я не хлопнул дверьми, как когда-то, —
Только окна раскрылись, когда я ушел,
И взглянули мне вслед виновато…

Ах! В поднебесье летал
Лебедь черный, младой да проворный.
Ах! Да от лёта устал —
Одинокий, да смелый, да гордый.
Ах! Да снижаться он стал
С высоты со своей лебединой.
Ах! Два крыла распластал —
Нет уж сил и на взмах на единый.

Ай не зря гармонь пиликает —
Ваня песенку мурлыкает, —
С уваженьем да с почтением.
Да, конечно, со значением.

Ах! На крутом берегу,
Словно снег среди лета, не тая,
Ах! На зеленом лугу —
Лебединая белая стая.
Ах! Да не зря он кружил,
Да и снизился он понапрасну:
Ах! Он от стаи отбил
Лебедь белую саму прекрасну.

Ай вы добры люди-граждане,
Вы б лебедушку уважили —
Затянули бы протяжную
Про красу ее лебяжую.

Ох! Да и слов не сыскать,
Вот и голос дрожит неумелый.

Ох! Другу дружка под стать —
Лебедь черный да лебеди белой, —
Ах! Собралися в полет
Оба-двое крылатые вместе.
Ах! Расступися, народ,
Поклонись жениху и невесте!

Ай спасибо, люди-граждане,
Что невестушку уважили,
Жениха не забываете
Да обоих привечаете!

Ай не стойте в гордыне —
Подходите к крыльцу,
А и вы, молодые,
Поклонитесь отцу!

Он сердитый да строгий, —
Как сподлобья взглянёт,
Так вы кланяйтесь в ноги —
Может, он отойдет.

Вам отцу поклониться —
Тоже труд небольшой, —
Он лицом просветлится,
Помягчает душой.

Вы с того начинайте
И потом до конца
Во всю жизнь привечайте
Дорогого отца!

Не сгрызть меня —
Невеста я!
Эх жизнь моя
Интересная!

Кружи-ворожи!
Кто стесняется?!
Подол придержи, —
Поднимается!

И в девках мне
Было весело,
А все ж любовь
Перевесила!

Кружи-ворожи!
Кто стесняется?!
Подол придержи, —
Поднимается!

Сноха лиха,
Да и кума лихая, —
Учат жить меня,
А я – сама такая!

Кто старше нас на четверть века, тот
Уже постиг и близости и дали.
Им повезло – и кровь, и дым, и пот
Они понюхали, хлебнули, повидали, —
Прошли через бригаду или взвод.

И ехали в теплушках – не в тепле —
На стройки, на фронты и на рабфаки.
Они ходили в людях по земле
И – в штыковые жесткие атаки.

То время эшелонное прошло —
В плацкартных едем, травим анекдоты…
Мы не ходили – шашки наголо,
В отчаянье не падали на доты.

Но все-таки традиция живет:
Взяты не все вершины и преграды, —
Не потому ли летом каждый год
Идем в студенческие стройотряды —
И сверх программы мы сдаем зачет.

Песок в глазах, в одежде и в зубах —
Мы против ветра держим путь на тракте.
На дивногорских каменных столбах
Хребты себе ломаем и характер.

Мы гнемся в три погибели – ну что ж,
Такой уж ветер… Только, друг, ты знаешь, —
Зато ничем нас после не согнешь,
Зато нас на равнине не сломаешь!

Гули-гули-гуленьки,
Девоньки-девуленьки,
Вы оставьте мне на память,
В сердце загогулинки.

Не гляди, что я сердит, —
По тебе же сохну-то.
Я не с фронта инвалид —
Я любовью трёкнутый.

Выходите к Ванечке,
Манечки-матанечки!
Что стоите как старушки —
Божьи одуванчики!

Милый мой – каменотес,
Сильный он да ласковый, —
Он мне с Англии привез
Лифчик пенопластовый.

Здеся мода отстает,
Вот у нас в Австралии
Очень в моде этот год
В три обхвата талии.

Уж не знаю я, как тут,
А, к примеру, в Дании
Девок в загсы волокут
При втором свидании.

Я не знаю, как у вас,
А у нас во Франции
Замуж можно десять раз,
Все – без регистрации.

Ой, табань, табань, табань,
А то в берег врежемся!
Не вставай в такую рань —
Давай еще понежимся!

Без ушка иголочка
Оля, Ольга, Олечка,
Поднеси-ка инвалиду
Столько да полстолечка!

На пути, на перепутье
Молодуху сватал дед.
Сперва думали, что шутит, —
Оказалося, что нет.

Мой миленок всё допил
Дочиста и допьяна, —
Потому и наступил
В мире кризис топливный.

Ты не ной, не ной, не ной:
Это ж кризис – нефтяной, —
Надо больше опасаться,
Что наступит – спиртовой.

Гляну я, одна семья
На таком воскреснике —
Все друг другу кумовья
Али даже крестники.

Зря ты, Ванечка, бредешь
Вдоль оврага:
На пути – каменья сплошь, —
Резвы ножки обобьешь,
Бедолага!

Тело в эдакой ходьбе
Ты измучил,
А и, кажется, себе
Сам наскучил.

Стал на беглого похож
Аль на странничка, —
Может, сядешь – отдохнешь,
Ваня-Ванечка?!
Ваня!

Что, Ванюша, путь трудней?
Хворь напала?
Вьется тропка меж корней,
До конца пройти по ней —
Жизни мало!

Славно, коль судьбу узнал
Распрекрасну, —
Ну а вдруг коней загнал
Понапрасну?!

Али вольное житье
Слаще пряничка?
Ах ты горюшко мое,
Ваня-Ванечка!
Ваня!

Ходют слухи, будто сник
Да бедуешь,

Кудри сбросил, – как без них?
Сыт ли ты или привык —
Голодуешь?

Хорошо ли бобылем
Да без крова?
Это, Ваня, не путем,
Непутево!

Горемычный мой, дошел
Ты до краюшка!
Тополь твой уже отцвел,
Ваня-Ванюшка!
Ваня!

Эх, недаром говорится:
Мастер дела не боится, —
Пусть боится дело это
Ваню – мастера паркета!

Не берись, коль не умеешь,
Не умеючи – не трожь,
Не подмажешь – не поедешь,
А подмажешь – упадешь!

Даже в этой пятилетке
На полу играют детки, —
Проливают детки слезы
От какой-нибудь занозы.

Пусть елозят наши дети,
Пусть играются в юлу
На натертом на паркете —
На надраенном полу.

Говорят, забудут скоро
Люди званье полотера, —
В наше время это мненье —
Роковое заблужденье.

Посреди родной эпохи
Ты на щетках попляши, —
С женским полом шутки плохи,
А с натертым – хороши!

Этот рассказ мы с загадки начнем —
Даже Алиса ответит едва ли:
Что остается от сказки потом —
После того, как ее рассказали?

Где, например, волшебный рожок,
Добрая фея куда улетела?
А? Э-э!.. Так-то, дружок,
В этом-то все и дело.

Они не испаряются, они не растворяются,
Рассказанные в сказке, промелькнувшие во сне:
В Страну Чудес волшебную они переселяются, —
Мы их, конечно, встретим в этой сказочной стране…

Много неясного в странной стране —
Можно запутаться и заблудиться, —
Даже мурашки бегут по спине,
Если представить, что может случиться!

Вдруг будет пропасть – и нужен прыжок?
Струсишь ли сразу? Прыгнешь ли смело?
А? Э-э!.. Так-то, дружок,
В этом-то все и дело.

Добро и зло в Стране Чудес – как и везде – встречаются,
Но только здесь они живут на разных берегах.
Здесь по дорогам разные истории скитаются
И бегают фантазии на тоненьких ногах…

Ну и последнее: хочется мне,
Чтобы всегда меня вы узнавали, —
Буду я птицей в волшебной стране —
«Птица Додо» меня дети прозвали.

Даже Алисе моей невдомек,
Как упакуюсь я в птичее тело.
А? Э-э!.. Так-то, дружок,
В этом-то все и дело.

И не такие странности в Стране Чудес случаются!
В ней нет границ, не нужно плыть, бежать или лететь
Попасть туда не сложно, никому не запрещается, —
В ней можно оказаться – стоит только захотеть.

… Не обрывается сказка концом.
Помнишь, тебя мы спросили в начале:
Что остается от сказки потом —
После того, как ее рассказали?

Может, не все, даже съев пирожок,
Наша Алиса во сне разглядела.
А? Э-э!.. Так-то, дружок,
В этом-то все и дело.

И если кто-то снова вдруг проникнуть попытается
В Страну Чудес волшебную в красивом добром сне, —
Тот даже то, что кажется, что только представляется,
Найдет в своей загадочной и сказочной стране.

Я страшно скучаю, я просто без сил.
И мысли приходят – маня, беспокоя, —
Чтоб кто-то куда-то меня пригласил
И там я увидела что-то такое!..

Но что именно – право, не знаю.
Все советуют наперебой:
«Почитай», – я сажусь и читаю,
«Поиграй», – ну, я с кошкой играю, —
Все равно я ужасно скучаю!
Сэр! Возьмите Алису с собой!

Мне так бы хотелось, хотелось бы мне
Когда-нибудь, как-нибудь выйти из дому —
И вдруг оказаться вверху, в глубине,
Внутри и снаружи, – где все по-другому!

Но что именно – право, не знаю.
Все советуют наперебой:
«Почитай», – ну, я с кошкой играю,
«Поиграй», – я сажусь и читаю, —
Все равно я ужасно скучаю!
Сэр! Возьмите Алису с собой!

Пусть дома поднимется переполох,
И пусть наказанье грозит – я согласна, —
Глаза закрываю, считаю до трех…
Что будет, что будет! Волнуюсь ужасно!

Но что именно – право, не знаю.
Все смешалось в полуденный зной:
Почитать? – я сажусь и играю,
Поиграть? – ну, я с кошкой читаю, —
Все равно я скучать ужасаю!
Сэр! Возьмите Алису с собой!

– Эй, кто там крикнул «ай-ай-ай»?
– Ну я! Я – Кролик Белый.
– Опять спешишь?
– Прости, Додо, – так много важных дел!
У нас в Стране Чудес попробуй что-то не доделай…
Вот и ношусь я взад-вперед как заяц угорелый, —
За два кило пути я на два метра похудел.

Зачем, зачем, сограждане, зачем я Кролик – белый?!
Когда бы был я серым – я б не бегал, а сидел.
Все ждут меня, зовут меня – и всем визиты делай,
А я не в силах отказать: я страшно мягкотелый, —
Установить бы кроликам какой-нибудь предел!..

– Но почему дрожите вы? И почему вы – белый?
– Да потому что – ай-ай-ай! – таков уж мой удел.
Ах, как опаздываю я – почти что на день целый!
Бегу, бегу!..
– Но, говорят, он в детстве не был белый,
Но опоздать боялся – и от страха поседел.

Когда провалишься сквозь землю от стыда
Иль поклянешься:
«Провалиться мне на месте!» —
Без всяких трудностей ты попадешь сюда,
А мы уж встретим по закону, честь по чести.

Мы – антиподы, мы здесь живем!
У нас тут – антиординаты.
Стоим на пятках твердо мы и на своем, —
Кто не на пятках, те – антипяты!

Но почему-то, прилетая впопыхах,
На головах стоят разини и растяпы,
И даже пробуют ходить на головах
Антиребята, антимамы, антипапы…

Мы – антиподы, мы здесь живем!
У нас тут антиординаты.
Стоим на пятках твердо мы и на своем,
И кто не с нами, те – антипяты!

Догонит ли в воздухе – или шалишь —
Летучая кошка летучую мышь,
Собака летучая – кошку летучую?…
Зачем я себя этой глупостью мучаю?!

А раньше я думала, стоя над кручею:
Ах, как бы мне сделаться тучей летучею!
Ну вот я и стала летучею тучею,
Ну вот и решаю по этому случаю:
Догонит ли в воздухе – или шалишь —
Летучая кошка летучую мышь?…

Толстушка Мэри Энн была:
Так много ела и пила,
Что еле-еле проходила в двери.
То прямо на ходу спала,
То плакала и плакала,
А то визжала, как пила,
Ленивейшая в целом мире Мэри.

Чтоб слопать всё, для Мэри Энн
Едва хватало перемен.
Спала на парте Мэри
Весь день, по крайней мере, —
В берлогах так медведи спят
и сонные тетери.

С ней у доски всегда беда:
Ни бе ни ме, ни нет ни да,
По сто ошибок делала в примере.
Но знала Мэри Энн всегда —
Кто где, кто с кем и кто куда, —
Ох ябеда, ох ябеда —
Противнейшая в целом мире Мэри!

Но в голове без перемен
У Мэри Энн, у Мэри Энн.
И если пела Мэри,
То все кругом немели, —
Слух музыкальный у нее —
как у глухой тетери.

Все должны до одного
Числа знать до цифры пять, —
Ну хотя бы для того,
Чтоб отметки различать.

Кто-то там домой пришел
И глаза поднять боится:
Это – раз, это – кол,
Это – единица.
За порог ступил едва,
А ему – головомойка, —
Значит – пара, это – два,
Или просто двойка.

Эх, раз, еще раз!
Голова одна у нас,
Ну а в этой голове —
Уха два и мысли две, —
Вот и дразнится народ
И смеется глухо:
«Посмотрите – вот идет
Голова – два уха!»

Хорошо смотреть вперед!
Но сначала нужно знать
Правильный начальный счет:
Раз, два, три, четыре, пять…

Отвечаешь кое-как,
У доски вздыхая тяжко, —
И трояк, и трояк —
С минусом, с натяжкой!
Стих читаешь наизусть,
Но чуть-чуть скороговорка —
Хлоп! – четыре, – ну и пусть!
Твердая четверка!

Эх, раз, два, три!
Побежали на пари,
Обогнали трояка
На четыре метрика!

Вот четверочник бежит —
Быстро, легче пуха, —
Сзади троечник сопит,
Голова – три уха!..

До мильона далеко,
Но сначала нужно знать
То, что просто и легко:
Раз, два, три, четыре, пять…

Есть пятерка – да не та,
Коль на черточку подвинусь, —
И черта – не черта:
Это просто минус.

Я же минусов боюсь
И исправить тороплюсь их, —
Зачеркну – и выйдет плюс:
Крестик – это плюсик.

Эх, раз, еще раз!
Есть пятерочка у нас.
Рук – две, ног – две,
Много мыслей в голове!
И не дразнится народ —
Не хватает духа,
И никто не обзовет
«Голова – два уха».

Все должны до одного
Крепко спать до цифры пять, —
Ну хотя бы для того,
Чтоб отмычки различать.

Кто-то там домой пришел
И глаза бонять поднится, —
Это очень хорошо,
Это – единица!
За порог ступил едва,
А ему – головопорка, —
Значит, вверх ногами два,
Твердая пятерка!

Эх, пять, три, раз!
Голова один у нас,
Ну а в этом голове —
Рота два и уха две.
С толку голову собьет
Только оплеуха.
На пяти ногах идет
Голова – два уха.
Болова,
Холова,
Долова – два уха.

Слезливое море вокруг разлилось,
И вот принимаю я слезную ванну, —
Должно быть, по морю из собственных слез
Плыву к Слезовитому я океану.

Растеряешься здесь поневоле —
Со стихией один на один!
Может, зря
Проходили мы в школе,
Что моря —
Из поваренной соли…
Хоть бы льдина попалась мне, что ли,
Или встретился добрый дельфин!..

Спасите! Спасите! О ужас, о ужас!
Я больше не вынырну, если нырну, —
Немного проплаваю, чуть поднатужась,
Но силы покинут – и я утону.

Вы мне по секрету ответить могли бы:
Я – рыбная мышь или мышная рыба?…
Я тихо лежала в уютной норе,
Читала, мечтала и ела пюре.

И вдруг – это море около,
Как будто кот наплакал, —
Я в нем как мышь промокла,
Продрогла как собака…

Спасите! Спасите! Хочу я, как прежде,
В нору – на диван из сухих камышей!..
Здесь плавают девочки в верхней одежде,
Которые очень не любят мышей.

И так от лодыжек дрожу до ладошек,
А мне говорят про терьеров и кошек!
А вдруг кошкелот на меня нападет,
Решив по ошибке, что я – мышелот!..

Ну вот! Я зубами зацокала
От холода и страха, —
Я здесь как мышь промокла,
Продрогла как собака.

Послушайте все – о-го-го! э-ге-гей! —
Меня – Попугая, пирата морей!

Родился я в тыща каком-то году
В банано-лиановой чаще,
Мой папа был папапугай какаду,
Тогда еще не говорящий.

Но вскоре покинул я девственный лес:
Взял в плен меня страшный Фернандо Кортес, —
Он начал на бедного папу кричать,
А папа Фернанде не мог отвечать,
Не мог – не умел – отвечать.

И чтоб отомстить, от зари до зари
Учил я три слова, всего только три, —
Упрямо себя заставлял – повтори:
«Карамба!», «Коррида!» и «Черт побери!»

Послушайте все – о-го-го! э-ге-гей!
Рассказ Попугая – пирата морей!

Нас шторм на обратной дороге застиг,
Мне было особенно трудно, —
Английский фрегат под названием «бриг»
Взял на абордаж наше судно.

Был бой рукопашный три ночи, два дня —
И злые пираты пленили меня, —
Так начал я плавать на разных судах —
В районе экватора, в северных льдах.
На разных пиратских судах.

Давали мне кофе, какао, еду,
Чтоб я их приветствовал: «Хау ду ю ду!»
Но я повторял от зари до зари:
«Карамба!», «Коррида!» и «Черт побери!»

Послушайте все – о-го-го! э-ге-гей! —
Меня – Попугая, пирата морей!

Лет сто я проплавал пиратом – и что ж,
Какой-то матросик пропащий
Продал меня в рабство за ломаный грош, —
А я уже был – говорящий.

Турецкий паша нож сломал пополам,
Когда я сказал ему: «Паша, салам!»
И просто кондрашка хватила пашу,
Когда он узнал, что еще я пишу,
Читаю, пою и пляшу.

Я Индию видел, Китай и Ирак.
Я – инди-и-видум – не попка-дурак.
(Так думают только одни дикари.)
Карамба! Коррида! И – черт побери!

Я – Робин Гусь, не робкий гусь!
Да, я не трус – но я боюсь,
Что обо мне вы слышать не могли.
Я – славный гусь, хорош я гусь!
Я вам клянусь, я вам клянусь,
Что я из тех гусей, что Рим спасли.

Кстати, я гусь особенный,
Ведь не все гуси – Робины!

«Таких имен в помине нет —
Какой-то бред: орленок Эд!» —
Я слышал это, джентльмены, леди.
Для быстроты, для простоты
Прошу со мною быть на ты —
Зовите Эдом, это вроде Эдди.

Эд – это просто вместо имен:
Эд-гар, Эд-вард, Эд-мон
(Эделаида).

Но Эд – не сокращение,
О нет – не упрощение,
А Эд, прошу прощения, —
Скорее обобщение
Для легкости общения —
Не более, не менее.

– Горю от нетерпения
Представить вам явление —
Без преувеличения
Писательницу-гения.

Все, что напишет, вскоре
Прочтете на заборе.

– Сгораю от смущения,
Сомнения, стеснения, —
Примите в знак почтения
Заборные творения.

Все, что рождаю в спорах, —
Читайте на заборах.

Эй вы, синегубые!
Эй, холодноносые!
Эй вы, стукозубые!
И дыбоволосые!
Эй, мурашкокожаные
Мерзляки, мерзлячки,
Мокрые, скукоженные, —
Начинаем скачки!

Эй, ухнем!
Эй, охнем!
Пусть рухнем —
Зато просохнем!

Все закоченелые,
Слабые и хилые, —
Ну, как угорелые
Побежали, милые!
Полуобмороженная
Пестрая компания,
Выполняй положенное
Самосогревание!

Эй, ухнем!
Эй, охнем!
Пусть рухнем —
Зато просохнем!

Выйдут все в передние —
Задние и средние,
Даже предпоследние
Перейдут в передние!
Всем передвигающимся,
Даже на карачках,
Но вовсю старающимся
Приз положен в скачках!

Эй, ухнем!
Эй, охнем!
Пусть рухнем —
Зато просохнем!

Вам не надо зимних шуб,
Робин Гуси с Эдами,
Коль придете к финишу
С крупными победами!
Мчимся как укушенные,
Весело, согласно,
И стоим просушенные, —
До чего прекрасно!

Ух, встали!
Устали!
А впрок ли?!
Зато просохли!

У Джимми и Билли всего в изобилье —
Давай не зевай, сортируй, собирай!..
И Джимми, и Билли давно позабыли,
Когда собирали такой урожай.

И Джимми, и Билли, конечно, решили
Закапывать яблоки в поте лица.
Расстроенный Билли сказал: «Или – или!
Копай, чтоб закончилась путаница!»

… И Джимми, и Билли друг друга побили.
Ура! Караул! Закопай! Откопай!..
Ан глядь – парники все вокруг подавили.
Хозяин, где яблоки? Ну, отвечай!

У Джимми и Билли всего в изобилье —
Давай не зевай, сортируй, собирай!..
И Джимми, и Билли давно позабыли,
Когда собирали такой урожай!

Чтобы не попасть в капкан,
Чтобы в темноте не заблудиться,
Чтобы никогда с пути не сбиться,
Чтобы в нужном месте приземлиться,
приводниться, —
Начерти на карте план.

И шагай и пой беспечно —
Тири-тири-там-там-тирам!..
Встреча обеспечена —
В плане все отмечено
Точно, безупречно
и пунктиром.
Тири-тири-там-там-тирам —
Жирненьким пунктиром…

Если даже есть талант —
Чтобы не нарушить, не расстроить,
Чтобы не разрушить, а построить,
Чтобы увеличиться, удвоить и утроить, —
Нужен очень точный план.

Мы неточный план браним, и
Он ползет по швам – там-тирам…
Дорогие вы мои,
Планы выполнимые,
Рядом с вами мнимые —
пунктиром.
Тири-тири-там-там-тирам —
Тоненьким пунктиром…

Планы не простят обман, —
Если им не дать осуществиться —
Могут эти планы разозлиться
Так, что завтра куколкою станет гусеница, —
Если не нарушить план.

Путаница за разинею
Ходит по пятам – там-тирам, —
Гусеницу Синюю
Назовут гусынею.
Гните свою линию
пунктиром!
Не теряйте – там-там-тира —
Линию пунктира!

Прошу не путать Гусеницу Синюю
С гусатою гусынею:
Гусыни ни во что не превращаются,
Они гусаются, они кусаются, —
А Гусеница Синяя – не птица
И не гусица, а гусеница!

Мне нужно замереть и притаиться —
Я куколкой стану, —
И в бабочку в итоге превратиться
По плану, по плану.
Ну а планы мнимые —
не мои, не мои,

И невыполнимые —
не мои, не мои, —
Вот осуществимые —
вы мои, вы мои!

Не зря лягушата сидят —
Посажены дом сторожить.
А главный вопрос лягушат:
Впустить – не впустить?…

А если рискнуть, а если впустить,
То выпустить ли обратно?…
Вопрос посложней, чем «быть иль не быть»,
Решают лягушата.

Квак видите, трудно, ква-ква:
Слова, слова, слова, —
Вопрос этот главный решат
Мудрейшие из лягушат.

– Баю-баю-баюшки-баю…
Что за привередливый ребенок!
Будешь вырываться из пеленок —
Я тебя, бай-баюшки, убью!

– До чего же голос тонок, звонок —
Просто баю-баюшки-баю!
Всякий непослушный поросенок
Вырастает в крупную свинью.

– Погибаю, баюшки-баю! —
Дым из барабанных перепонок!
Замолчи, визгливый поросенок, —
Я тебя, бай-баюшки, убью!

– Если поросенком вслух с пеленок
Обзывают, баюшки-баю, —
Даже самый смирненький ребенок
Превратится в будущем – в свинью!

Прошу запомнить многих, кто теперь со мной знаком:
Чеширский Кот – совсем не тот, что чешет языком;
И вовсе не Чеширский он от слова «чешуя»,
А просто он – волшебный кот, – примерно как и я.

Чем шире рот,
тем чеширей кот,
Хотя обычные коты имеют древний род, —
Но Чеширский Кот —
совсем не тот:
Его нельзя считать за домашний скот!

Улыбчивы, мурлывчивы, со многими на ты
И дружески отзывчивы чеширские коты, —
И у других улыбка, но – такая, да не та!..
Ну так чешите за ухом Чеширского Кота!

Миледи, зря вы обижаетесь на Зайца!
Он, правда, шутит неумно и огрызается, —
Но он потом так сожалеет и терзается!..
Не обижайтесь же на Мартовского Зайца!

Ах, на кого я только шляп не надевал!
Моn Dieu! – с какими головами разговаривал!..
Такие шляпы им на головы напяливал,
Что их врагов разило наповал!

Сорвиголов и оторвиголов видал:
В глазах – огонь, во рту – ругательства и кляпы!..
Но были, правда, среди них такие шляпы,
Что я на них и шляп не надевал…

И на великом короле, и на сатрапе.
И на арапе, и на римском папе, —
На ком угодно шляпы хороши!
Так согласитесь наконец, что дело – в шляпе, —
Но не для головы, а для души!

Ох, проявите интерес к моей персоне!
Вы, в общем, сами тоже – форменная соня:
Без задних ног уснете – ну-ка добудись, —
Но здесь сплю я – не в свои сони не садись!

Приподнимем занавес за краешек —
Такая старая тяжелая кулиса:
Вот такое Время было раньше —
Такое ровное, – взгляни, Алиса!

Но… плохо за часами наблюдали
счастливые,
И нарочно Время замедляли
трусливые,
Торопили Время, понукали
крикливые,
Без причины Время убивали
ленивые.

И колеса Времени
Стачивались в трении, —
Все на свете портится от тренья…
И тогда обиделось Время —
И застыли маятники Времени.

И двенадцать в полночь не пробило,
Все ждали полдня – но опять не дождалися, —
Вот какое Время наступило —
Такое нервное, – взгляни, Алиса!

И… на часы испуганно взглянули
счастливые,
Жалобные песни затянули
трусливые,
Рты свои огромные заткнули
болтливые,
Хором зазевали и заснули
ленивые…

Смажь колеса Времени —
Не для первой премии, —
Ему ведь очень больно от тренья.
Обижать не следует Время, —
Плохо и тоскливо жить без Времени.

Мы браво и плотно сомкнули ряды —
Как пули в обойме, как карты в колоде.
Король среди нас – мы горды, —
Мы шествуем бодро при нашем народе!..

Падайте лицами вниз, вниз!
Вам это право дано:
Пред Королем падайте ниц, —
В слякоть и грязь – все равно!..

Нет-нет, у народа не трудная роль:
Упасть на колени – какая проблема?!
За всё отвечает Король,
А коль не Король – ну, тогда Королева!

Падайте лицами вниз, вниз!
Вам это право дано:
Пред Королем падайте ниц, —
В слякоть и грязь – все равно!..

Король, что тыщу лет назад
над нами правил,
Привил стране лихой азарт
игры без правил, —
Играть заставил всех графей и герцогей,
Вальтей и дамов – в потрясающий крохей!

Названье крохея – от слова «кроши»,
От слова «кряхти», и «крути», и «круши».
Девиз в этих матчах: «Круши, не жалей!»
Даешь королевский крохей!