Федор Тютчев - Полное собрание стихотворений

Нет, карлик мой! трус беспримерный!.
Ты, как ни жмися, как ни трусь,
Своей душою маловерной
Не соблазнишь Святую Русь…
Иль, все святые упованья,
Все убежденья потребя,
Она от своего призванья
Вдруг отречется для тебя?..
Иль так ты дорог провиденью,
Так дружен с ним, так заодно,
Что, дорожа твоею ленью,
Вдруг остановится оно?..
Не верь в Святую Русь кто хочет,
Лишь верь она себе самой, —
И бог победы не отсрочит
В угоду трусости людской.
То, что обещано судьбами
Уж в колыбели было ей,
Что ей завещано веками
И верой всех ее царей, —

То, что Олеговы дружины
Ходили добывать мечом,
То, что орел Екатерины
Уж прикрывал своим крылом, —
Венца и скиптра Византии
Вам не удастся нас лишить!
Всемирную судьбу России —
Нет, вам ее не запрудить!..

Тогда лишь в полном торжестве
В славянской мировой громаде
Строй вожделенный водворится,
Как с Русью Польша помирится, —
А помирятся ж эти две
Не в Петербурге, не в Москве,
А в Киеве и в Цареграде…

Пошли, господь, свою отраду
Тому, кто в летний жар и зной
Как бедный нищий мимо саду
Бредет по жесткой мостовой —
Кто смотрит вскользь через ограду
На тень деревьев, злак долин,
На недоступную прохладу
Роскошных, светлых луговин.
Не для него гостеприимной
Деревья сенью разрослись,
Не для него, как облак дымный,
Фонтан на воздухе повис.

Лазурный грот, как из тумана,
Напрасно взор его манит,
И пыль росистая фонтана
Главы его не осенит.
Пошли, господь, свою отраду
Тому, кто жизненной тропой
Как бедный нищий мимо саду
Бредет по знойной мостовой.

И опять звезда играет
В легкой зыби невских волн
И опять любовь вверяет
Ей таинственный свой челн.
И меж зыбью и звездою
Он скользит как бы во сне
И два призрака с собою
Вдаль уносит по волне.
Дети ль это праздной лени
Тратят здесь досуг ночной?
Иль блаженные две тени
Покидают мир земной?
Ты, разлитая как море,
Дивно-пышная волна,
Приюти в своем просторе
Тайну скромного челна!

Не рассуждай, не хлопочи!..
Безумство ищет, глупость судит;
Дневные раны сном лечи,
А завтра быть чему, то будет.

Живя, умей всё пережить:
Печаль, и радость, и тревогу.
Чего желать? О чем тужить?
День пережит — и слава богу!

Как ни дышит полдень знойный
В растворенное окно,
В этой храмине спокойной,
Где всё тихо и темно,
Где живые благовонья
Бродят в сумрачной тени,
В сладкий сумрак полусонья
Погрузись и отдохни.
Здесь фонтан неутомимый
День и ночь поет в углу
И кропит росой незримой
Очарованную мглу.
И в мерцанье полусвета,
Тайной страстью занята,
Здесь влюбленного поэта
Веет легкая мечта.

Под дыханьем непогоды,
Вздувшись, потемнели воды
И подернулись свинцом —
И сквозь глянец их суровый
Вечер пасмурно-багровый
Светит радужным лучом,

Сыплет искры золотые,
Сеет розы огневые,
И — уносит их поток…
Над волной темно-лазурной
Вечер пламенный и бурный
Обрывает свой венок…

Обвеян вещею дремотой,
Полураздетый лес грустит…
Из летних листьев разве сотый,
Блестя осенней позолотой,
Еще на ветви шелестит.
Гляжу с участьем умиленным,
Когда, пробившись из-за туч,
Вдруг по деревьям испещренным,
С их ветхим листьем изнуренным,
Молниевидный брызнет луч!
Как увядающее мило!
Какая прелесть в нем для нас,
Когда, что так цвело и жило,
Теперь, так немощно и хило,
В последний улыбнется раз!..

Мужайтесь, о други, боритесь прилежно,
Хоть бой и неравен, борьба безнадежна!
Над вами светила молчат в вышине,
Под вами могилы — молчат и оне.
Пусть в горнем* Олимпе блаженствуют боги:
Бессмертье их чуждо труда и тревоги;
Тревога и труд лишь для смертных сердец…
Для них нет победы, для них есть конец.

Мужайтесь, боритесь, о храбрые други,
Как бой ни жесток, ни упорна борьба!
Над вами безмолвные звездные круги,
Под вами немые, глухие гроба.
Пускай олимпийцы завистливым оком
Глядят на борьбу непреклонных сердец.
Кто ратуя пал, побежденный лишь Роком,
Тот вырвал из рук их победный венец.

Как под сугробом снежным лени,
Как околдованный зимой,
Каким-то сном усопшей тени
Я спал, зарытый, но живой!
И вот, я чую, надо мною,
Не наяву и не во сне,
Как бы повеяло весною,
Как бы запело о весне…
Знакомый голос… голос чудный…
То лирный звук, то женский вздох…
Но я, ленивец беспробудный,
Я вдруг откликнуться не мог…
Я спал в оковах тяжкой лени,
Под осьмимесячной зимой,
Как дремлют праведные тени
Во мгле стигийской* роковой.
Но этот сон полумогильный
Как надо мной ни тяготел,
Он сам же, чародей всесильный,
Ко мне на помощь подоспел.
Приязни давней выраженья
Их для меня он уловил —

И в музыкальные виденья
Знакомый голос воплотил…
Вот вижу я, как бы сквозь дымки,
Волшебный сад, волшебный дом —
И в замке феи-Нелюдимки*
Вдруг очутились мы вдвоем!..
Вдвоем! — И песнь ее звучала,
И от заветного крыльца
Гнала и буйного нахала,
Гнала и пошлого льстеца.

Пала царственная Троя,
Сокрушен Приамов град*,
И ахеяне*, устроя
Свой на родину возврат,
На судах своих сидели,
Вдоль эгейских берегов,
И пэан* хвалебный пели,
Громко славя всех богов…
        «Раздавайся, глас победный!
        Вы к брегам родной земли
        Окрыляйтесь, корабли,
        В путь возвратный, в путь безбедный!»
И сидели в длинном строе —
Грустно-бледная семья —
Жены, девы падшей Трои,
Голося и слезы лья,
В горе общем и великом
Плача о себе самих,
И с победным, буйным кликом
Дико вопль сливался их…
        «Ждет нас горькая неволя
        Там, вдали, в стране чужой.
        Ты прости, наш край родной!
        Как завидна мертвых доля!»

И воздвигся, жертвы ради,
Приноситель жертв, Калхас*,
Градозиждущей Палладе*,
Градорушащей молясь,
Посейдона силе грозной,
Опоясавшего мир,
И тебе, эгидоносный
Зевс*, сгущающий эфир!
        «Опрокинут, уничтожен
        Град великий Илион!
        Долгий, долгий спор решен, —
        Суд бессмертных непреложен».
Грозных полчищ воевода,
Царь царей, Атреев сын*,
Обозрел толпы народа,
Уцелевший строй дружин.
И внезапною тоскою
Омрачился царский взгляд:
Много их пришло под Трою,
Мало их пойдет назад.
        «Так возвысьте ж глас хвалебный!
        Пой и радуйся стократ,
        У кого златой возврат
        Не похитил рок враждебный!»
«Но не всем сужден от бога
Мирный, радостный возврат:
У домашнего порога
Многих Керы* сторожат…
Жив и цел вернулся с бою —
Гибнет в храмине своей!..» —
Рек Афиной всеблагою
Вдохновенный Одиссей*…
        «Тот лишь дом и тверд и прочен,
        Где семейный свят устав:
        Легковерен женский нрав,
        И изменчив, и порочен».
И супругой, взятой с бою,
Снова счастливый Атрид*,
Пышный стан обвив рукою,
Страстный взор свой веселит.
«Злое злой конец приемлет!
За нечестьем казнь следит —
В небе суд богов не дремлет!
Право царствует Кронид*…
        Злой конец началу злому!
        Правоправящий Кронид
        Вероломцу страшно мстит —
        И семье его и дому».

«Хорошо любимцам счастья, —
Рек Аякса брат меньшой*, —
Олимпийцев самовластье
Величать своей хвалой!..
Неподвластно высшей силе
Счастье в прихотях своих:
Друг Патрокл* давно в могиле,
А Терсит* еще в живых!..
        Счастье жеребии сеет
        Своевольною рукой.
        Веселись и песни пой
        Тот, кого светило греет!
Будь утешен, брат любимый!
Память вечная тебе!..
Ты — оплот несокрушимый
Чад ахейских в их борьбе!..
В день ужасный, в день кровавый
Ты один за всех стоял!
Но не сильный, а лукавый
Мзду великую стяжал…
        Не врага рукой победной —
        От руки ты пал своей…
        Ах, и лучших из людей
        Часто губит гнев зловредный!
И твоей теперь державной
Тени, доблестный Пелид*,
Сын твой, Пирр, воитель славный,
Возлияние творит…»
— «Как тебя, о мой родитель,
Никого, — он возгласил, —
Зевс, великий промыслитель!
На земле не возносил!
        На земле, где всё изменно,
        Выше славы блага нет.
        Нашу персть* — земля возьмет,
        Имя славное — нетленно».

«Хоть о падших, побежденных
И молчит победный клик,
Но и в родах отдаленных,
Гектор, будешь ты велик!..
Вечной памяти достоин. —
Сын Тидеев* провещал, —
Кто как честный, храбрый воин,
Край отцов спасая, пал…
        Честь тому, кто, не робея,
        Жизнь за братий положил!
        Победитель — победил,
        Слава падшего святее!»
Старец Нестор* днесь, маститый
Брашник*, кубок взяв, встает
И сосуд, плющом обвитый,
Он Гекубе* подает:
«Выпей, мать, струи целебной
И забудь весь свой урон!
Силен Вакха сок волшебный,
Дивно нас врачует он…
        Мать, вкуси струи целебной
        И забудь судеб закон.
        Дивно нас врачует он,
        Бога Вакха дар волшебный».
И Ниобы* древней сила
Горем злым удручена,
Соку дивного вкусила —
И утешилась она.
«Лишь сверкнет в застольной чаше
Благодатное вино,
В Лету рухнет горе наше
И пойдет, как ключ, на дно.
        Да, пока играет в чаше
        Всемогущее вино,
        Горе в Лету снесено,
        В Лете тонет горе наше!»
И воздвиглась на прощанье
Провозвестница-жена*,
И исполнилась вещанья
Вдохновенного она;

И пожарище родное
Обозрев в последний раз:
«Дым и пар — здесь всё земное,
Вечность, боги, лишь у вас!
        Как уходят клубы дыма,
        Так уходят наши дни!
        Боги, вечны вы одни, —
        Всё земное идет мимо!»