Владимир Маяковский - Том 4. Стихотворения, поэмы, агитлубки и очерки 1922-1923
Здесь наглядно видишь, какой благодарностью к Красной Армии должно наполниться наше сердце, к армии, не давшей сесть и на нашу шею этим «культурным» разбойникам.
При въезде в Берлин поражает кладбищенская тишь. (Сравнительно.) Прежде всего результаты того же Версальского хозяйничанья. Например, около Берлина есть так называемое «Кладбище аэропланов» — это новенькие аэропланы, валяющиеся, ржавеющие и гниющие: французы ходили с молотками и разбивали новенькие моторы*!
Так во всем. Конечно, не удивляешься, что постепенно тухнут, темнеют и омертвечиваются улицы, из-под рельс начинает прорастать трава, пунктуальность, размеренность жизни — дезорганизуется.
Рядом с этими внешними причинами страшная внутренняя разруха!
У прекрасного берлинского художника Гросса* есть рисунок — что будет, когда доллар дойдет до 300 марок: нарисована полная катастрофа. Легко понять, что делается в Германии сейчас, если принять во внимание, что этот самый доллар стоит уже 26 000 марок!
Доллар это тот термометр, которым мир измеряет тяжкую болезнь германского хозяйства. Отражение этой болезни внутри Германии: страшный рост спекуляции, рост богатства капиталистов с одной стороны и полное обнищание пролетариата с другой. Ни в одной стране нет стольких, до слез расстраивающих, нищих — как в Германии. Отбросы разрухи и обрубки бойни. Понятно поэтому, что Германия наиболее вулканизированная революцией страна. Здесь еженедельно вспыхивают революционные выступления (во время моего пребывания, например, был целый бой у цирка Буша: рабочие выгоняли засевших националистов); ежедневно нарастают различнейшие забастовки — борются все от кондукторов подземной железной дороги до актеров.
Конечно, низкая валюта принесла Германии целый поток иностранцев. Особенно много в Берлине русских эмигрантов — тысяч около двухсот. Целый Вестен (богатая часть Берлина) занят чуть ли не одними этими русскими. Даже центральная улица этого квартала Курфюрстендам называется немцами — «Нэпский проспект».
Эта русская эмиграция уже не старая, не воинственная. Надежды на двухнедельность существования РСФСР рассеялись «аки дым», вывезенные деньжонки порастряслись, все чаще и чаще заворачивают наиболее бедные и наиболее культурные из них (многие бежали ведь просто с перепугу) на Унтерденлинден 7, в наше посольство, за разрешениями на возврат в Россию. Да и Германия, разумеется, после Рапалльского договора, только с нами, с советскими, считается как с настоящими русскими.
Конечно, к России, к единственной стране, подымающей голос против наглого Версальского грабежа, у Германии самое дружеское, предупредительное отношение.
И для нас эта дружба имеет колоссальные выгоды. Разоренная Германия напрягает все усилия на восстановление своего разрушенного хозяйства, поражая по сравнению с Францией своей изобретательностью, своим культурным напряжением. Присмотреться к ней, учиться у ее технического опыта — большая и благодарная задача.
[1923]
Приложение
Выставка изобразительного искусства РСФСР в Берлине*
В настоящее время в Берлине открыта наша выставка. Выставка картин, плаката, фарфора. Выставка не дала лучшего, что есть в области изобразительного искусства в России, так как главные вещи российских художников приобретены музеями; вывезено было только то, что могли дать художники сверх своих основных вещей. Кроме того, трудность устройства выставки, трудность перевозки картин не давала возможности направить большое количество и большие произведения. Тем не менее выставка пользуется за границей огромным успехом, как факт первого прихода искусства Советской России в Европу.
По окончании выставки в Берлине выставка будет перевезена в Италию, во Францию и в Америку, откуда уже получены соответствующие официальные приглашения.
Наша революционная выставка открылась как раз в тот день, когда на улицах Берлина, у цирка Буша, немецкие коммунисты дрались с националистами*. Это сильно действовало на революционное настроение, и выставка была открыта с большим подъемом. От имени германского Министерства просвещения выступал заведующий отделом искусств Ренцлов, приветствовавший выставку. Отвечал зав. отд. изобразительных искусств т. Штеренберг*.
Выставка помещается в центральном месте на Унтер-ден-линден. Нижний этаж занят так называемой правой живописью. Здесь все, начиная с Бубнового Валета Машкова, Кончаловского и кончая Малявиным и Кустодиевым.
Верхний этаж занят левой живописью и образцами промышленного искусства.
Особенным успехом пользуется верхний этаж, так как образцы искусства левых художников определенно принимаются европейцами, как подлинное, свое, искание нового искусства, как искусство, характерное для Советской России. Много способствовало такому убеждению то, что левые художники, приезжающие за границу, определенно, на всех собраниях, во всех статьях и интервью, выступают как защитники и пропагандисты Советской России. Маститые же часто по приезде соблазняются чечевичной похлебкой американских миллиардеров и стараются выслужиться инсинуациями по адресу Советской России. Такой необычайный скачок произвел известный художник Малявин. Тщательно оберегаемый в России, заботливо препровожденный с нашего согласия и содействия за границу, он не нашел ничего лучшего, как напечатать интервью в беленькой газетке «Руль», — интервью, наполненное жалобами на Советскую Россию, где ему, видите ли, не давали возможности работать. Очевидно, в доказательство этой невозможности, он выставил два своих огромных полотна, писанных на прекрасном холсте, прекрасными красками. Еще до закрытия выставки он потребовал выдачи этих картин обратно и, когда представитель Наркомпроса отказался, он утром сам стащил свои картины с выставки! Берлинская полиция нашла эти картины уже отданными для отправки на американскую выставку спекулянту Когану. С таким же письмецом в редакцию выступил и правенький художник Синезубов.
Ясно, что все это (не говоря уже о том, что и живопись их давно известна Европе и успела порядком надоесть) создало левым художникам большой моральный и политический авторитет.
Американцы приобретают конструкции, живопись и промышленные изделия, сделанные этими художниками. Газеты определенно указывают, что именно из этих вырастет живописное искусство грядущей России.
Конечно, по такой выставке нельзя судить о том, что делается в России. Главная наша сила не в картинах, даже очень хороших, может быть, а в той новой организации искусства, главным образом, школы, промышленности, профдвижения, которая дает нашему искусству новое, неизвестное Европе движение. Необходимо всяческим образом показывать эту сторону работы РСФСР.
Пытающаяся отстраниться от нас политически Европа не в силах сдерживать интереса к России, старается дать выход этому интересу, открывая отдушины искусства.
Например, Франция, с таким трудом пускающая к себе русских, визирует паспорта Художественному театру, и сама Мильеранша чуть не становится во главе комитета, устраивающего приезд нашей выставки в Париж.
Мы должны вдуть в эту отдушину максимальное количество наших коммунистических идей.
[1923]
Комментарии
Люблю. Изд. Вхутемас, М. 1922 (МАФ, серия поэтов, № 1), 47 стр.
Люблю. 2-е изд., Вхутемас, М. 1922, (МАФ, серия поэтов, № 1), 47 стр.
Люблю. Изд. «Арбейтергейм», Рига, 1922 (МАФ, серия поэтов, № 1), 27 стр.
Маяковский издевается. Первая книжица сатиры, изд. Вхутемас, М. 1922 (МАФ, серия поэтов, № 3), 48 стр.
Маяковский издевается. Первая книжица сатиры, 2-е изд., Вхутемас, М. 1922, 48 стр.
13 лет работы. Т.т. I и II, изд. Вхутемас, М. 1922, 304 стр. и 464 стр.
Для голоса. М. ГИЗ; Берлин, 1923, 61 стр.
Избранный Маяковский. Изд. «Накануне», Берлин — Москва, 1923, 256 стр.
Лирика. Изд. «Круг», М. — П. 1923, 91 стр.
Маяковский улыбается, Маяковский смеется, Маяковский издевается. Изд. «Круг», М. — П. 1923, 43 стр.
Про это. Госиздат, М. — Л., 1923, 43 стр.
Стихи о революции. Изд. «Красная Новь», М. 1923, 98 стр.
Стихи о революции. 2-е изд., «Красная новь», М. 1923, 124 стр.
Вещи этого года (до 1 августа 1923 г.). Изд. «Накануне» Берлин, 1924, 108 стр.
Два стихотворения. М. 1924, 20 стр.[9]
О Курске, о комсомоле, о мае, о полете, о Чаплине, о Германии, о нефти, об 5 Интернационале и о проч. Изд. «Красная новь», М. 1924, 90 стр.
Избранное из избранного. Изд. «Огонек», М. 1926, 54 стр.
